Доклад на конференции РТСУ "Проблемы модернизации и безопасности государств Центральной Азии и России в новых геополитических реалиях". Душанбе, 09.11.2009.

Модернизация как комплексное развитие: сложности и перспективы. О необходимости евразийского Большого проекта

Заявленная тема конференции является весьма актуальной с точки зрения дальнейшего развития и существования как России, так и стран Центральной Азии. Именно поэтому, рассматривая критически важные вопросы, целесообразно более подробно обсуждать ряд моментов, которые не всегда четко и явно артикулируются политиками, представителями научных кругов, экспертами и аналитиками.

Мы знаем, что под модернизацией обычно понимается приведение чего-либо в соответствие с новейшими, современными требованиями и нормами. То есть, для подобного приведения к ожидаемому, или необходимому соответствию, требуется что-то развить или до–развить. Мы рассматриваем не модернизацию отдельной детали станка, узла или агрегата, и не модернизацию, скажем системы энергоснабжения крупного города. Мы рассматриваем модернизацию наших государств. А любое государство - это не какая-то отдельная сфера жизнедеятельности человека или общества и не отдельная отрасль экономической деятельности, а нечто гораздо большее и многогранное. Следовательно, обсуждение модернизации государств подразумевает, что саму модернизацию в этом случае необходимо рассматривать как комплексное развитие.

В государстве всегда, на любом этапе его существования, имеют место разного рода противоречия, связанные как с вопросами развития в технической сфере, так и в сфере общественных отношений. Наличие подобных противоречий в отдельные (локальные) периоды, может и не оказывать какого - либо значимого влияния на функционирование, развитие и существование государства. Однако объективный характер накапливающихся противоречий, если они не снимаются в процессе модернизации, понимаемой как комплексное развитие, обычно создает предпосылки не только к серьезным внутренним потрясениям, но и может актуализировать вопрос о самом существовании государства. И между прочим, в том числе по причине потери государством необходимого уровня международной конкурентоспособности. В данном случае конкурентоспособность следует рассматривать не только как возможность успешно или нет соревноваться за рынки сбыта, инвестиционную привлекательность или способность стать интересным для других транспортным коридором, хотя несомненно, что все это важные составляющие данного понятия.

Представляется, что говоря о конкурентоспособности государства, мы в праве прежде всего размышлять о том, способно ли государство в сложные периоды истории успешно противостоять внутренним и внешним вызовам и угрозам, аккумулировать и использовать необходимый потенциал, обеспечивающий его сохранение, выживание и дальнейшее независимое поступательное развитие. История человечества, на протяжении тысячелетней истории, в том числе и совсем недавней, подает примеры обоснованности подобного подхода. В подтверждение данного тезиса можно привести слова И. В. Сталина, произнесенные им 4 февраля 1931 года на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. В частности, тогда он отметил, что "…мы отстали от передовых стран на пятьдесят - сто лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". То есть, это было сказано за 8 лет и 8 месяцев до начала 2-ой мировой войны и за 10 лет и 4 месяца до начала Великой Отечественной Войны. Причем, это не были предсказания очередного "Нострадамуса", которые можно было бы, в зависимости от ситуации и потребы дня, трактовать как угодно в интересах тех или иных, осуществляющих власть групп. Все было сказано открыто, предельно конкретно и жестко, с серьезностью, соответствующей четкой оценке имевшей место ситуации.

За прошедшие с того дня почти 80 лет, в мире произошли многие фундаментальные изменения. Однако, к большому сожалению и сегодня, ни одно государство не может чувствовать себя в полной и абсолютной безопасности, особенно с учетом воздействия многих факторов, определяющих его конкурентоспособность в широком смысле данного понятия. И этот момент представляется весьма важным зафиксировать.

В связи с имеющимися историческими аналогиями и имеющими место сегодняшними вызовами и угрозами, мы вправе задаться некоторыми вопросами. В частности, представляется важным еще раз осознать, что же позволило Советскому Союзу в тот период, то есть, в 20-30 годы ХХ века, выйти на уровень развития и конкурентоспособности (еще раз отметим, что за очень короткий срок), который позволил ему не проиграть войну и сохраниться как самостоятельному государству, ставшему затем второй, а в чем - то и первой державой мира. Что позволило СССР стать фактором, определявшем основные мировые тенденции прогресса и развития мировой цивилизации на протяжении более 70-ти лет прошлого века? Наверное было бы справедливым признать, что это было наличие некоего проекта, причем Проекта с большой буквы. Серьезные специалисты знают, что данный проект вбирал в себя работу по сотням и тысячам направлений. Он предусматривал рывок в науке и технике, образовании, культуре и здравоохранении, кардинальное изменение ментальности населения страны. Причем вся деятельность по реализации этого проекта, особенно с конца двадцатых и до конца пятидесятых годов, осуществлялась в рамках системного подхода, подчинялась совершенно осознанной и выверенной стратегии. Почему сегодня об этом стоит говорить? Да по тому, что при отсутствии настоящего проекта и подчиненной ему стратегии действий, любые отдельные, верные по сути и целям меры, но не связанные между собой единым большим замыслом, не дадут желаемого результата. Более того, в любом государстве они могут содействовать появлению новых, а также нарастанию уже существующих противоречий, снижая его, государства, общую конкурентоспособность и выживаемость. Представляется, что вопрос осознания данного факта является сегодня весьма актуальным не только для России и Центральноазиатских государств, но и для всех стран постсоветского пространства.

В связи с этим актуальным становится вопрос о том, а насколько в постсоветских странах вызрело осознание необходимости подобных больших стратегических проектов. Не менее важным является вопрос и том, а сможет ли каждая из наших стран в отдельности, сформулировать для себя подобный проект, а тем более его реализовать. Представляется, что на сегодняшний день на данные вопросы однозначные ответы отсутствуют, но при этом в среде серьезных исследователей наблюдается превалирование пессимистических оценок ситуации, причем достаточно обоснованных. Так, к сожалению, по многим показателям, в том числе взятым и из публикуемых статистических данных, можно сделать вывод о том, что в подавляющем большинстве стран СНГ продолжается процесс деиндустриализации. Это не получается скрыть, даже показывая "уверенный" рост количества машиностроительных предприятий, так как в других разделах статистических отчетов четко прослеживается общее опережающее снижение численности промышленно-производственного персонала, занятого на предприятиях промышленности и строительства. Конечно, можно было бы объяснить снижение численности промышленно-производственного персонала повсеместным революционным внедрением новых технологий. Но, к сожалению, в других разделах статистических отчетов за ряд лет не наблюдается сколь либо значимых инвестиций в промышленность, а также импорт большого числа технологических линий и оборудования (как в физическом, так и денежном выражении). Здесь можно было бы привести конкретные данные из опубликованных в странах СНГ статистических сборников и отчетов, но исходя из принципов пресловутой политкорректности, не хочется быть неправильно понятым и кого либо ставить на незавидные "первое", "второе" и прочие места в забеге на скорость "деиндустриализации". То же самое можно сказать и по поводу вызывавших в некоторых наших странах в недалеком прошлом восторгов в связи с якобы имевшим место увеличением экспорта продукции машиностроения. При более тщательном исследовании данного феномена выяснилось, что речь то шла о демонтаже станков и оборудования с остановленных или прекративших свое существование предприятий, технологическая начинка которых банально, без какого - либо замещения, вывозилась по дешевке за рубеж. В принципе, на сегодняшний день любой непредвзятый исследователь, который захочет достаточно серьезно подойти к анализу описываемых явлений, вполне сможет это сделать самостоятельно, пользуясь даже имеющимися в открытом обращении сведениями.

В течение уже ряда лет в информационном пространстве, в том числе и наших стран, с удивительной последовательностью и настойчивостью вбрасываются идеи о том, что человечество вышло из индустриальной эпохи и вошло в постиндустриальную. Параллельно постоянно говорится о том, что мы все, то ли уже живем в информационном обществе, то ли в него ускоренно входим. А, мол, не за горами время, примерно к 2020–2025 годам, когда начнем жить при так называемой экономике знаний. Все эти рассуждения, несомненно, по-своему интересны и заслуживают того, чтобы на них вкратце остановиться. В принципе, данная проблема в том или ином виде уже была доведена до сведения участников конференции по вопросам интеграции, состоявшейся на Иссык-Куле 9-10 сентября текущего года. До этого, года три-четыре тому назад, по этим же вопросам довелось вести дискуссию на одной из конференций, так же организованной на площадке Российско–Таджикского Славянского университета. Здесь можно повторить некоторые из ранее приводимых и вполне банальных аргументов. На столах у участников конференции находятся бутылки с водой, стаканы, бумага, папки, блокноты, ручки. Для того, чтобы произвести только авторучки, необходимо гораздо больше обязательных условий, чем это может показаться на первый взгляд. Во-первых, надо добыть нефть, чтобы на химических заводах выпустить несколько видов пластмасс, из которых сделаны корпус и стержень ручки. Во-вторых, зажим ручки сделан из стали, для производства которой необходимо добыть железную руду и уголь, выплавить чугун, затем из чугуна произвести сталь. Наконечник стержня ручки сделан из сплава цветных металлов, для производства которых так же необходимо добыть соответствующие руды, произвести обогащение, выплавки и так далее. Затем все вышеперечисленные компоненты ручки получаются в результате работы прессовочного, отливочного и прочего технологического оборудования, которое в свою очередь изготовлено с применением различных металлов, пластмасс, резины, стекла и еще многого чего другого. Само оборудование стоит не в чистом поле, а в производственных цехах, имеющих фундамент, стены, крышу, окна, электрическое освещение и так далее. И все это вместе взятое тоже выпускается на каком-то конкретном оборудовании, которое опять-таки нуждается в изготовлении. А само технологическое оборудование работает в результате использования электроэнергии, для производства и доставки которой требуются как минимум электрогенераторы, кабели и провода. В свою очередь и генераторы, и кабели и провода также производятся с задействованием очень большого количества самого разнообразного оборудования. После этого, самого примитивного и схематичного перечисления всего того, что нужно только для производства одной авторучки, естественно возникает вопрос, а как же можно обойтись без индустрии? Мы что, будем ускоренным образом обмениваться информацией о знаниях, нося под мышкой компьютеры с нескончаемым запасом аккумуляторов, но при этом одевшись в шкуры, поедая плоды с деревьев и жуя сырое мясо мамонта? Ведь для производства одежды и привычной нам пищи, так же требуется и энергия и соответствующее оборудование. Получается весьма фантастическая картина будущего. На память приходят весьма любопытные, двадцатилетней давности, высказывания некоторых ура-патриотов, прогнозировавших, что уж их-то страны после развала СССР за пять лет превратятся в Швейцарии, Швеции и так далее и т.п. (в зависимости от того, кому и что больше нравилось), а булки будут расти на деревьях.

В связи со всем сказанным, представляется, что утверждения о том, что индустрия почти ушла в прошлое, есть не более и не менее, чем хорошо продуманная и заказанная информационная провокация. Она видимо должна была решить комплекс задач. Попробуем рассмотреть хотя бы две, лежащие на поверхности. Первая из них - убедить правящие круги и население ряда стран в том, что развивать собственную промышленность уже не нужно. В результате эти страны, потеряв собственную индустрию, стали тотальными импортерами всего и вся, производимого в других странах и попали как в экономическую, так и политическую зависимость. При этом произошла своеобразная и почти полная зачистка рынков от отечественных товаров. Вторая задача - убедить другие страны, что самыми дорогими товарами на так называемом мировом рынке, стали информационные технологии, компьютеры, реклама, а главное - долговые обязательства и акции различных, так называемых высокотехнологичных и финансовых организаций. А вот добываемые природные ресурсы, продукция тяжелой промышленности - это мол, не столь существенно. При этом естественно, решалась задача обогащения определенных влиятельных международных финансовых и финансово-промышленных групп. Самое интересное во всем этом то, что часть правящих групп в странах Запада сама поверила в непререкаемость подобных утверждений. Эта вера совпала по времени с усилившимся желанием владельцев капиталов выводить финансовые ресурсы в регионы с дешевой рабочей силой и более мягким климатом, где затраты на единицу выпускаемой продукции оказываются существенно ниже.

Кроме того, при активизации инвестирования в ряд стран, в частности в Корею, Китай, Юго-Восточную Азию, решались и многие политические задачи, в частности борьбы с советским блоком. Теперь, по истечению нескольких десятков лет оказалось, что большинство так называемых государств Запада в значительной степени, хотя и не критически, по сравнению с постсоветскими государствами, само деиндустриализовалось, попав в серьезную зависимость от поставок продукции индустрии ранее отсталых стран, в том числе и вышеперечисленных. Причем эта зависимость в ряде случаев на Западе уже стала рассматриваться как серьезная угроза национальной безопасности. В этой связи будет нелишним отметить, что в августе текущего года руководители США и Великобритании заявили, что их странам необходима новая индустриализация. Спустя короткое время, во второй декаде сентября, с подобной же идеей, но уже в отношении России, выступил В.В. Путин. С учетом современной ситуации, в том числе и внутри страны, целесообразность инициативы премьер-министра РФ понятна. А вот что может скрываться за соответствующими инициативами в Соединенных Штатах и Великобритании - вопрос особый. Можно предположить, что многолетние разговоры о так называемой экономике знаний, прикрывали желание ведущих государств Запада провести подготовительную работу, направленную на индустриализацию своих стран, базирующуюся на неких новых технологических принципах. Но даже если это не так, а речь идет о проведении реиндустриализации, основанной на уже существующих передовых технологиях, то все равно, последствия для большинства развивающихся экономик будут весьма существенные. Если ведущие западные страны перейдут к реализации программ по новой индустриализации, их рынки станут гораздо менее доступны для соответствующих товаров из стран с ныне быстро развивающимися экономиками. Естественно, что во многих азиатских странах, прежде всего в Китае и Индии, при сокращении для них возможности выхода со своей продукцией на внешние рынки, может элементарно произойти сокращение производства в экспортно-ориентированных отраслях экономики. Это в свою очередь, несомненно скажется и на других отраслях, прежде всего промышленности. С учетом чрезвычайно высокой численности населения во многих азиатских странах, прежде всего в Китае и Индии, сбои в экономике, а тем более сокращение темпов ее роста при сохраняющихся темпах роста населения, неминуемо приведут к серьезным кризисным явлениям, к которым данные государства могут и не успеть подготовиться.

Что же касается стран постсоветского пространства, то возможная новая индустриализация ведущих государств Запада может иметь для них так же весьма серьезные негативные последствия. Во-первых, в этом случае перерабатывающие отрасли экономики наших стран окончательно потеряют свою остаточную конкурентоспособность. Это неминуемо создаст дополнительные точки напряжения в обществе, так как потеря конкурентоспособности при открытости внешнеэкономических связей приведет к остановке многих еще существующих производств, сокращению рабочих мест и общей деградации социума. Во-вторых, хотя для реиндустриализации на Западе потребуются дополнительные сырьевые ресурсы, это тем не менее не будет означать, что цены на них непременно начнут повышаться.

Отсутствие корреляции между спросом и ценами можно ожидать в силу того, что страны-импортеры сырьевых ресурсов, просто не заинтересованы в повышении цен на сырье. И совершенно очевидно, почему. Во-первых, любое повышение цен на сырье ложится дополнительным бременем на экономику стран Запада. Во-вторых, там понимают, что более высокие, а по сути справедливые цены на сырье, могут позволить экспортерам сырьевых ресурсов не только проедать всю прибыль, но и определенную ее часть направлять на развитие перерабатывающих отраслей экономики, то есть, опять же создавать конкуренцию западным странам. В-третьих, на Западе вряд ли будут намерены мирно терпеть своенравие отдельных поставщиков сырья. Представляется вполне возможным, что в самой жесточайшей форме будет реанимирована пресловутая "дипломатия канонерок". Многие предпосылки к этому проглядывают все более и более очевидно. В принципе есть все основания к выводу о том, что в глобальном масштабе цены на основные ресурсы следует рассматривать не как экономическую, а как политическую категорию. Начиная с 1970–х годов, то есть, с момента известного нефтяного кризиса, ими научились достаточно свободно манипулировать в значительном отрыве от реальной экономики и ее потребностей. Фактически, манипуляции с ценами, в том числе (а иногда и в первую очередь) на сырьевые ресурсы, превратились в мощнейшее политическое оружие реакционных кругов Запада. Совершенно не хочется прибегать именно к этому определению, похожему на некий политический штамп, но именно оно отражает суть тех сил, которые можно охарактеризовать как армию контрразвития.

О том, что страны Запада во главе с США явно не хотят развития менее развитых стран, в том числе, а может и прежде всего постсоветских государств, свидетельствуют конкретные факты. Например. По сей день в Соединенных Штатах не отменена пресловутая поправка Джексона-Вэника, хотя уже давно нет СССР, против которого она и была направлена. В результате данной ситуации, на сегодня по-прежнему закрыт доступ западных высоких технологий в Россию. Теперь возьмем в качестве примеров Казахстан и Узбекистан. После того, как СССР прекратил свое существование, обе эти страны предпринимали большие усилия, направленные на импорт новейших технологий. При этом, данные государства, в отличие от РФ, не являются правопреемниками СССР, а следовательно, вообще никаким образом не подпадают под действие упомянутой поправки. Несмотря на это, тем не менее, всеми правдами и неправдами страны Запада блокируют поступление новейших технологий в вышеуказанные государства, как, впрочем, и во все другие постсоветские страны.

Представляется обоснованным предположить, а вышеприведенные примеры дают к этому все основания, что у наших стран на сегодняшний день нет иной возможности сохраниться и развиваться, только как через осознанное всестороннее сотрудничество и максимальную интеграцию. Но для этого нужен большой, глубоко проработанный совместный проект. Если в самые ближайшие годы общими усилиями он не вызреет, то вряд ли нашим государствам удастся сохранить за собой даже те, далеко не лидирующие позиции, на которых они сейчас находятся. И это будет еще не самым грустным и печальным итогом. Для того, чтобы возник серьезный совместный проект, необходимо наличие ряда условий. Первейшее из них - формирование высокопрофессиональных и максимально ответственных государственных элит.

Важным условием для возникновения Большого проекта является осознание того, что подобный проект может состояться только в случае реального отражения в нем основных чаяний наших народов. Иначе без этого он не получит той массовой поддержки, которая только и способна обеспечить успех необходимой мобилизации общества. Кроме того, Большой проект должен быть одновременно и национален и интернационален по своей сути, иначе он не заработает. Определенным адекватным эскизом Большого проекта можно считать предложения по соразвитию России и стран Центральной Азии, сформулированные в общих чертах в проектно - аналитическом докладе по Афганистану, подготовленному в прошлом году группой экспертов, возглавляемых Председателем наблюдательного совета российского института демографии и развития Ю. Крупновым. Думается, что данный материал пока еще не получил должного и заслуженного внимания как со стороны экспертного сообщества, так и со стороны реализующих властные функции групп.

Представляется еще раз крайне важным подчеркнуть, что настоящий Большой проект должен предусматривать и обеспечивать комплексное развитие наших стран. Все разговоры о модернизации и развитии вне Большого проекта будут только ненужной тратой времени, сил и средств и в конечном итоге могут привести только к быстрому и полному истощению ресурсного и человеческого потенциала наших государств. Мы должны отбросить иллюзии и совершенно четко понимать, что любые попытки нашего движения в необходимом для нас направлении встречают и будут встречать как скрытое, так и открытое жесткое противодействие, а следовательно, к этому необходимо быть постоянно готовыми.

На Интернет-портале ЦентрАзия.Ру размещается по просьбе руководителя службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества Александра Собянина.

Дереникьян Андраник Седракович, руководитель экспертной группы российской Ассоциации приграничного сотрудничества