В.Крымзалов. Израильские торговцы оружием против ташкентского пенсионера. Суды Узбекистана грудью встают на защиту преступников.

В Узбекистане любой мошенник с самой скверной репутацией может с потрохами купить суд, и какие бы убедительные доводы не предоставляла противоположная сторона в защиту своих прав, попрать эти права самым грубым и бессовестным образом. А противоположной стороне останется только получать из различных судебных инстанций и прокуратуры отписки, сочиненные по принципу: "Хоть плюй нам в глаза - скажем божья роса".

Вот конкретный пример - история пенсионера Виктора Кирнос и его престарелого дяди Ивана Шкарупина, которых при помощи, мягко скажем, "необъективных" судей "обули" родственники из Израиля, грешившие продажей оружием и боеприпасами.

Виктор Семенович имел с дядей самые теплые отношения, вместе с другими родственниками строил ему дом на улице Махмура в Хамзинском районе Ташкента. А с 1986 года фактически жил в этом доме, соорудив там для своей старенькой "копейки" металлический гараж и раздвижные металлические ворота.

Младший сын дяди Вани Александр Шкарупин уехал на постоянное место жительства за границу, старший Константин, хотя жил поблизости в доме у своей супруги Ларисы Васильевны, был по уши загружен семейными проблемами и дом отца посещал только в случаях, когда негде было выпить с друзьями.

В 2002 году дяде Ване исполнилось 86 лет, и он стал стремительно терять свое здоровье. Тогда родственники всем миром попросили Виктора Семеновича, жена которого, уехав жить за рубеж, "кинула" супруга на квартиру, прописаться у дяди в доме.

"Виктор Семенович – очень душевный, добрый и отзывчивый человек, - рассказывает его бывший коллега по работе Алишер Максудов, - Когда я приходил к нему в гости, всегда удивлялся, как он заботливо ухаживает за своим дядей: бегает, словно мальчишка, в магазин и аптеку, готовит еду, убирается во дворе, ремонтирует обветшавший дом и его коммуникации".

Дядя с племянником жили душа в душу, пока в 2005 году Лариса Васильевна не выгнала своего супруга Константина, проявившего полную финансовую несостоятельность, из дома. И Константин перешел жить к отцу, притащив с собой весьма сомнительную компанию уголовников.

"На пьянку с друзьями были нужны деньги, и Константин раздобыл большой мешок взрывчатки, гранат, патронов и милицейских флаконов с "черемухой", - рассказывает Виктор Семенович. - Боеприпасы, как я полагаю, были собраны его покойным ныне двоюродным братом, который имел отношение к судебно-медицинской лаборатории №90 Минобороны, и своим зятем - капитаном милиции по имени Дима, видимо, не спроста сменившим свою фамилию Шишков на фамилию жены Шкарупин и сбежавшим в Израиль. Увидев в доме боеприпасы, я проявил малодушие - не стал заниматься доносительством, но и не захотел оставаться в месте, где пахнет преступлением и солидным сроком, поэтому снял у знакомого квартиру".

Кроме того, Виктор Семенович накануне этих событий сильно обжегся кипятком, три месяца лежал в больнице и нуждался в ежедневных лечебных процедурах, которые получить в окружении пьяных грабителей и убийц было весьма проблематично.

А в это время Константин со своими бесшабашными друзьями занялся распродажей боеприпасов. В результате он и четверо его подельников получили длительные срока заключения, а Виктор Семенович договорился со своей тетей - родной сестрой дяди Вани Марией Харкевич о том, что, пока он лечит ожоги, она поухаживает за совсем сдавшим из-за скандальных событий братом.

Здесь на сцене появилась жена Константина - Лариса Васильевна, которая сначала выгнала мужа из дома, а затем, по словам участкового, заложила милиции коммерцию с боеприпасами.

"Лариса сказала мне, что хочет оформить опекунство над Иваном Степановичем, - рассказывает Мария Харкевич, которая тогда за почти ослепшего брата подписывала все документы, - 22 сентября 2006 года пригласила в дом нотариуса Хусана Казакбаева. Тот заглянул в спальню, чтобы убедиться, что дядя Ваня еще жив, и, не задавая тому никаких вопросов, оформил в зале типовую доверенность, которую я подписала".

Типовая доверенность дает право доверенному лицу выступать от имени доверителя не только в организациях, но и судах, чем незамедлительно воспользовалась Лариса Васильевна. Ей от имени ничего не ведающего дяди Вани был подан иск в Мирабадский межрайонный суд по гражданским делам. В этом иске выдвигалось требование выписать племянника Виктора за то, что тот, якобы, в доме не живет и появляется там только изредка, исключительно с целью побить своего дядю и отнять у него пенсию.

Как рассказывает Мария Харкевич, Лариса Васильевна впоследствии хвасталась, что суд, прошедший 28 ноября заочно под председательством судьи Абдугаппара Халикова, обошелся "в копеечку", зато четырехкомнатный дом с большим участком достанется ей.

Виктор Семенович, регулярно посещавший дядю Ваню и делавший в доме какие-то ремонтные работы, вроде замены стекол и починки кранов, узнал об этом судебном решении только в октябре 2008 года, когда в сберкассе ему отказались выдавать пенсию.

Забегая вперед, скажу, что его, а также многих других родственников чуть позже ждал еще один сюрприз. Оказалось, что накануне суда - 11 ноября слепой и плохо соображающий дядя Ваня оформил завещание, оставив дом целиком своему находящемуся в местах не стол отдаленных сыну Константину.

Заверил это завещание все тот же нотариус Хусан Казакбаев, а подписала от имени дядя Вани некая Гаяне Арустамова., никакого отношения к дяде Ване не имеющая, зато работавшая раньше с дочерью Ларисы Васильевны - Жанной Шкарупиной в психиатрической больнице.

Сам факт появления такого завещания вызывает, как минимум, недоумение. И не только потому, что, по свидетельству родственников и соседей, дядя Ваня неоднократно называл своего сына Константина недобросовестным наследником и подчеркивал, что все завещает младшему сыну Александру.

"В ноябре я ухаживала за братом и постоянно проживала в доме, - рассказывает Мария Харкевич. - Уезжала только на несколько часов в неделю - постирать вещи или купить продукты. При этом закрывала дом на ключ. Своего ключа у Ларисы Васильевны не было - она несколько раз просила меня дать ей дубликат, но я ей каждый раз отказывала. При мне никакой нотариус не приезжал, а брат открыть дверь был не в состоянии. Так что завещание оформить по закону было просто невозможно, его оформляли в каком-то другом доме, наплевав при этом на мнение и волю завещателя".

28 мая 2009 года Президиум городского суда по гражданским делам по протесту прокуратуры отменил заочное решение, по которому Виктор Семенович был выписан из дома. К тому времени скончались и дядя Ваня, и Константин, да и сама Лариса Васильевна, узнав о протесте прокуратуры по делу, которое ей "влетело в копеечку", 9 мая отошла в мир иной.

В середине мая в Ташкент из Израиля, где они постоянно проживают, приехали наследники - Жанна Шкарупина со своим мужем, тем самым бывшим капитаном милиции Димой, подозреваемым родственниками в делишках с боеприпасами. Спекулируя в махаллинском комитете сомнительным завещанием, они взломали двери, уничтожили все "ненужные" документы и стали в ускоренном режиме распродавать вещи, принадлежащие Виктору Семеновичу.

Был продан металлический гараж и хранящиеся в нем 120 метров арматуры, мотороллер, телевизор, кондиционер, магнитофон, радиоприемники, фотоувеличитель, запчасти к автомобилю и множество других, ценящихся на рынке штуковин. Вещи Виктора Семеновича, которые на рынке было сбыть трудно, вроде ношеной одежды, были просто свалены в кучу во дворе, как никому не нужный мусор.

"Такая поспешность объясняется не только тем, что надо было уничтожить все свидетельства моего проживания в доме, для чего израильские "родственнички" в срочном порядке "организовали" письмо из БТИ о сносе якобы незаконно построенного мной гаража, который до их приезда 23 года никому не мешал, - говорит Виктор Семенович. - Был слух, что Константин спрятал в доме не то ящик взрывчатки, не то мешок с героином, поэтому, по свидетельству соседей, все закоулки дома Димой с его ташкентскими друзьями были буквально перерыты вплоть до демонтажа кровли на кладовой".

Жалобы Виктора Семеновича и его тети с требованием возбудить уголовное дело остались в милиции незамеченными, все, что сделали "стражи закона", это взяли с Виктора Семеновича и Марии Шкарупиной объяснительные, а потом посоветовали обращаться в гражданский суд.

"Возможно, Димины делишки с оружием раньше "крышевали" в Хамзинской милиции, поэтому, чтобы тот не "вложил" своих подельников, предпочли закрыть глаза на кражу и подлог документов", - предполагает Виктор Семенович, - только так можно объяснить упорное желание милиционеров попасть под статью Уголовного кодекса о сокрытии преступлений".

Дело о выписке старика на повторное рассмотрение попало в Мирабадский межрайонный суд по гражданским делам судье Шахнозе Ахатовой. Но она не стала акцентировать внимание на законности этой выписки, а, взяв у Жанны Шкарупиной дополнительное исковое заявление о признании ее наследником на домостроение, занялась на процессе исключительно этим вопросом.

"Ахатова проигнорировала все доводы с моей стороны, в частности, газету "Зеркало-ХХ1", где была опубликована статья, где говорилось, что нотариус Казакбаев уже был замечен в махинациях с завещаниями пожилых людей, и постановила выселить меня из дома без предоставления другого жилого помещения, - рассказывает Виктор Семенович. – А уже после завершения процесса для придания своему решению убедительности, насовала в дело множество грязных кляуз, написанных лицами, которые на суде не присутствовали, но, по словам соседей, вместе с Константином приторговывали оружием и только случайно не загремели в тюрьму".

11-го марта 2010 года кассационная инстанция Ташкентского городского суда по гражданским делам отменила это решение, направив дело на новое рассмотрение в Учтепинский межрайонный суд по гражданским делам. Однако судья Ирода Болтаходжаева в своем решении от 10 ноября повторила все грубые нарушения, допущенные судьей Ахатовой.

"В частности, оправдывая мою выписку, она опять неправомерно сослалась на статью 52 Жилищного кодекса; вопреки показаниям многочисленных свидетелей с моей стороны, а также представленного суду паспорта на мотороллер, указала, что нет доказательств наличия у меня в спорном домостроении имущества; прикрывшись фразой о том, что доверенность в связи со смертью доверителя утратила свою силу, ушла от вопроса о законности моей выписки; проигнорировала нормы жилищного законодательства, не позволяющие меня лишать крыши над головой, и т.д.", - пишет в своих жалобах Виктор Семенович.

На состоявшейся 8-го февраля 2011 года апелляционной инстанции Ташкентского городского суда по гражданским делам Виктор Семенович отбросил в сторону претензии по краже, подлоге документов и других сомнительных моментов дела и акцентировал внимание только на защите своего права иметь крышу над головой.

Судья Абдугаппар Халиков в 2006 году выписал из дома старика на основании статьи 52 Жилищного кодекса, в соответствии с которой лица, не проживающие в жилых помещениях более полугода, лишаются права пользования этими помещениями. В последствии эта статья, обосновывающая законность выселения из дома, кочевала из одного судебного решения в другое.

Доверенное лицо Виктора Семеновича зачитал в зале статью 52, где конкретно указано, что норма, на которую неправомерно и безграмотно ссылались судьи, применяется только для лиц, "проживающих в домах муниципального, ведомственного жилищного фонда и коммунального жилищного фонда целевого назначения", иными словами, в домах, сдаваемых в аренду. Ни к одному из перечисленных видов жилья частный жилищный фонд, к которому принадлежит спорное домостроение, не относится, и относиться не может, и, следовательно, эту статью судьи лепят старику "от фонаря".

Также была зачитана статья 32 Жилищного кодекса "Права и обязанности членов семьи собственника, а также граждан, постоянно проживающих с ним". В этой статье также конкретно указано, что, если человек добровольно на постоянной основе прописан хозяином дома, и при этой прописке не оговорено "иного", то выселить его никто не имеет права.

При этом даже смерть хозяина дома также не могла повлечь за собой никаких последствий для пенсионера Кирнос. Статья 32 Жилищного кодекса по этому поводу гласит, что право пользования жилым помещением сохраняется за этими лицами и в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого дома. А далее в тексте этой статьи указано, что в случае невозможности проживания в одном доме, такие люди, как Виктор Семенович, по решению суда должны получить долю в этом доме.
Получается, что, в случае продажи дома, как того хочет израильская наследница Жанна Шкарупина, она должна была приобрести старику какое-то жилье, хотя бы однокомнатную квартиру.

"Родная сестра дяди Вани и моя тетя Мария Степановна Харкевич порывалась выступить на коллегии, чтобы рассказать о мошенничествах с доверенностью на мою выписку и с завещанием, - говорит Виктор Семенович. - Выслушать Марию Степановну апелляционная коллегия согласилась, секретарь даже взяла у нее паспорт, однако в зал свидетельницу - подчеркну, главную свидетельницу, показания которой раскрывают суть происшедшей аферы - для дачи показаний в зал суда так и не допустили".

Взять распечатки текстов статьей 32 и 52 Жилищного Кодекса члены апелляционной коллегии также отказались мол, у самих законы есть. Однако в своем определении справедливость выписки Виктора Семеновича из дома опять обосновали …статьей 52. А о статье 32 даже не упомянули.

Определение также повторило все выводы предыдущих судов о том, что в спорном домостроении у старика не было своих вещей, действие доверенности прекращено в связи со смертью доверителя, завещание было заверено законным образом и т.д. и т.п.

Виктор Семенович написал на это бессовестное определение жалобу в Верховный Суд, Верховный Суд переслал жалобу в суд городской, а оттуда пришел ответ, подписанный председателем Ташгорсуда по гражданским делам Н.Ташматовым, где тот с ангельской непосредственностью сообщил, что раз Виктор Семенович полгода не проживал в доме и тем самым нарушил 52 статью Жилищного кодекса, то, значит, никак не может воспользоваться правами, которые дает ему статья 32.

"Это не судебная система, а какой-то конвейер беззакония, раз даже председатель суда пишет прямо противоположное, что указано в тексте статьи закона", - возмущаются родственники и друзья Виктора Семеновича,

"Считаю происшедшее итогом коррупции, процветающей в гражданских судах Узбекистана, - написал в своем открытом письме Президенту Узбекистана Виктор Семенович, который, отдав народному хозяйству Узбекистана 50 лет своей трудовой деятельности, в семидесятитрехлетнем возрасте фактически остался бомжом. - Ярким примером может служить поведение той же судьи Ироды Болтаходжаевой. 10 ноября 2010 года она зачитала решение, где половина дома отдавалась Жанне Шкарупиной, а вторая половина также проживающему в Израиле прямому наследнику - сыну дяди Вани Александру.

С выдачей решения Болтаходжаева тянула больше месяца, до тех пор, пока один из трех домов в Ташкенте, доставшихся в наследство гражданке Израиля Жанне Шкарупиной, не был продан. Только тогда на руки судья выдала решение, причем, разительно отличающееся от зачитанного: теперь все домостроение отдавалось исключительно во владение Жанне Шкарупиной. Комментарии, как говорится, излишни…"

Но на это письмо, как и на надзорную жалобу старика в Генеральную прокуратуру, Виктор Семенович, наверняка, получит отписки. "Уж очень нашим правоохранительным и судебным органам приглянулись торговцы оружием из Израиля", - считает старик.

Виктор Крымзалов
viktor60@mail.ru