Кристиан Бельдж

О ТЕОРИИ СЕПАРАТИСТСКОГО ЗАГОВОРА

КОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ

Теории заговоров, как попытки объяснения некоторых исследователей определенных событий совершенно противоположным представлениям широкой общественности образом, перерастающих в уверенность в том, что эти события являются тайным сговором некого круга лиц, довольно широко распространены в наше время. Исследования и классификации, объективно существующих или существовавших заговоров, закрытых групп, сект, спецслужб и пр., а также обнаружения информации, которую по тем или иным причинам стараются скрыть от общественности, привела к появлению научного направления конспирологии. На сегодняшний день, количество конспирологических теорий увеличивается в геометрической прогрессии с ростом сложных политических, экономических и других социальных явлений, происходящих во всем мире. Согласно им, кроме глобальных заговоров, якобы ставящих целью захват мирового господства, к числу которых относятся так называемые "Бильдербергский клуб", "Комитет 300", "масонство" и т.д., существуют и малые заговоры, связанные с событиями узкой направленности. Это и первый полет человека на Луну, и террористическая атака 11 сентября 2001 года, и даже, жаркое лето 2010 года, которое трактуется некоторыми конспирологами как использование "американского климатического оружия", более известного как HAARP, научно-исследовательского объекта по изучению полярных сияний на Аляске. В данном исследовании речь идет о не совсем обычной локальной теории сепаратистского заговора, которая не только смогла стать официальной версией большинства национальных комиссий, но и в силу достигшего своего апогея разбушевавшегося этнонационализма в отдельно взятой стране, имеет все шансы войти в новейшую историю государства как доказанный и неоспоримый исторический факт. Однако объективность, требующая от наблюдателей и экспертов своего детального и обоснованного научного изложения, не может мириться с любыми попытками маргинальных кругов введения общественности в заблуждение. Из-за тесной связи восприятия положений теории этого заговора с механизмом проекции, ее сторонники, как правило, переносят на предполагаемых участников заговора некоторые свои личностные негативные свойства. При этом они обретают преувеличенный характер. С одной стороны, заговорщики демонизируются, им приписывают как злые намерения, так и личную аморальность. Это позволяет снять любые моральные ограничения в действиях по отношению к предполагаемым заговорщикам, избежать общественного осуждения или судебной ответственности. Ведь тот, кто уничтожает таких чудовищ, должен быть признан героем, а не преступником. Ну а если это исходит с высокой трибуны парламента страны, продолжающего экспериментировать с собственной конституцией в формах правления, то обвинения представителей национальных меньшинств в сепаратизме и в попытках развала государства, окончательно лишают возможности открытия широкого процесса межэтнического примирения и выхода страны из глубокого политического и социально-экономического кризиса. Такие попытки прикрывающихся депутатской неприкосновенностью парламентариев и их закулисных сторонников, являются ничем иным, как желание уйти от ответственности за организацию массовых зверских преступлений в июне 2010 года на юге Кыргызстана, классифицированных Международной Исследовательской Комиссией как преступления против человечества.

ФЕРГАНСКАЯ МОЗАИКА

На территории исторической Ферганы или сейчас, с переименованием бывшего русского поселения Новый Маргилан-Скобелев в одноименный город, как ее принято именовать Ферганской долиной, никогда еще не вершилась Большая история. Захириддин Мухаммад Бабур, основавший Великую империю моголов в Индии и оставивший в ранней юности свою родину, возможно, не мог и предположить, что спустя пять столетий она окажется едва ли не в эпицентре мировой политики как ключевой регион Центральной Азии. Политики, эксперты и журналисты с тревогой наблюдают за тем, что происходит в небольшой котловине, окруженной со всех сторон горными хребтами. И это не случайно. Здесь образовался тугой узел самых разных проблем, конфликтов и противоречий. Высокая рождаемость в перенаселенном районе, стремительно увеличивающая долю молодежи, требует жилья и рабочих мест в экономике, в более чем на половину обеспечивающей всю занятость в сельском хозяйстве. Сокращение земель в силу различных объективных причин пригодных для аграрных целей, тотальная коррупция и отсутствие прямого доступа к кредитным ресурсам, вынуждает сельское население урбанизироваться и мигрировать в поисках работы далеко за пределы региона. Прямое столкновение идейно-политических взглядов региональных элит и независимых мусульманских ученых с их многомиллионной поддержкой, вызывает озабоченность умов в далеких геополитических центрах. Однако, возможно, самым важным источником напряженности является национальный вопрос. Для того, чтобы лучше разобраться в предмете данного исследования, необходимо в краткой, но в то же время более детализированной форме, взглянуть на исторические аспекты социально-культурных противоречий между узбеками и киргизами в Фергане, перераставшие в новейшей истории Кыргызстана, в вооруженные столкновения в 1990 и 2010 годах на юге страны.

Сегодня можно сказать, что попытки большинства представителей политической элиты этой страны, забыв как страшный сон, увести общественность от осознания произошедшей трагедии и совершенных организованных преступлений широкими массами этнического большинства, приводят сознательную часть населения к мысли о том, что вывод обвинения в сепаратизме поверженных "инородцев" и есть решение вопроса спасения государства. Однако на самом деле, такой подход не только не приводит к внутренней стабильности, но и угрожает всему региону мощнейшим взрывом. Возможно, именно в этом и заключалась задача национально-территориального размежевания, которая привела к искусственному разделению большевиками на надуманные вместо единой мусульманской и тюркской идентичности государствообразующие этносы и их "станы". Обретению независимости этих государств, предшествовали не только глубокий экономический и политический кризис, охвативший некогда могучий Советский Союз, но и обострение глубоких противоречий, складывавшихся в этом уголке Центральной Азии на протяжении определенного исторического отрезка времени. Целый ряд вооруженных конфликтов на этнической почве в разных уголках на закате "империи", где существовали такие противоречия, дают предположение полагать об их централизованно организованном характере. В любом случае, до тех пор, пока в бывшей метрополии не будет принято решения о рассекречивании документов, имеющих отношение к событиям двадцатилетней давности, не имеет смысла идти дальше предположений. В этой связи, без понимания всей многогранности исторического аспекта проблемы, простому читателю сегодня невозможно объективно разобраться самостоятельно в том изобилии информации, которая может выступать идеологией каждого отдельно взятого государства и культивирует историческую значимость и превосходство его этнического большинства.

ХАНСКОЕ НАСЛЕДИЕ

Известно, что активная фаза российской военной, экономической и культурной экспансии в Центральной Азии, следуемой общеевропейской тенденции колониальных захватов, пришлась на середину и вторую половину XIX века. Это время существования в Междуречье, трех раздробленных междоусобицами Хивинского и Кокандского ханств и Бухарского эмирата. Огромная территория со ставкой в Коканде, от высочайших вершин Тянь-Шаня, начиная у Ходжентских ворот по правому берегу Сырдарьи, вплоть до степных берегов Аральского моря, досталась ферганской знати в результате дробления в Бухаре наследия шейбанидов. Однако постоянные дворцовые интриги и перевороты, связанные с алчностью ищущих власть беков, отдаленность региона от центров мировой торговли из-за отсутствия выхода к морю, общий упадок культурного и научного развития, внутренние противоречия, а также, отсутствие взаимной поддержки между родственными ханствами, делали эту страну легкой добычей любого развитого на тот момент государства. Далеко не углубляясь в детали той эпохи, а концентрируя внимание на предмете исследования, следует отметить, что одним из самых значительных малоизвестных в истории региона фактов межэтнического противостояния, являются массовые погромы кипчаков в Кокандском ханстве 9 октября 1852 года. Тесть Хана Худаяра и главный регент ханства Мусулманкул, оказавшийся на вершине власти благодаря поддержке военной силы родственных племен в борьбе за власть в ханстве между ставленниками Бухарского эмира и местной знатью, открыл дорогу большому переселению в города своих соплеменников, кочевавших в горах между Ферганой и Кашгарией. Кипчаки, властители евразийских просторов на рубеже второго тысячелетия, дошедшие до нас как тюркское этническое объединение с кочевым и полукочевым укладом жизни, являются сегодня одним из основных родоплеменных составляющих современных казахов и киргизов. Сохранившие свои родоплеменные устои, незамысловатый быт и традиции военного искусства времен до и, монгольской экспансии, они никогда не брезговали вооруженными набегами на городское население богатых оазисов, время от времени опустошая и разоряя местных жителей. Хотя большинство из киргизских племен, законсервированных в суровых природных условиях, по образу резерваций американских индейцев, имели смутное представление о культуре и быте оседлых народов, это не помешало им массово ассимилироваться, где ключевым мотивом стала возможность прибрать к рукам крупные объекты по обе стороны Сырдарьи, в том числе, ирригационные сооружения. Земледельцы были вынуждены платить за принятую свободной от платы воду для полей и садов, а знать, благодаря вероломству пришельцев теряла не только влияние, но и сами источники доходов и скрытно готовила ответные действия. Тайные встречи Мусулманкула с представителем русского военного командования В. Вельяминовым-Зерновым, под разными предлогами, изучавшим возможности планируемого русского вторжения в Центральную Азию, как нельзя, кстати, приблизили час расплаты. Осведомленный, хан, принял решение о взятии своего регента под стражу и последующей казни, однако ничто не смогло остановить простых жителей долины удержать их от участия в повсеместных погромах и изгнания кипчаков и киргизов из конфискованных ранее ими же силой, домов и земель. Переполненной чашей терпения местных жителей явились не только непомерное фискальное давление окружения правителя. Скорее это была дикость солдат-кочевников, по местным измерениям, аборигенов Алтая и восточной Сибири, составлявших значимую часть военизированной массы ханской гвардии, не знакомых с мусульманским мировоззрением жителей долины. Вслед за этим событием, кипчаки и киргизы неоднократно пытались вернуть силой свое влияние в Кокандском ханстве, но этому положила конец потеря суверенитета ханства в 1876 году в пользу Российской империи.

ПОКОЛЕНИЯ СЕПАРАТИСТОВ

До второй революции 1917 года, в момент отречения от престола Николая II и передачи власти в России Временному правительству А. Керенского, на территории бывшего ханства возникла Туркестанская (Кокандская) автономия, во главе с Мустафой Чокаем, просуществовавшая не более трех месяцев. Впоследствии, вслед за октябрьской революцией, хотя большевикам и удалось ликвидировать все среднеазиатские вассальные государства, ожесточенное сопротивление под знаменами народного восстания продолжалось вплоть до середины 30х годов. До этого момента, противоречия между узбеками и киргизами, казалось бы, стерлись, уступая место единству веры и этнической солидарности тюркских корней, в "священной" борьбе против русских колониальных, а затем и войск Красной Армии. Здесь следует отметить их совместные выступления в восстаниях Пулат-хана и Дукчи-Ишана в конце XIX – начале XX веков, а также позднее, в партизанских отрядах Кичик-Эргаша, Ката-Эргаша, Мадаминбека и Куршермата, действовавших по всей территории Туркестана. Однако жестокие сталинские репрессии интеллектуальной элиты всех центральноазиатских народов, в первую очередь, джадидов, вынудили многих вдохновителей свободы покинуть родину в поисках убежища в святых для мусульман всего мира и других, безопасных для жизни, уголках земли. В то же время, древние города на востоке оазиса, служившие его воротами, приютили тогда многих местных борцов за независимость, именовавшихся советской пропагандой басмачами, а также тех, кто предпочел далекой эмиграции райские уголки Ферганы, такие как Ош и Джалал-Абад, воспетые в трудах Авиценны и Бабура. Во время второй мировой войны, когда в третьем рейхе из числа центральноазиатских военнопленных был создан восточный или "туркестанский" легион, мечта о независимости подпитывалась искрами надежды из уст эмигрировавших в Европу туркестанцев Мустафы Чокая, Вали Каюмахна, Баймирзы Хайита и др. А в послевоенную эпоху, идея независимости надолго спряталась в скрытых смыслах любви к родине богатой тюркской литературы от Алишера Навои до современных авторов центральноазиатской поэзии и прозы. Значительная часть современных узбеков, составляющих большинство оседлого населения Центральной Азии, – этой сложной квинтэссенции евразийской межэтнической ассимиляции на протяжении последних восьми столетий, оказалась за пределами современного Узбекистана в 1936 году, когда была поставлена окончательная точка в национально-территориальном размежевании азиатских советских союзных республик. И только, обретение как подарок судьбы, пятью бывшими советскими республиками независимости в 1991 году, заставило их почувствовать всю трагичность их будущего, за пределами вновь созданной "исторической" родины. Мечты предыдущих поколений борцов за независимость о единстве Туркестана и всеобщем благе всех народов региона разбились в прах о суровую действительность посткоммунистического национального государственного строительства. В отличие от собратьев, в относительно благополучных в экономическом отношении богатых углеводородами Казахстане и Туркменистане, а также, наиболее близким по культуре Таджикистане, в самом критическом положении оказались узбеки Кыргызстана. До конца 80х годов прошлого века, игравшие ведущую роль во многих сферах жизни южных городов страны, где они составляли абсолютное большинство, эти узбеки, столкнулись с серьезными вызовами, имеющими в основе этническую окраску. Глубочайший кризис, имевший начало в Москве, как гром, поразивший бездарную экономическую модель развития горного региона, больно ударил по киргизским массам, которым было суждено искать новое счастье в относительно благополучных городах низовья. Однако целый ряд накопившихся острых проблем, требующих безотлагательного решения и там, создали круг непреодолимых противоречий, которые привели позднее к Ошским событиям 1990 года.

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

Большинство местных экспертов, изучавших эти события, пришли к достаточно поверхностным выводам о причинах конфликта, вследствие которых не были предприняты дальновидные меры государственного масштаба для ликвидации конфликтного потенциала в будущем. Напротив, резкий разворот в политике государства в эпоху второго срока правления Президента А. Акаева в сторону этнического превосходства так называемой, титульной национальности, начал приносить свои плоды в виде откровенной дискриминации и нарушении прав национальных меньшинств. Вместо поисков решений в объединяющих составляющих таких, как создание рабочих мест, развитие двуязычия, основанного на общих корнях, единого вероисповедания и частично, этногенеза, предпочтение было отдано международному маркетингу сомнительных исторических данных о прошлом "величии" национального государства. На этом фоне, за полтора десятка лет в стране выросла целая плеяда политических и общественных деятелей, спекулирующих на национальном вопросе, которые смогли всецело сбить с толку бесперспективную, маргинализированную и необразованную сельскую молодежь. В такой ситуации, объектом разборок последних в установлении социальной справедливости, становились теперь, политические акции в качестве "пушечного мяса", а также, на время предоставленные сами себе нацменьшинства, хоть как-то реализовавшиеся в переходный период в малом и среднем бизнесе. Семья Президента К. Бакиева, выходцев из юга, узурпировавших власть после "революции тюльпанов-1" в 2005 году, только усугубила ситуацию, вдохнув в существовавшую тенденцию новую экстремальную волну. А активное использование режимом лидеров криминалитета в целях тотального контроля над всеми важными источниками доходов, открыло широкую дорогу повсеместному обложению данью предпринимателей узбеков, при поддержке моноэтнических правоприменительных структур. Вот почему, после "революции тюльпанов-2" в апреле 2010 года, когда эта община и их лидеры, поддержавшие Временное правительство Р. Отунбаевой продемонстрировали политическую волю в борьбе за свои гражданские права, выбор южных киргизских кланов в борьбе за власть в Бишкеке пал на розыгрыш национальной карты. Тщательная подготовка вплоть до мельчайших деталей, которая смогла как это видно сегодня, ввести в заблуждение не только собственных граждан, но и мировое сообщество, стоило на этот раз, в июне 2010 года, беспрецедентной по своим масштабам гуманитарной катастрофы. Почти половина около миллионного узбекского населения страны, оказалась ненужной на своей подлинно исторической родине и вынуждена скитаться сегодня по миру в поисках правды и торжества справедливости. Однако важнее всего для них является возвращение к своим истокам, домам, семьям и могилам многих поколений предков. В этом, как выясняется, ключевая особенность этого народа, исторически оставлявшего навсегда свои родные места только по принуждению. Однако множество причин, от несоответствия конфликта некоторым критериям оценки для рассмотрения в Совете Безопасности до сохранения геополитического равновесия в важном регионе и т.д., не дают им возможности добиться торжества истины. Между тем, другая, беспомощная половина, остающаяся там сегодня, продолжает каждый день испытывать унижения, оскорбления и безнадежность. Международные организации, великие державы и тридцать с лишним миллионов узбеков по всему миру, молча, наблюдают эту картину. Ни один мультимиллионер, выбрасывающий состояние на празднества в узбекском стиле, ни один влиятельный политик, и даже, "большая историческая родина", не протягивают им руки милосердия и надежды на справедливое возмездие преступникам, спрятавшихся за иммунитетом государственных служащих. Неужели правы те, кто пророчит региону мрачное будущее, полное крови давно забытых исторических войн.

КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ

Действительно, межэтническое обострение на юге Кыргызстана почти всегда начинается в вопросе споров о земле, стоящим краеугольным камнем. Однако следует отметить, что здесь скрыты важные моменты, ускользающие от внимания многих исследователей, главным из которых является древний, окутанный множеством мифов город Ош. Неимоверное желание предводителей южных киргизских кланов превратить его в столицу, неважно, вторую или впоследствии, нового государственного образования, преследует ряд вполне объяснимых целей. Это, в первую очередь, обеспечение базовой основы для теряющих, по мере вливания в цивилизованное мировое пространство свою идентичность, кочевников Памиро-Алая, рискующих быть размытыми в ассимиляции с более многочисленными оседлыми народами и их культурой. Такая угроза, до недавних пор висевшая и над севером страны, с традиционно русифицированным местным населением, и объясняет выбор национального вектора идеологии в киргизском государственном строительстве. Второе, отсутствие сколько-нибудь значимого города, который бы исторически связывал национальное государство и его народ, требует абсолютного большинства в составе населения этих городов государствообразующего этноса. Однако общеизвестно, что все крупные древние города в стране возникли задолго до киргизской миграции на Тянь-Шань или были построены в советскую эпоху. Здесь было бы уместно также отметить о фальсификациях связанных со статистикой по национальному составу, берущие начало в конце 80х годов прошлого века, когда впервые, реформа административного разделения в Оше, вывела за пределы городской юрисдикции значительную часть центра старого города, с историческими узбекскими кварталами. В то же время, находящиеся на существенном расстоянии от центра поселки, с преимущественно киргизским населением, были включены в состав города и его администрации. Это обеспечило резкое увеличение доли киргизов в национальном составе городского населения. К примеру, в российской переписи населения вековой давности, приводится цифра, в менее десяти киргизских семей, постоянно проживавших в Ошском уезде, бывшем в административном подчинении города Андижана.

Наряду с историческими предпосылками, независимость внесла свои дополнительные коррективы в определении будущей национальной "принадлежности" города и обострила желание южной киргизской элиты в борьбе за него. Будущих хозяев, до сих пор не оставляют в покое торговля и недвижимость, традиционно сконцентрированные в руках меньшинства, экспансионистская активность независимых исламских ученых кругов, традиционно, узбеков, а также, внушительные доходы этнического криминалитета, вовлеченного в реэкспорт афганских наркотиков. Предводители националистов из числа здравствующих ныне политиков, ответственных за организацию этнических чисток, криминальные авторитеты и их вооруженные бандформирования, замаскированные под спортивные клубы, а также, отдельные представители армии и полиции, получили такой шанс или так сказать, "идеальный шторм", во время юридического коллапса, возникшего в стране со свержением режима К. Бакиева. Время, отведенное Временным правительством на подготовку к референдуму и выборам в новый парламент, определили дату последовавшей кровавой резни, символично совпавшую с двадцатилетием такой же акции устрашения 1990 года. Больше ничто не могло спасти город и его жителей от очередного цунами. Этой страшной волны убийств, разрушений и разграбления маргинализированной молодежью, отравленных ядом перекошенного национализма эпохи недозревшей независимости. Преступления, потрясшие мир своей невообразимой жестокостью, до сих пор остаются ненаказанными, а пострадавшие, с легкостью парламентской демократии назначенные виновниками, не видят конца своим мукам и страданиям.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сохраняющаяся сегодня политика администрации южных регионов страны, не намеренных следовать курсу собственного правительства и рекомендациям международного сообщества по окончательному выходу из кризиса, возможно, полностью подтверждает анализ, изложенный в данном исследовании. Волевое политическое решение Президента Кыргызстана Р. Отунбаевой, впервые в новейшей истории региона давшее мандат на проведение независимого международного расследования и относительно взвешенная позиция нынешней исполнительной власти в вопросе о национальных меньшинствах, вселяют хрупкую надежду о возможности избежать наихудших сценариев развития событий в стране, изнемогающей от внутренних вызовов и противоречий. Однако очевидная слабость центральной власти, региональное противостояние, разделившее законодательную и исполнительную ветви, тотальная коррупция в правоприменительных органах и слабая поддержка электората, с весомым большинством зараженного ксенофобией и этнонационализмом, не говоря уже об экономике, все же, заставляют большинство наблюдателей делать пессимистические прогнозы относительно будущего этого центральноазиатского государства. Но наибольшую озабоченность отдельных экспертов вызывают мотивы южной элиты, не оставляющих желания сохранения межэтнического напряжения между киргизами и узбеками. Чем могут ограничиваться их стремления? Экспроприацией собственности, принадлежащей согражданам другой национальности для полной концентрации всех источников доходов в киргизских руках? Может быть, возвратом центральной власти в стране в руки южных кланов, чтобы дать какое-то новое дыхание "развитию" региона? Или их взоры лежат в более отдаленной перспективе регионального лидерства в Ферганской долине, полагаясь на историческую роль сегодняшних национальных героев по типу "алайской царицы", также имевшей причины к межэтнической конфронтации?

Во всяком случае, искать ответы на эти вопросы сегодня заставляют, труднодоступные из-за традиционной устной формы передачи, как великий киргизский эпос и прячущиеся в далеких небесных горах, теории чьих-то сепаратистских заговоров.





Кристиан Бельдж,
Эксперт,
Институт Алишера Навои,
Брюссель, Бельгия