И.Решетников: Узбекские ножи - подлинное украшение 11:42 31.07.2011
Чустские ножи делают и в Шахрихане
Интересно, сколько калорий и глюкозы в огромной куче дынь? – задался я вопросом, стоя на дехканском рынке Шахрихана возле множества дынь и арбузов. Тут продают яблоки, персики, груши, виноград и другие фрукты, но кажется, что дынь и арбузов тут все-таки больше. Сортов великое множество: тут и "оби-навот", истекающие медовым соком, и зеленые "бури кала", что означает "волчья голова".
– Подходи, народ, свой огород, половина сахар – половина мед, – здоровенный детина произносит это по-русски, безошибочно угадав во мне приезжего.
– Угощайтесь! – парень ловко отрезал ломоть дыни и протянул мне.
Режет он ее узбекским ножом, такие во множестве изготавливаются неподалеку. Тут существует поверье, что дыню лучше резать таким вот прекрасным ножом, она словно обогащается ионами железа. Такой красивый узбекский нож называется чустским, но изделия шахриханских ремесленников ничуть не уступают творениям чустских мастеров и славятся далеко за пределами Андижанской области. Например, мастер Мамуржон Саидохунов и думать не мог, что его ремесло пригодится… на Украине. Одного из крупных предпринимателей поразила изящная отделка и узоры узбекского ножа и он, всерьез заинтересовавшись древними секретами восточной чеканки, отыскал мастера, и теперь Мамуржон работает на Украине.
В своем интервью популярному журналу "Клинок" он сказал: "За время своего пребывания здесь я научился очень многому. В Узбекистане традиции изготовления и украшения холодного оружия уходят в глубь веков и достигли совершенства, но и у украинских кузнецов есть свои интересные секреты, касающиеся закалки стали, отделки и дизайна изделий. Я горжусь своим ремеслом и, закрывая глаза, представляю себя дома".
Шахриханский мастер по изготовлению ножей Содикжон Нематов стал обладателем президентского приза на республиканском конкурсе "Ташаббус-2007" в номинации "Лучший ремесленник года" и был награжден автомобилем "Матиз". Он учился ремеслу у мастеров Рахматхожи-эшона Алихужаева. Потом оттачивал навыки у мастеров Рустамбека Улугбекова из Коканда и Мухаммаджона Солижанова из Намангана. Его национальные ножи, сувенирные мечи, узоры на цветном металле – настоящие произведения искусства. Его шедевры известны в Саудовской Аравии, ОАЭ, КНР, Японии, Турции, Италии, Франции, Швеции, Германии, Швейцарии …
В мастерской неподалеку от дынного базара очень жарко. В печи полыхает тысячеградусное марево: пламя очищает металл. Обломки старых автомобильных рессор, клапанов, подшипников и прочий металлический хлам словно озарился багрянцем. Они вот-вот расплавятся и станут заготовками, чтобы возродиться в новом качестве. Здесь за века ничего не изменилось: горн, наковальня, молот, зубила, сверла, резцы, штампы, точильные камни.
Мастер Абдупатто Абдуллаев внимательно следит за этим процессом. Он меднолиц и суров, стремительные и экономно – отточенные движения и скуп на слово. Тридцать лет он занимается своим делом. Во всей Ферганской долине и за ее пределами известны его звенящие красивые узбекские ножи-пичаки, чаще всего они с черно-фиолетовым отливом, инкрустированные красными, зелеными, голубыми, белыми камешками-крапинками, на лезвии сияет три звезды и луна – древнее фамильное клеймо Абдуллаевых. Эти ножи – и стиляги, и работяги, а некоторые, если повезет, могут оказаться в коллекции богатого иностранца. Тогда им суждено пролежать десятки лет за стеклом, другие чаще всего остаются незаменимым предметом кухонного инвентаря любой хозяйки и сервировки праздничного дастархана, а иногда и неотьемлемой частью узбекского национального костюма.
– Сколько лет существует наш промысел?
– Сколько лет? – медленно и чуть иронично переспрашивает он, откладывая в сторону молот, которым только что "отглаживал" раскаленную металлическую заготовку. – Неправильный ваш вопрос, товарищ: нужно говорить "веков". Да, да, веков. Сколько лет городу – столько и шахриханскому ножу. А значит, и всему нашему Абдуллаевскому роду … Я не очень силен в истории и потому отвечу так: мой отец делал ножи, и отец деда делал, и отец прадеда, и еще несколько пра-, пра-, пра- … И все они – это я, Абдупатто. Потому что ничем другим, кроме ножей, мы не занимались. Моими руками предки продолжают свою работу …
В этот момент в мастерскую вошел сын Абдуллаева Юлбарс. Не говоря не слова, он взял в руки резец и на стальном лезвии обозначились плавные, прерывистые линии узоров. Вероятно, и ему лет через пятнадцать-двадцать придется повторить слова своего отца. Такова традиция, мастер обязан оставить после себя прямого наследника своего мастерства.
Прищурив глаза, Абдупатто глядел в горн, на пляшущие красные язычки пламени, словно ожидал увидеть одному ему известные краски и оттенки. И мне показалось, что он смотрит в глубь веков.
Вот мастер клещами перенес одну из заготовок на наковальню, взял молот и осторожными ударами стал счищать окалину. Грубый, безликий кусок металла, буквально на глазах обретая форму и плоть ножа, делался податливым и послушным. Наверное, так работали деды и прадеды Абдупатто, и эти точные, размеренные движения перейдут по наследству к его сыну и внукам.
Юлбарс тем временем обтачивал рог горного козла: пройдя многочисленные стадии обработки, он станет в последствии рукоятью пичака. Затем мастер и его сын особыми резцами, штампами делали насечки и углубления в металле, заполняя их черной, красной и золотистой краской, смешанной с особым составом, который придаст ей прочность, блеск и изящество.
Прошло несколько часов после закалки и заточки, на рукоятке ножа зацвела старинная орнаментная вязь, а широкое цвета воронова крыла лезвие украсилось фамильным клеймом Абдуллаевых – три звезды и луна. Мне показалось, что все эти узоры, тонкие и певучие переливы красок, словно сошли с мозаичных стен и куполов древних среднеазиатских мавзолеев…
Это уже не нож, а подлинное украшение, произведение искусства, место которому в витрине музея. Хотя сам Абдупатто определил его многофункциональное предназначение.
– Можешь резать хлеб, можешь чистить картошку, можешь повесить на ковер и смотреть, а лучше всего – резать им дыню…
Игорь Решетников,
г. Наманган.
|