Подарок на 9/11 или Казахстанская модель борьбы с экстремизмом

Одно из самых больших достижений народа Казахстана – это сохранение стабильности, межнационального и межконфессионального диалога после обретения независимости. Данное достижение является визитной карточкой Казахстана, что особенно важно, принимая во внимание множество конфликтов, происходящих во всем мире и, особенно, в соседних странах. Съезды мировых и традиционных религий в Астане, проводимые по инициативе первого Президента РК, это наглядный пример государственной политики направленной на развития диалога и толерантности, как основ стабильности.

Казахстан может служить успешным примером противодействия экстремизму и, даже можно говорить о Казахстанской модели недопущения экстремизма. Экстремизм – это приверженность к крайним мерам и взглядам, нетерпимость к оппонентам и стремление достигать поставленных целей с применением радикальных мер1. Проявление экстремизма встречается во всех сферах общественной жизни, но в последние годы этот термин в большинстве случаев используется как "религиозный экстремизм" или "исламский экстремизм".

Несмотря на множество трудов, доказывающих несоответствие понятия экстремизма с исламом, синкретизм "исламский экстремизм" часто применяется в средствах массовой информации. Появление данного синкретизма надо рассматривать в контексте событий второй половины 20-го века, когда многие народы мира, в том числе арабские, пытались освободиться от колониального гнета. Такого рода национально-освободительные процессы рассматривались советскими и западными аналитиками, как социалистические или прогрессивные, но никак не связывались с исламом, так как география таких процессов была очень широка. Но при этом, страны, находившиеся на границе зон интересов США и СССР, такие как Афганистан, оказались под сильным влиянием лидеров социалистического и капиталистического блока. Даже западные аналитики не отрицают, но стараются обходить стороной тот факт, что многие движения, которые позже были признаны террористическими, активно спонсировались и обучались спецслужбами США2. Конфликт между социалистическим и капиталистическим лагерем породил множество экстремистских движений, которые было трудно контролировать. С распадом СССР или врага №1 капиталистического блока появилась необходимость поддержания состояния паранойи для наращивания силы и для продолжения империалистической политики, что возможно и послужило причиной активного муссирования темы "Исламского экстремизма", как основного врага.

Не отрицая существование и опасность экстремистских движений, надо понимать, что это не продукт религии и что важнейшими факторами являются социально-экономическое положение, недовольство существующим положением вещей и подпитка со стороны внешних сил, заинтересованных в дестабилизации ситуации в определенной стране или регионе.

Относительная тишина и чувство отдаленности от "религиозного экстремизма" в Казахстане была нарушена в этом году известными событиями в Мангистауской и Актюбинской областях. Начались бурные дискуссии на тему хиджаба, а также появился новый государственный орган – "Агентство по делам религий". Если принять во внимание, что все это происходит на фоне председательства Казахстана в ОИС, то получается очень сложный клубок, который требует определенных путей решения.

С первых лет независимости Казахстан придерживался либеральной политики в области религий. Понятие светского государства было воспринято, как полное невмешательство в дела религии. Но с появлением многочисленных сект и распространением радикальных взглядов, возникла необходимость в пересмотре политики государства, что вылилось в одобрение Мажилисом законопроекта "О религиозной деятельности и религиозных объединениях", который мог бы создать законодательную базу для борьбы с экстремистскими движениями. В отличие от предыдущего законодательства, эксперты отмечают несколько позитивных нововведений, таких как расширение законодательного поля для поддержания государством традиционных религий, что соответствует практике многих светских и демократических государств мира3. Данные нововведение позволят принять меры по укреплению роли таких общественных организаций, как ДУМК, которые, несмотря на многочисленную критику, в пределах своих полномочий и возможностей, играют большую роль в распространении правильного понимания религии, что является наиболее действенным препятствием на пути экстремизма. Также законопроект предусматривает регулирование строительства культовых сооружений и распространения религиозной литературы и уточняет понятия "миссионерской деятельности"4, что позволит приостановить деятельность многих сект и распространение литературы экстремистского толка.

Такого рода противодействие распространению экстремизма актуально и востребовано в нашем современном обществе, но законопроект на данный момент больше ассоциируется не с вышеприведенными положениями, а со спорными моментами, а именно запрещением богослужения в зданиях государственных органов, служб связанных с обеспечением общественной безопасности и в зданиях организаций образования. Несоответствие данного пункта самой преамбуле законопроекта, где признается историческая роль ислама ханафитского толка и уважению религиозных убеждений уже высказано Духовным управлением мусульман Казахстана. Самым спорным моментом является, не закрытие специальных молельных комнат в учреждениях, что можно сделать и без законопроекта, а запрещение религиозной практики в них, как таковой. Принимая во внимание широкий перечень учреждений, то данный запрет коснется нескольких миллионов людей, работающих, проходящих службу и пользующихся услугами этих учреждений.

Что интересно, законопроект обсуждается в Сенате и уже одобрен Мажилисом, в контексте очень неоднозначных событий.

Во-первых, обсуждение законопроекта планировалось в начале следующего года, но было перенесено на середину сентября, в канун десятилетия событий 11 сентября в Нью-Йорке. Несмотря на порицания данного теракта, других терактов и экстремизма в целом со стороны мусульман, и несоответствия данных действии канонам какой бы то ни было религии, данное событие дало мощный толчок распространению исламофобии. Паранойяльные настроения были использованы для эскалации конфликтов во многих точках мира и для вмешательства во внутренние дела государств.

То есть в данном контексте можно говорить о существовании е эмоционального компонента при обсуждении законопроекта. Но насколько реальна опасность экстремизма в Казахстане и не преувеличена ли она? Ведь часто вспышки терроризма и экстремизма - это не показатель настроений в обществе, а попытка давления определенных внешних и внутренних сил. Обычно террористические акты это вызов, способ давления на государство. Обычная логика действий в отношении многих стран – это нагнетание ситуации вокруг экстремизма, что выливается в закручивание гаек и в ограничении свобод в определенной стране. Затем признание режима в данной стране недемократичным и соответственное отношение на международной арене. Есть мнения некоторых экспертов по вопросу опасности "религиозного экстремизма" в Казахстане: "Радикалов в любом случае у нас не так много. Они активны, заметны, способны создавать проблемы государству, но большинство мусульман все равно понимает ислам так, как это делали их предки, которые опирались на ценности ханафитского мазхаба"5. Очень верно подмечено, что именно активность и жесткость радикалов делает их заметными среди тысяч мусульман, которые далеки от экстремизма.

Да, проявления экстремизма и попытки их распространения надо пресекать. Но противодействие должно выражаться не в отношении ценностей единых для всех мусульман и представителей других религий, таких как религиозная практика и религиозная одежда. (т.е. не стоит высушать водоем, для того чтобы поймать нескольких рыбешек)

-У нас должно быть во 1-х противодействие и борьба на идеологическом уровне (но не силовыми методами) против тех толкований религий, которые являются экстремистскими, во 2-х противодействие и борьба на законодательном уровне против конкретных действий (именно доказанных, а не являющихся плодом манипуляций), которые имеют прямое отношение к распространению экстремизма.

Во- вторых, обсуждение законопроекта проходит во время председательствования Казахстана в ОИС, где Казахстан, в лице президента Назарбаева, принял позицию активных действий в борьбе с распространением исламофобии. Одним из открытых форм исламофобии в законопроекте является утверждение о несоответствии и даже препятствовании религиозной практики выполнению обязанностей на работе. То есть законопроектом закрепляется тот факт, что религиозная практика, в случае совершения намаза продолжительностью не более десяти минут, препятствует выполнению обязанностей перед государством или работодателем. Хотя и уточняется перечень учреждений, где это запрещено, но в целом подразумевается вред религиозной практики на рабочем месте. То есть можно утверждать о несоответствии данного пункта внешней политике и имиджевой политике государства, а также политике терпимости, которая в очередной раз была подтверждена в позиции Казахстана на 66-ой сессии ООН.

В одном из активных членов ОИС, Малайзии в государственных и частных учреждениях уделяется особое внимание созданию условий для религиозной практики, что никак не отражается на успешном развитии страны и выполнений служащими своих обязанностей. Также здесь нет проявлений экстремизма, так как существует поддержка религиозного образования со стороны государства, но в основном согласно учению имама Шафии, которое тоже является традиционным в Исламе. Также можно привести пример Турции, которая играет все большую роль на мировой арене и успешно развивает свою экономику на фоне избавления от запретов в религиозной практике, которые были приняты диктаторскими режимами секулярного толка прошлого столетия. Более того, никому не секрет, что Турция достигла впечатляющих успехов в последние 10 лет именно благодаря отхождению от жесткой модели светскости в мягкую, т.е. в общем в результате либерализации, что дало прямой результат демократизации страны, подъема экономики, разрешения множества внутренних проблем. А у нас хотят сделать все в точности наоборот.

В- третьих, данный пункт можно рассмотреть в контексте ограничения прав и свобод граждан. Что особенно интересно в обсуждении данного законопроекта, то это отношение к нему именно в этом вопросе, которое можно наблюдать в комментариях некоторых мажилисменов, общественных деятелей и обывателей. Для начала приведем несколько примеров из отношения к данному вопросу в США и в Европе.

Хотя пример США приводился ранее, как лидера западного блока, со всей присущей ей неоднозначной внешней политикой, надо признать, что в данной стране очень сильны правозащитники, социально-демократические силы, которые плодотворно работают в деле защиты и соблюдения прав человека и очень плюралистичны в своих взглядах. То есть, существуют люди и движения, которые посвятили все свою деятельность недопущению ущемления и на защиту прав любого человека, даже тех, с которыми они могут кардинально расходиться во взглядах. В Европе также есть движения, активистами которых является коренные жители европейских стран, но они могут активно защищать права и свободы иммигрантов. В данных странах общественное мнение очень чувствительно к нарушению любых прав и свобод, даже прямо их не касающихся и даже когда речь идет о меньшинствах. Даже после событий 9/11, когда исламофобия на западе была на пике, не было принято ни одного закона, так или иначе ограничивающих религиозную практику.

Можно привести пример событие, произошедшего в Ноттингемском университете в 2008 году, когда по подозрению одного из профессоров, был арестован студент-магистр, выходец из мусульманской страны за то, что он скачал брошюру Аль-Каеды с официального сайта государственного органа США для своего исследования о террористических группировках. Хотя он и был выпущен на свободу после шести дней ареста, но данное событие вызвало очень бурный резонанс в академической сфере. Многие известные западные ученные и научные ассоциации потребовали публичных извинений от руководства Ноттингемского университета и принятия внутренней резолюции для предотвращения такого рода случаев. Данное событие рассматривалось в обществе не только как проявление исламофобии, которое надо пресекать, но и как препятствование академической свободе. Следуют упомянуть, что почти во всех признанных университетах мира имеются помещения для религиозных обрядов и препятствование совершению молитвы может серьезно испортить репутацию университета.

Во Франции, где существует очень жесткая модель светскости, которая часто осуждается правозащитниками, действует запрет на религиозную символику, но только в пределах государственных школ. Также, в данной стране с апреля этого года действует запрет не на хиджаб, как это часто преподносится в прессе, а на никаб или полное покрывание лица. То есть, в самой жесткой в отношении отделения религии от государства стране не оказывается давления на ношение длинных юбок и платка, кроме как в государственных учреждениях среднего образования. При всех отрицательных сторонах запретов, интересно то, что это преподносится, как защита прав женщин, а не как метод борьбы с экстремизмом. А первые штрафы за ношение никаба уже вызвали бурную реакцию и сейчас данный вопрос выносится на Страсбургский суд по правам человека6.

У нас же, при обсуждении законопроекта из комментариев можно судить о том, что запрет на религиозную практику воспринимается, как незначительное ограничение прав и свобод незначительной части общества, которым можно пожертвовать. При этом не поднимается вопрос, насколько данное ограничение может помочь достижению цели, в данном случае, противодействию экстремизму или же это приведет к обратному результату. К тому же все это происходит на фоне только сравнительно недавнего освобождения от тоталитарного режима, где признавался только образ советского человека, приверженного идеям компартии и при этом не следующего никакой другой идеологии и отвергающего свои традиции и религию и даже, во многих случаях, свой родной язык.

В целом, недопущение экстремизма и сохранение стабильности являются вопросами стратегической важности. И как упоминалось в начале, политика поддержания терпимости и диалога между нациями, культурами и религиями, проводимая с первых дней независимости, позволила сохранить стабильность в нашей стране. А последние события в западных областях и другие процессы, касающиеся проявления экстремизма, требуют трезвой оценки. При выборе дальнейшего пути в данном вопросе, необходимо избегать паранойяльных настроений и крайних мер, и следовать пути, который не противоречит политике терпимости и диалога. Следует не отходить от современных правовых норм, особенно в области соблюдения прав человека, среди которых свобода вероисповедания является одной из ключевых.

1 Воронцов С.А. ПОНЯТИЕ ЭКСТРЕМИЗМА И ЕГО СУЩНОСТНЫЕ ПРИЗНАКИ [Журнал] // Философия права. - 2007 r.. - (2) 67-71.

2 Якупов М. Т. Из современных синкретизмов, или является ли ислам фундаментом экстремизма [Журнал] // Вестник Челябинского государственного университета. - 2008 r.. - стр. (10) 24-30.

3 КОЗЫРЕВ Тимур Родина или Бог? [В Интернете] // Zakon.kz. - 20 сентябрь 2011 r.. - http://www.zakon.kz/top_news/4449591-timur-kozyrev-rodina-ili-bog.html.

4 Жолдыбай Кайрат Возвращение в "советский строй"? [В Интернете] // Сайт Центральной мечети города Алматы. - 21 Сентябрь 2011 r.. - http://meshet.kz/ru/new_140.html.

5 АКИМБЕКОВ Султан Ханафитский МАЗХАБ и современный КАЗАХСТАН [В Интернете] // Экспресс-К. - 20 сентябрь 2011 r.. - http://www.express-k.kz/show_article.php?art_id=57977.

6 Chrisafis Angelique France"s burqa ban: women are "effectively under house arrest" [Online] // The Guardian. - September 19, 2011. - http://www.guardian.co.uk/world/2011/sep/19/battle-for-the-burqa.

Кайрат Молдашев,
Кандидат PhD (Политэкономия)
University of Malaya, Куала Лумпур
kairatm@gmail.com