Религия и государство – какую модель светскости выбрать Казахстану?

В последнее время в нашей стране часто поднимаются темы, так или иначе имеющие отношение к теме взаимоотношения государства и религии. Конечно же, не существует легких ответов на эти вопросы, но и не стоит все усложнять, так как подобного рода темы поднималась в недавнем прошлом во многих странах мира и они были в большей степени успешно решены, следовательно, и нам следует посмотреть на опыт этих стран. По нашему мнению, Казахстан может решить вопросы, касающиеся взаимоотношения государства и религии, не нарушая светских основ своей государственности с одной стороны, и не нарушая конституционных прав верующих людей на свободу вероисповедания с другой стороны, приняв и адаптировав "мягкую" модель светскости, т.е. "мягкую" модель светского государства.

Две категории моделей светскости: "жесткая" и "мягкая"

В настоящее время существует довольно много моделей светскости (моделей светского государства), но в этой статье мы не будем рассматривать страны с про-коммунистической (Северная Корея или Куба) или тоталитарной ориентацией (например Туркменистан), а рассмотрим только демократические или как минимум про- демократические страны. Модели светскости в этих странах можно условно сгруппировать в две категории, первая – это модель "жесткой" светскости ("французская" модель), а вторая – это модель "мягкой" светскости ("англо-саксонская" модель).

Следует признать, что во многих странах, как среди интеллигенции, так и среди простого населения, Франция воспринимается этакой моделью подражания, в частности, эта страна рассматривается как образец, модель развитого, демократического и светского государства. Но не многие знают, что так называемая французская модель светскости (точнее "лаицизм") является всего лишь одной из моделей, к тому же эта модель предстает довольно проблематичной, даже отсталой, если брать современные правовые стандарты и реалии 21-ого века [1].

Прежде всего, следует сделать терминологические уточнения, существует значительные различие между "лаицизмом" (поборником которой является Франция) и просто светскостью, хотя французский лаицизм, довольно часто называют "французской моделью светскости" (модель жесткой светскости). Лаицизм можно трактовать как узкое понимание светскости, который, преследует цель систематичного "выдворения" религии из общественной сферы государства и предполагает, что религиозные убеждения граждан являются исключительно их частным делом, их место - только в частной сфере, а никак не в публичной. Выражаясь иначе, французская модель "жесткой светскости" крайне негативно относится к публичному проявлению культурных и религиозных различий. Одним словом, Франция проповедует модель бескомпромиссного, жесткого принципа отделения религии от государства и тем самым превращает религию в исключительно частное дело граждан [2].

Опыт лаицизма Франции в определенной степени идентичен опыту большевистской России, ибо в обоих государствах революции привели к радикальной смене политического строя и последующим гонениям, систематическим репрессиям против религии. Число стран последовательниц "французской светскости" с каждым годом неуклонно уменьшается, например Турция в результате политических и правовых реформ, проводимых в последние десять лет, планомерно отходит от принципов "жесткой светскости" к "мягкой" и можно сказать что, этот процесс в большей степени успешно завершился. Тунис в результате народной революции на рубеже 2010- 2011-го годов сменил политический режим, также следовавший "жесткой светскости".

Модель "жесткой светскости" резко контрастируют с "мягкой" моделью (так называемой, англо-саксонской), которая базируется на реальной веротерпимости и признании "каждого таким, какой он/она есть". Также в "мягкой" модели светскости вынесение признаков конфессиональной принадлежности граждан в публичную сферу, взаимодействие государства и религии в общественной жизни (например, в сфере образования, здравоохранения и т.п.) считается вполне естественным, более того, закономерным [3].

Источником различий восприятия светскости во Франции с другими западно-европейскими странами является различие в их политических культурах. Если почти все западно-европейские страны, США, Канада проявляют толерантность к культурному многообразию, то Франция придерживается идеологии безусловной приверженности идеалам Республики, провозглашенной революцией, которое на практике проявляется тенденцией к отторжению и отчуждению всех "инаковых", следованию "жесткой" модели светскости и колоссальным ассимиляционистским давлением на мигрантов [4]. Уместно будет вспомнить имевшие место в начале 2000-х годов массовые волнения иммигрантской молодежи оказавшейся "отчужденной" французской государственной политикой.

Хотя в Великобритании и существует официальная церковь и отсутствует формальное отделение церкви от государства (!), ее и США, все же, можно представить в качестве главных представителях толерантной, "мягкой" модели светскости. В этих странах функционирует множество поддерживаемых, более того спонсируемых властями этих государств религиозных и общественных организаций, основание которых во Франции было бы трудно себе представить.

Одним словом, в отличие от Франции, большинству западно-европейских стран, также США и Канаде присуща традиция жизненно-стилевого и идеологического плюрализма, т.е. во-первых, никак не преследуется цель культурного, цивилизационного "единообразия", во-вторых, публичная сфера, общественная жизнь этих стран открыта к проявлению религиозных, культурных и иных идентичностей. Поэтому во всех западно-европейских странах (за исключением Франции), а также в США, Канаде ношение "религиозных символов" в публичных местах не считается предосудительным, и тем более не рассматривается как предмет специальной регуляции на государственном уровне. Несмотря на волну исламофобии после терактов в Европе, большинству европейцев было непонятно почему Франция в 2004 году приняла на законодательном уровне запрет на ношение религиозных символов, одежды и другой атрибутики, указывающей на религиозную принадлежность в публичных школах, т.е. школах финансируемых государством [6]. Тогда как, данный запрет не распространялся на высшие и на частные средние учебные заведения. В целом, следует особо подчеркнуть, ни в одной из европейских стран одежда и иная атрибутика, указывающая на религиозную принадлежность (например, мусульманские "хиджабы" или иудейские "киппы") не запрещены в высших учебных заведениях, даже во Франции.

В Великобритании можно встретить сикхов адвокатов, судей, полицейских, которые носят тюрбаны, также женщин: -полицейских, - таможенников или - военноcлужащих, одевающих мусульманские хиджабы. В Канаде сикхам-мотоциклистам законом допускается не надевать шлем, так как его ношение нарушает их религиозные убеждения (!). В недавнем прошлом, в Великобритании, адвокатом женщины носящей паранджу была супруга премьер-министра страны (!).

В свою очередь, в большинстве развитых стран, государство способствует созданию условий для удовлетворения нужд верующих в совершении ими своих религиозных обрядов. Поэтому, не говоря об аэропортах, вокзалах, во многих частных компаниях, государственных учреждениях, университетах существуют специальные "молебные" комнаты (их иногда называют "комнатами медитирования"), где верующие могут совершить свои ежедневные и еженедельные религиозные обряды. Например, в следующих ведущих британских университетах функционируют "молебные помещения для мусульман": London School of Economics, Warwick University, University of Manchester, Leeds University, Leeds Metropolitan University, Aston University, University of Reading, University of Liverpool, University of Aberdeen, Durham University, этот список можно продолжить. Для иудеев, мусульман, кришнаитов и др. готовят специальные меню (соответственно кошерные, "халяль", вегетарианские) в детских садах, учебных заведениях, университетах, армии, офисах компаний, государственных учреждений и т.д. Даже в Турции в недавнем прошлом следовавшей жесткой модели светскости на протяжении многих лет функционируют мечети при парламенте, при Министерстве образования (причет призыв к молитве "азан" бывает слышан в коридорах близких этажей), Агенстве по высшему образованию, Министерстве сельского хозяйства, и др. учреждениях, есть мечети в таких ведущих учебных заведениях страны как Военная академия, Ближневосточной технический университет, Университет "Билкент" и другие.

Подобная практика в отношении прав верующих, наблюдаемая в Великобритании, США, Канаде, Германии и других развитых странах (кроме Франции) считается закономерным результатом претворения в жизнь одного из фундаментальных прав и свобод человека – свободы совести и вероисповедания.

Факторы выбора оптимальной модели светскости для Казахстана

Безусловно, что, как независимое государство, Казахстан должен искать свою собственную модель взаимоотношений между государством и религией. Но по нашему представлению, для Казахстана, во-первых, следование политической модели ориентированной на подавление этнокультурной неоднородности общества, во-вторых, следование модели "жесткой светскости", ориентированной на "заточение" религии в частную жизнь граждан, было бы неприемлемым. Это является очевидным, если иметь в виду нижеследующие факторы.

Во-первых, в последние годы, особенно в общественном сознании развитых стран произошел характерный сдвиг, т.е. приоритет государства перед индивидом уступил место приоритету индивида. Условием легитимности государства считается его способность гарантировать соблюдение прав и свобод его граждан. Именно "мягкая модель светскости" в отношении соблюдения основных прав и свобод человека, особенно права на свободу совести и права на свободу вероисповедания, представляется наиболее оптимальной, нежели "жесткая модель светскости".

Во-вторых, мы живем в 21-м веке, в эпоху сильного влияния пост-модерна, тогда как, 20-й век был, напротив, веком воинствующего "модернизма", который признавал только определенное "свое" верным, а остальное неверным. Поэтому "модернизм" и крушил под знаменами большевизма, атеизма, фашизма, нацизма, сталинизма, маосизма, саддамизма т.п. "всех себе не похожих", всех "инаковых". Но современная тенденция в мире – это либерализация общественного сознания и политики, развитие культурной диверсификации. И членство в нации согласно такому восприятию, не предполагает только одной культурной идентичности, их следует быть несколько [7]. Т.е. нация, общество не должно стремиться унифицировать своих членов, "подогнать всех под одну планку", следовательно мы должны спокойно и с пониманием относиться к существованию следующих категорий нашей стране и в нашем обществе: верующие- неверующие, практикующие- не практикующие верующие, знающие "определенный язык"- не знающие этот язык – и все должны восприниматься "такими, каковы они есть".

В-третьих, следует правильно толковать само понятие "светскость". Светскость не является чем-то анти-религиозным, не выражает концепцию отчуждения религии, тем более не выражает концепцию борьбы с религией и религиозностью. Даже в самой Франции можно увидеть некоторые отхождения от "жесткой" модели светскости, например, многие католические клиники, средние и высшие учебные заведения почти наполовину финансируются государством [8].

Государства принявшие мягкую модель светскости не только не препятствуют и "не сдерживают", а наоборот способствуют гражданским инициативам граждан, вытекающим из их религиозных побуждений и чаяний (которые, как правило, воплощаются в общественной жизни как проявления личностной и коллективной благотворительности и альтруизма) ради достижения блага всего общества и страны.

Одним словом, в 21-м веке государство не должно бояться нового контекста светскости, который отвечает требованиям соблюдения и защиты прав и свобод человека. С другой стороны не стоит забывать и о том, что в последние десятилетия во всем мире наблюдается процесс религиозного возрождения и возвращение божественного, трансцендентного. Однако следует правильно оценивать процесс религиозного возрождения, и не стоит драматизировать его, так как этот процесс вполне нормальное явление, которого не стоит бояться, ведь религия представляет собой неотъемлемую часть человеческого бытия, морали, общечеловеческой культуры, и истории. Секуляризация общества и де-сакрализация имевшие место в двадцатом веке привели человечество к такому духовному вакууму, что сам секуляризм, несший по всему миру флаг "рационализма и отхода от суеверного", со временем стал рассматриваться как нечто нерациональное, что и дало результат возвращения людей к трансцендентному, к религиозным истокам и поиску смысла жизни [9].

Таким образом, согласно нашему мнению, для внешней и внутренней политики нашего государства, проводимой под мудрым руководством первого президента Н.Назарбаева, на принципах многовекторности, толерантности и приятии каждого таким, какой он/она есть, более соответствует именно гибкая модель "мягкой" светскости.

По нашему мнению, одна из проблем пост-советского общества кроется в том, что мы еще по-настоящему не привыкли к культурному многообразию, к жизни в плюралистическом обществе. Мы можем жить в многонациональном обществе, в многонациональной стране, но мы еще несем в себе остатки тоталитарной системы или же, выражаясь более специфическим термином, несем в себе заряд "модернизма" 20-ого века, который признавал только один "верный", только один "правильный" тип мышления, и только один "правильный" образ жизни. По этой причине, нам зачастую становится не по себе, когда мы встречаем людей ведущих иной образ жизни (например, тех, кто не ест мясо, или не смотрит телевизор), выглядящих инаково, например, носящих непривычную нам атрибутику и одежду (людей с "пирсингами", или облаченных в сари или одевающих хиджабы, длинные юбки, или тюрбаны или мужчин отращивающих волосы или отпускающих бороду). А с религиозным экстремизмом и нетерпимостью следует бороться не путем запретов, а, наоборот, путем продвижения идей терпимости, плюрализма и предоставлением надлежащего (воспитывающего в людях способность принять жизненно-стилевой и идеологический плюрализм) образования и просвещения.

Важность правильного понимания религий

Также религии, особенно монотеистические, следует рассматривать только в свете их собственных контекстов, в свете форм мышления и концептов, присущих их учениям. Это необходимо, чтобы постичь, к примеру, отказ буддистов, кришнаитов или мусульман употреблять "запретную пищу и напитки", нежелание практикующих мусульман и христиан давать или брать деньги под проценты, желание женщин-мусульманок одевать хиджаб и многое другое. Только в этом случае можно понять, что никто насильно не заставляет верующих следовать религиозным предписаниям, что это является результатом их внутреннего духовного поиска и что запреты в отношении религиозных принципов могут быть квалифицированы во-первых как нарушение одного из фундаментальных прав человека- права на свободу вероисповедания и совести, во-вторых как дискриминация по религиозному или гендерному признаку (например, что интересно, на защиту женщин – мусульманок в хиджабах довольно часто встают феминистские организации).

Если рассматривать религии согласно их собственному (а не секулярному и позитивистскому) контексту, то можно увидеть, что вера не является просто частным проявлением чувств индивидуума, не вытекающим за пределы сугубо частной жизни, а наоборот религии, и в первую очередь, монотеистические имеют довольно обширный спектр влияния на общественную жизнь. Выражаясь иначе, религия не концентрируется только на молитвах, медитациях или некоторых индивидуальных видах богослужения, она оказывает где-то прямое, а где-то опосредованное влияние на общественную, правовую жизнь человека. Выражаясь иначе, религия это не только молитвы, медитации, или некоторые индивидуальные виды богослужения, но и где-то прямое, а где-то опосредованное участие в общественной и правовой жизни человека. Поэтому ограничивать религию одной лишь личной жизнью было бы неверным толкованием, оторванным от внутреннего контекста религии и не видящим его целостность.

Религиозные источники призывают верующих быть общностью, быть в коллективе верующих, предпринимать гражданские инициативы, побужденные чувством нисхождения божьей милости, с целью облагораживания окружающего мира, в частности, проявлять благотворительность, личностный и коллективный альтруизм. И эти постулаты являются неотъемлемой частью осознанно проводимой религиозной жизнью. Более того, если мы не будем игнорировать глубокую природу человека, то заметим, что ей несвойственно отделять личное от общественного. И те государства, которые в рамках мягких (гибких) моделей светскости имеют возможность воспользоваться этой особенностью религий с целью достижения всеобщего блага, ничего не теряют от своей светскости, даже наоборот они получают очень мощный, более того почти нескончаемый внутренний ресурс развития. Достаточно напомнить, что ведущие ВУЗ-ы Запада, например Гарвард, Джорджтаун, Кембридж, Оксфорд, лучшие клиники – основаны христианскими религиозными общинами, лучшие учебные заведения и клиники Турции, также основаны мусульманскими общинами и т.д.

Насколько уместны страхи относительно политизации Ислама?

Много споров идет на тему политизации религии, особенно опасности политизации Ислама. В частности выражаются опасения, что якобы "если дать свободу религии, то завтра исламисты захватят власть". Но необходимо уметь различать стереотипы и реальность. Согласно верному кораническому и пророческому духу понимания Ислама, (коим является понимание Ахлю-Сунны, приверженцами которого на протяжении веков являются мусульманские народы нашей страны) воспитание идеальной личности с божественной моралью, и посредством этого формирование идеального общества имеет первостепенное значение, нежели политика или система управления. Т.е. понимание Ахлю-Сунны характеризуется тем, что акцентируется внимание на духовном преображении отдельно взятой личности и общества, воспитании души и разума, духовном и мирском образовании. Таким образом, делается упор на поиск альтернативных политическому путей разрешения насущных проблем человека и общества, которые вытекают, прежде всего, из духовных проблем, духовного обнищания человека, а также общества. Свидетельством является то, что по ходу всей исламской истории почти все великие ученые Ахлю-Сунны руководствовались принципами, изложенными в следующих хадисах "Каковы вы – таковы и ваши правители", "Если вы будете набожными и праведными, то и Всевышний сделает ваших руководителей мягкими к вам, изменит их в лучшую сторону", и не только не вмешивались в политику, а считали это большим заблуждением.

Более того, как отметил один исламский ученый современности "99% вопросов и тем охватываемых шариатом (прежде всего Кораном и Сунной) касается основ веры, совершения поклонений, морали и личности человека, и только 1 % касается политики, но и об этом пусть позаботятся ваши руководители". Одним словом, согласно пониманию Ахлю-Сунны (в отличие от доктрины иранского шиизма и идеологии маргинальной секты "хариджитов" и их современных последователей), служение Господу - превыше всякой политики, если было бы не так, то в Коране было бы сказано "стройте исламское государство" и Пророк Мухаммед оставил бы подобное завещание. Но ни в Коране, ни в Сунне не говорится об определенном типе государственного устройства, так называемом "исламском государстве", а говорится о пчеле, пауке и других знамениях Бога и о качествах хороших и плохих руководителей, справедливости и других похожих темах. Поэтому, как предупреждает один из крупнейших исследователей Ислама на Западе Джон Эспозито, известный своими сбалансированными оценками, видеть везде фантом "фундаментализма", "рвущихся к власти радикалов или исламистов" является не чем иным, как новой формой ориентализма (т.е. стереотипичного подхода оперирующего определенными собирательными и негативными шаблонами в отношении Востока). Выражаясь иначе, глубоко ошибочно утверждать, что идеи мыслителей и течений, превративших Ислам в своего рода "секулярную идеологию протеста" популярны повсеместно в исламском мире. Важно заметить, что самым большим заслоном против этого, как мы отметили выше, является верное кораническому и пророческому духу понимание Ислама – понимание Ахлю-Сунны. Однако, современные исследователи в силу определенных причин, как правило, не придают надлежащего внимания всему тому, что "аполитично", т.е. вне политики или выше политики, особенно если речь идет об Исламе [11].

Одним из ярких примером неуместности страшилок о политизации, о приходе к власти "исламистов" при переходе к демократии в исламском мире, является современная Турция. Характеризуемые плюралистичностью и модернизацией правящая "Партия справедливости и развития" и ее лидер Тайип Эрдоган, называются не иначе как "брэндом" суннистского мира Ислама, который сводит на нет влияние революционного шиитского Ирана и влияние "Хамаса". Главным достижением ПСР и Эрдогана стала "эволюция политического Ислама в плюралистическую демократию". Выражаясь иначе, важнейшим результатом деятельности ПСР и Эрдогана стала трансформация в сознании мусульманской интеллигенции и мусульманских политиков, показавшая, что плюралистическая демократия и либерализация не противоречат исламским ценностям (конечно, есть определенные красные линии особенно в отдельных вопросах относительно сексуальных меньшинств). Именно в период десятилетнего период правления ПСР произошло укрепление демократических ценностей и либерализация политической жизни в Турции, что привело к укреплению гражданского общества, консолидации нации, разрешению множества внутренних и внешних проблем страны. То, чего в Турции не удавалось добиться "драконовыми" методами за многие десятилетия, ПРС во главе с Эрдоганом смогла добиться за какие-то 4-5 лет.

Заключение

В 21-ом веке светскость не должна пониматься в качестве концепции отчуждения, "выдворения" религии из общественной жизни и заточения ее в частную жизнь граждан. Наоборот, светскость в 21-ом веке следует воспринимать в качестве концепции открывающей пути для взаимодействия государства и религии ради достижения целей гармоничного развития человека, как отдельного индивида и как члена общества, а также всей страны. Светскость нужно понимать в свете уважения и защиты прав человека, среди которых одним из важнейших и неотъемлемых является право на свободу совести и вероисповедания. Казахстану для более гармоничного и устойчивого развития следует ориентироваться на "мягкую" модель светскости, имеющую в своей основе веротерпимость, приятие культурного и цивилизационного плюрализма, а также признающую позитивное влияние религии на общественную жизнь, следовательно, открывающую пути для взаимодействия государства и религии в общественной жизни с целью достижения устойчивого развития государства и блага всех граждан. Государству стоит использовать гражданские инициативы, побужденные религиозными чувствами альтруизма, благотворительности (которые никак не преследуют цели достижения личностных интересов) ради достижения всеобщего блага.

В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что не соответствующая нормам защиты и соблюдения прав человека модель "жесткой" светскости не является лучшим образцом для внедрения ее в Казахстане, который на сегодняшний день является лидером Центрально-Азиатского региона. Для нашей страны эта модель - "вчерашний день". Подобно большинству развитых стран, следующих "мягкой" модели светскости, государство не должно опасаться жизненно-стилевого и идеологического плюрализма своих граждан, их религиозности. Тем более не стоит бояться в условиях 21-ого века, когда пришел в действие маховик всепроникающего культа "потребительства", "консюмеризма", когда религиозность может оставаться больше иллюзией, нежели реальностью, так как ныне существующий культ "потребительства", "консюмеризма" может нейтрализовать любое "пуританство", любую "религиозность" за сравнительно короткое время.

Использованная литература

1. John Esposito, "Islam and Secularism in the Twenty-First Century", in Islam and Secularism in the Middle East, edited by John Esposito and Azzam Tamimi, New York University Press, 2001, стр. 1-12.

2. Ahmet T. Kuru, "Passive and Assertive Secularism: Historical Conditions, Ideological Struggles, and State Policies toward Religion", World Politics, Volume 59, Number 4, July 2007, стр. 569-572;

John Esposito, там же

3. Ahmet T. Kuru, "Passive and Assertive Secularism: Historical Conditions, Ideological Struggles, and State Policies toward Religion", World Politics, Volume 59, Number 4, July 2007, стр. 571-574

4.Владимир Малахов, "Национальные государства перед лицом культурного плюрализма", Логос 2, (53), 2006, http://www.ruthenia.ru/logos/number/53/06.pdf, стр. 87-88

5. Владимир Малахов, стр. 91

6. Владимир Малахов, стр. 88- 89

7. Владимир Малахов, стр. 91; См: W. Kymlicka, Multicultural Citizenship. A liberal Theory of Minority Rights. Cambridge, 1995.

8. Иеромонах Александр, "Французское понятие светскости: противоположность православной социальной концепции или образец для нее", Мы в России и зарубежье, Июль 2006, http://portal-credo.ru/site/?act=monitor&id=8753

9. Wolfhart Pannenberg, ‘How to think about secularism’, First Things, No 64, 1996, стр. 30-31

10. См. Edward Said. Orientalism, Vintage Books, New York, 2003, стр.1-9;

Ziauddin Sardar, Orientalism, Open University Press, 1999

11. Kerim Balci, "Terör dinin yanlış yorumu değildir", www.zaman.com.tr/yazar.do?yazino=197744

Адаптирована со статьи опубликованной в журнале "Аль Фараби", № 3 (35), осень 2011, с некоторыми изменениями и дополнениями.

Галым Жусипбек

PhD, MA, Ankara University, Faculty of Political Science