Растянутое "снизу" школьное образование

Школьное образование - основа устойчивого и сильного государства. В старину о царе судили по людям, которых он к себе приближает. Сегодня одним из показателей дальновидной и твердой политики государственных лидеров является отношение к школьному образованию, как к залогу успешного развития государства в долгосрочной перспективе.

И наоборот, если к школе относятся с позиции решения насущных, сиюминутных внутриполитических проблем, это говорит о шаткости системы, о неуверенности руководства страны в завтрашнем дне и, особенно, в своем будущем на занимаемом сегодня посту.

В Таджикистане, одной из самых отсталых стран Центральной Азии, отношение к базовому образованию не выходит за рамки краткосрочных реформ. Здесь вводят 12-летнее полное среднее образование. Причем возрастные рамки растянули не "вверх", как это принято в большинстве развитых демократических странах, заботящихся об уровне развития будущих поколений, а "вниз", как в каком-нибудь Зазеркалье. Грамотные функционеры от образования решили растянуть школу "снизу", чтобы снять нагрузку с переполненных детских дошкольных учреждений республики. Новые детские сады не строятся - нет средств, а старые, рассчитанные на трехмиллионное население Таджикистана 60-х годов, не выдерживают увеличивающегося числа потомков любвеобильной и плодовитой Родины. При этом 70% детей дошкольного возраста в Таджикистане вырастают дома, как говорят в сельской местности - растут сами. А куда девать шестилетнего ребенка, который не ходит в детский сад и за которым еще трое малышей? Конечно же, в школу. По сути, первый, или реформируемый подготовительный класс будет таким же детским садом, но уже со школьной программой.

Общая трехступенчатая система останется: 4-класса начальной, 9 классов - обязательной средней и 11 классов - полной средней школы. Плюс один год шестилетки и в результате стены родной школы будут согревать своих учеников полные двенадцать лет.

Согревать они будут исключительно в литературном смысле, потому, что в осенне-зимний период средне-образовательное хозяйство республики находится в самом плачевном состоянии. Здания устарели, классы трещат по швам, стены отсырели и оседают. Во многих учебных заведениях, особенно в сельской местности, вместо стекол на окнах фанера, уплотненная на зиму целлофаном. Центральное отопление есть лишь в паре десятков школ в центральных городах страны, в других обогреваются за счет буржуек и запасаемого на зиму угля.

Бюджет не в состоянии помочь всем. Едва хватает средств на выплату зарплат. Поборы в школах продолжаются. Учителя, помимо денег на ремонт школ, требуют с родителей денег на подписку на разные государственные газеты, на взятки проверяющему начальству, на уголь, на целлофан, на краску, на инвентарь. Сериал "Наша Раша" в Таджикистане запрещен к распространению не только из-за Равшана и Джамшуда, но и из-за ласковой и любимой учительницы, по всякому поводу обирающей своих учеников. Работники системы образования республики не могут смотреть этот сериал, потому что во многом узнают самих себя.

Согласно решению правительства, дети будут учиться в школе на один год больше. Неудивительно, что на экранах таджикских телевизоров ежедневно показывают директоров школ, педагогов, разных других известных и популярных людей, выступающих в пользу новой реформы. Высказываются разнообразные и свежие мысли по поводу дальновидной политики президента Эмомали Рахмона, по поводу гениальности и уникальности нововведения. Телевизионные экраны не сомневаются в абсолютном успехе новой школы, где дети станут намного умнее, сильнее и, в конечном результате, счастливее нынешнего поколения. Многие даже сожалеют, что им пришлось сидеть за партой всего десять лет, а потом идти в ВУЗ. Цинизму этих винтиков системы нет предела.

Если бы таджикский телевизор, хоть иногда говорил голосом сермяжной, посконной, домотканой или, на худой конец, кондовой правды, он рассказал бы о совсем других вещах. Вместо дифирамб недалекому вольнодумству правительства, он рассказал бы том, что в последнее время практически во всех регионах значительно сократилась ученическая посещаемость. Он рассказал бы об увеличивающейся разнице между посещаемостью в городе и на селе, где дети не хотят идти, а родители отпускать детей за 7-8 километров в старое холодное здание общеобразовательного учреждения. Сермяжный телевизор не стал бы скрывать, что девочки на селе практически не ходят в школу, что там не хватает учебной литературы, нет современных учебников. Кондовый экран показал бы, как квалифицированные педагоги тысячами бегут от нищенской зарплаты на черновую работу в Россию и Казахстан, как бессовестно осуществляются поборы с родителей таджикских школьников.

Многое мог бы показать таджикский телевизор, но не показывает, потому, что настроен на ту же частоту, на которой происходит обмен электрическими разрядами в правительственных извилинах, придумавших поголовно отправить шестилетних детей в первый класс.

Михаил Калантаров