"Арабская весна" стала абсолютной неожиданностью для мирового сообщества. Внезапность и синхронность антидиктаторских взрывов в ряде арабских стран, на первый взгляд, носили неестественный характер, а поэтому попытки объяснить или хотя бы осмыслить это явление носили слишком прямолинейный характер. Демократические цели, которые провозглашали борцы против местных диктатур, неизменно вызывали подозрения в том, что они действуют по заданию и сигналу Запада, а неряшливая авантюра западной коалиции в Ливии эти подозрения лишь укрепила. В то же время открытое и активное участие в этих движениях исламских партий порождало панические прогнозы о ближайшем и повсеместном триумфе "Аль-Каиды", о грядущей агрессивности мусульманского мира со всеми вытекающими из этого последствиями.

Споры на эти темы были еще в самом разгаре, когда "арабская весна" преподнесла политикам и экспертам еще один сюрприз. В Тунисе на первых же после падения диктатуры парламентских выборах победу одержала исламская партия, а Ливия и вовсе объявила о том, что ее будущее политическое устройство будет строго следовать принципам шариата вплоть до запрета разводов и поощрения многоженства. Все это происходит на фоне растущей в Египте популярности "Братьев-мусульман". Эти события застали мировое сообщество врасплох, и об этом нагляднее всего свидетельствует тот невнятный лепет, с помощью которого Европа тщетно пыталась убедить себя и других в том, что произошедшее полностью отвечает ее давним предвидениям.

Впрочем, подобного рода конфузы будут неизбежны до тех пор, пока современные политики будут смотреть на эволюционные процессы в мире исключительно сквозь призму геополитики.

Между тем, если взглянуть на происходящее в арабских странах и в мусульманском мире в целом с точки зрения их внутренней исторической эволюции, становится очевидным, что нынешние события являются ее закономерным и неизбежным этапом и вызваны объективной потребностью в национальной самоидентификации. Если европейская демократия в свое время выросла из основ христианской морали, то почему мы должны отказывать исламу в способности дать импульс к возникновению демократии с мусульманским лицом?

Вопрос лишь в том совместима ли демократия с исламом. В XIX веке и в первой половине ХХ века этот процесс был искусственно заторможен европейской колонизацией на всем пространстве "мусульманского пояса", от севера Африки до Юго-Восточной Азии. Уходя из этого пространства, европейская цивилизация считала своим долгом оставлять ему в наследство структуры, бездумно имитирующие политическое устройство бывших метрополий, но не имеющие ничего общего с местными религиозными и социальными традициями. Исчерпывающим и выразительнейшим примером этого самообмана можно считать Мавританию, которая после независимости, обретенной ею в 1960 году, стала внешне благообразной парламентской республикой, но при этом поддерживала у себя официальный институт рабства вплоть до 1980 года. В этой ситуации как в капле воды отражалось общее противоречие постколониальной государственности мусульманских стран: она возникла и устоялась под влиянием бывших метрополий, но именно в силу этой причины она априори не могла полностью отвечать ментальности, традициям и социальному укладу, а проще говоря, национальной идентичности местных обществ.

То, что происходит в Магрибе, в Африке в целом, в Турции, в Египте, является не столько отрицанием западных, по сути христианских ценностей, сколько естественным укреплением местных религиозных, этнических и этических традиций путем возведения их в легальные формы. Те, кто ожидал, что те же арабы будут строить свои общества по европейским лекалам, были просто наивны, если не сказать невежественны. Уж на что Тунис считался "европейской" страной и то вернулся к исламу при первой возможности. Причем под абсолютно искренним лозунгом стремления к демократии.

Но еще более убедительный прецедент преподносит Турция, которая в течение целого века жила в условиях демократии, учрежденной Кемалем Ататюрком по европейским лекалам. В последнее десятилетие выяснилось, однако, что эта демократия функционировала под свирепым присмотром армии, которая в конечном итоге потеряла политическое влияние под напором сторонников исламской идентичности турок.

Но турецкий вариант еще не самый худший. Судя по тому как исламисты от Туниса до Египта небезуспешно навязывают свои ценности и пробираются во властные структуры, в скором времени современному миру придется иметь дело с воинствующими исламистами и связи с режимами, в которых можно будет найти что-то от афганского Талибана, что-то от режимов Саудовской Аравии и Ирана. Все чаще будут происходить острые конфликты между существующими параллельно светской юриспруденцией и судами шариата. И тогда уже, наверное, мир уже не будет шокирован экстравагантными решениями, как, например, решение Верховного суда Пакистана, который оправдал обвиняемых в групповом изнасиловании молодой женщины. В 2002 году Мухтар Маи по решению совета старейшин в одной из деревень в штате Пенджаб была подвергнута изнасилованию в наказание ее семьи за то, что ее брат, как постановили старейшины, вступил в запретную связь с женщиной из другого племени. В Саудовской Аравии резонансной историей стал приговор молодой женщине Шайме Ястайне, которую суд шариата приговорил к десяти ударам плетью за вождение автомобиля.

Сергей Борисов