Ряд событий, среди которых череда революций в арабском мире и, особенно, обострение ситуации вокруг Ирана, подошедшее за последние месяцы вплотную к границе "горячего" конфликта, достаточно четко очертили круг возможных сценариев среднесрочного развития обстановки в мире в целом. Наиболее вероятным становится дальнейшее обострение ситуации в тех районах планеты, которые, так или иначе, связаны либо с добычей углеводородного сырья, либо с его поставкой на мировой рынок. Оценка показывает, что одним из наиболее вероятных регионов, которые в ближайшем будущем окажутся вовлеченными в пучину глобальной перестройки, будет Центральная Азия.

В последние годы этот регион, являющийся одним из богатейших регионов планеты, оставался вне пристального внимания транснациональных энергетических корпораций – уж слишком глубоко в теле Евразии он расположен. В последние десятилетия мировой рынок углеводородов переформатировался, менялись приоритеты, среди которых Центральная Азия оставалась важным, но перспективным регионом – были дела гораздо более важные и неотложные. США, конечно, при первой же возможности, которая выдалась после терактов 11 сентября 2001 года, поспешили закрепиться в регионе, но в первые годы своего присутствия они стремились лишь к закреплению и упрочению своих позиций.

Однако произошедшие в последние годы трансформации привели к тому, что Центральная Азия с ее богатствами стала крайне интересна широкому кругу потребителей углеводородного сырья. Вместе с этим интересом вырос и интерес к региону в целом.

Ключевым фактором, сыгравшим доминирующую роль в возрастании интереса к Центральной Азии, стал глобальный финансовый кризис, потрясший до основания один из геополитических центров современного мира – Европейский Союз. ЕС – ключевой потребитель, крайне заинтересованный в доступе к региональным энергетическим ресурсам с тем, чтобы обеспечить собственную энергетическую безопасность. ЕС в последние годы стал слишком сильно зависеть от России, что нарушало баланс интересов в западном мире. И если ранее удавалось оказывать воздействие на российских поставщиков через активизацию ежегодных "газовых скандалов", основным действующим лицом в которых была Украина, тот с вводом в строй "северного потока" ситуация изменилась. Еще больше она изменится после ввода в строй и "Южного потока".

В изменившейся ситуации должны были измениться и приемы геополитической игры: если ранее основным инструментом была борьба с доступ к европейской "трубе", то теперь должен был стать сам газ. Известно, что "Газпрому" в последние годы все сложнее выполнять возросшие требования Европы по поставкам газа, и если лишить его центрально-азиатского газа, то можно вполне оказать влияние на Москву в целях контроля поставок сырья в Европу.

Хорошо известно, что ключом к Центральной Азии является Казахстан. Тот, кто контролирует эту страну, тот контролирует и всю Центральную Азию – не случайно одним из перспективных проектов президента РК Н.Назарбаева является строительство нового города – Актау Сити – на берегу Каспия, как новой энергетической столицы региона.

Однако, как указывают западные аналитики, на этом пути вырисовывается достаточно серьезное препятствие – если России удастся добиться реализации проекта по формированию Евразийского Союза, в который войдут еще и Казахстан и Белоруссия, то оказать влияние на поставки углеводородов из центрально-азиатских государств будет намного сложнее. Именно эти опасения высказывают сегодня представители ЕС, отмечая, что курс президента Н.На­зарбаева на интеграцию с Россией и Белоруссией (несмотря на поддержку населения в этих странах), не устраивает и раздражает определенные силы Запада, желающие взять под свой контроль основные углеводородные ресур­сы не только Казахстана, но и Центральной Азии в целом. Кроме того, казахстанский лидер в последние годы проводит "восточную политику": вопреки демонстрируемой готовности к наращиванию отношений с Западом, в практической плоскости осуществляет обратные заявляемой линии шаги. Это выражается, в частности, в поддержке Астаной инициатив Москвы по вопросам военно-политической и экономической интеграции на постсовет­ском пространстве, в отказе от прямого участия в антитеррористической операции в Афгани­стане и строительстве Транскаспийского газопровода, ужесточении казахами требований к иностранным нефтегазодобывающим компаниям.

Практическая "озабоченность" такой политикой администрацией РК вылилась во вполне предсказуемые и ожидаемые действия, которые произошли в казахском Жанаозене в декабре прошлого года. Эти события – вполне определенный посыл казахским властям о том, что Запад недоволен проводимой политикой. Более того, освещая волнения в Казахстане, в Европе и США стремились провести параллель с пребыванием у власти Н.Назарбаева и руководителями ряда арабских государств, павших в результате массовых выступлений (таких как Х.Мубарк и др.).

По оценкам экспертов, Казахстан, имеющий весомый по­литико-экономический потенциал, все яснее становится объектом искусственно созда­ваемой дестабилизации внутриполитической обстановки. В качестве возможных инструментов дестабилизации ситуации в этой центрально-азиатской стране указывается на активное использование зарубежных казахских диаспор. В этой связи в экс­пертном сообществе отмечается, что в раскачивании внутриполитической ситуации в Казахстане принимали участие проживающие в Великобритании представители казахских радикальных оппозиционных сил, которые умело манипулировали протестными настроениями непосредственно из Лондона. Так, уже накануне 16 декабря 2011 года в социальных сетях появились призывы к срыву празд­нования Дня независимости страны. Характерно, что тенденциозное освещение жанаозенских событий зарубежными телеканалами началось лишь через несколько часов после их начала, хотя на тот момент какая-либо связь с городом отсутствова­ла.

По тем же оценкам, такие представители радикальной казахской оппози­ции как М.Аблязов (бывший экс-владелец БТА-Банка, скрывающийся от казахстанского правосудия в Лондоне и получивший от британских властей статус политически преследуемого лица) активно используются в качестве инструмента реализации в Казахстане сценария "цветной револю­ции" или "арабской весны".

Вполне понятно, что в данном случае целью проводимой политики в от­ношении Казахстана остается создание предпосылок к проведению Астаной выгодной Вашингтону и Брюсселю энергетической политики, одним из важнейших элементов которой является сдерживание интегра­ционных процессов на постсоветском пространстве.

Анализ событий послед­них лет позволяет с высокой степенью вероятности предположить, что США и ЕС в ближайшее время усилят работу с оппозиционными структурами ЦА и действующими в регионе прозападными НПО, продолжат стимулировать межнациональные и межконфессиональные противоречия. Нельзя исключить и провоцирование но­вых актов гражданского неповиновения, проведение акций, преследующих целью подрыв стабильности стратегического партнерства между Моск­вой и Астаной, а также стимулирующих затяжные протесты, по мере кото­рых недовольство социально-экономическим положением населения будет трансформироваться в политические требования для обострения отношений оппозиции с руководством Казахстана.

Учитывая возможность эскалации социальной напряженности, некоторые аналитики склоняются к той версии, что Вашингтон планирует подобными действиями, в частности, соз­дать условия для возвращения в казахскую власть опальных политиков. В частности, рассматривается возможность возвращения в большую политику Р.Алиева. Он, по мнению некоторых, сегодня является оп­тимальной "консолидирующей" в нынешних условиях фигурой, поскольку имеет наработанные связи в окружении Назарбаева, а также пользуется авто­ритетом у оппозиции как "пострадавший от режима".

Артур Вашеров, кандидат политических наук