Пытки в иммиграционной службе полиции Норвегии.

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Принята Резолюцией 39/46 Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1984 года. Статья.1 которой определяет понятие пытки как "любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве".

I. Осло, апрель 2011 года.

То, что объектом Конвенции может быть Норвегия, для меня стало открытием в апреле 2011 года. В день моего прилета из Хельсинки в Осло. Это было решение финских властей в соответствии с Дублинским соглашением.

С аэропорта меня доставили в управление иммиграционной службы полиции Норвегии в Осло. Все прибывающие в норвежскую столицу по вопросам убежища граждане иных стран оказываются здесь. Иммиграционная служба полиции (норв. Politiets utlendingsenhet) занимается регистрацией таких лиц. Получает первую информацию от иностранцев о причинах приезда в Норвегию. Она же выдает документы на право нахождения в Норвегии и многое другое, что связано с ее деятельностью.

Здание полиции, куда я прибыл часов в 14 дня, находится в центре Осло. Парламент (норв. Stortinget) - на расстоянии не более полутора километров от него.

Полицейский, встретивший меня, указал направление, куда я прошел в ожидании вызова. Дверь за мной автоматически закрылась. Я оказался в помещении, примыкающем к дежурной части. Находилось в нем около 30 человек: мигранты из Азии, Африки, других частей света. Половина - женщины. Многие, явствовало из одежды, мусульманской конфессии. У нескольких были дети 10-12 лет. Молодая женщина на руках держала ребенка возрастом не больше 4 лет. Все находящиеся были в фактическом статусе задержанных. Выйти отсюда могли только после опроса представителями полиции и получения документа, удостоверяющего их личность.

Размер помещения, где я оказался, был до 40 метров квадратных. Стояли рядами стулья из дерева, привинченные к полу. Вдоль стены находились столы с баками горячей и холодной воды. На них лежали нарезанные куски хлеба, пакеты с чаем, сухари, тюбики с рыбной пастой, джемом, еще какими-то консервантами.

Одни сидели на стульях, другие лежали на полу. Я сел на свободное место. Прошло несколько часов, но никто меня не вызывал, как и остальных. Помещение продолжало наполняться мигрантами. Численность их только росла.

Было около 18 часов. Я понял, что встреча с представителем миграционной полиции в этот день не состоится. Рядом сидел юноша, по виду курд. Стал мне рассказывать, что здесь он вторые сутки, как и многие женщины.

Дышать становилось все тяжелее. Место не подходило для длительного нахождения такого количества людей. Особенно женщине с малолетним малышом. Мать как-то успокаивала его. Но недостаток кислорода делал свое дело и ребенок исходился в крике.

Смотреть на это варварство не хватило сил. Я стал стучать в дверь. Вошедшему дежурному сказал, что хочу уйти. Показал на плачущего ребенка. Полицейский был недоволен. Я помешал ему ужинать. Держа в руке кусок сосиски, он объяснил: я должен вернуться на свое место, уйти не могу. При этом постоянно показывал на свой полицейский жетон. Тот свисал на его большой под грязной рубашкой живот (был в штатском).

Беседа с блюстителем закона была результативна. Спустя часа два, поздно вечером, женщину с ребенком куда-то забрали. Остальные, с детьми постарше, остались. Появился служащий африканского происхождения. Он совмещал функции уборщика и конвоира. Открыл наружную дверь, выпустил всех подышать свежим воздухом на 15 минут. После чего стал разбрасывать тонкие покрывала. На них следовало спать на полу.

Женщины, дети, мужчины - все стали укладываться на бетонный пол. Нехватка кислорода, запахи немытых тел осложнялись жуткой вонью. Она шла из находящегося внутри помещения туалета. Он был общий для мужчин, женщин и детей, с одни унитазом. Только в туалете можно было как-то помыть руки и лицо.

Удивительно вели себя дети. Энергичные в таком возрасте, они терпеливо переносили свое заключение вместе с матерями. Те успокаивали их, что-то постоянно объясняли. Вероятно, о скором окончании кошмара и будущем счастье жить в этой замечательной стране.

Проведя ночь в грязи на полу, утром я был вызван к представителю полиции. 2-х часовое "интервью" закончилось получением мной идентификационного удостоверения. После чего здание службы иммиграционной полиции покинул.

Беседуя с мигрантами, позже, я узнал, что мне повезло. Обычно, режим "несвободного" ожидания в иммиграционной полиции длится до 2, часто до 3 дней. Нахождение детей вместе с женщинами в условиях, описанных выше - явление обычное. Никаких жалоб со стороны мигрантов не поступает потому, что они - просители. Начинать нахождение в Норвегии с заявлением о своих правах - обречь себя на отказ в получении статуса беженца. Чем преступно злоупотребляют норвежские власти.

II. Дискриминация как основная причина происходящего.

Подобное, конечно, невозможно в отношении коренных норвежцев, граждан "страны северной сказки". Налицо - мерзкая дискриминация. Когда основные права человека - достояние только отдельной группы лиц, отличающихся от остальных расовой принадлежностью.

Изложенное мной происходит ежедневно: когда я пишу эту статью и когда она станет объектом внимания читателей. В постоянном режиме норвежские власти нарушают права граждан других стран в учреждении службы иммиграционной полиции. Выражается:
в лишении свободы,
в лишении свободы матерей с детьми, в том числе и малолетними,
в совместном содержании мужчин и женщин в месте задержания,
в отсутствии в месте задержания нормального питания, необходимых условий для сна, гигиены, питания (в том числе для женщин и детей),
в содержании в помещении, не соответствующем по техническим и санитарным нормам (метраж, вентиляции и т. д. ) для количества находящихся в нем граждан.
Все перечисленное причиняют страдания физические и нравственные лицам, там содержащимся. Трактуется международной Конвенцией 1984 года как пытка. Конвенцией установлена в отношении пыток универсальная юрисдикция. Это означает, что виновные в применении пыток могут уголовно преследоваться властями любого государства, независимо от гражданства виновных и места совершения ими деяния. Вот часть из тех, кто должен ответить за преступление против человечества, каковым признана пытка:
Бывший министр юстиции Норвегии Кнут Сторбергет (Knut Storberget).
Нынешний министр юстиции Норвегии Грете Фарему (Grete Faremo).
Руководитель иммиграционной службы полиции Норвегии.

Список подлежит расширению исполнителями преступных приказов - служащими норвежской полиции. Устав Международного военного трибунала по наказанию главных военных преступников 1945 г. зафиксировал норму - "тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника, не освобождает его от ответственности".

Дело осталось за малым. Госпоже Норе Свеасс, докладчику Комитета против пыток (Committee Against Torture, CAT) от Норвегии, следует подготовить информацию в ООН о пытках в стране фьордов и троллей. Для последующий судебной ответственности всех перечисленных персон и принятию санкций к Норвегии Европейским Союзом.

Такой вариант событий вряд ли возможен. Демагогия о правах человека для западных стран сегодня служит только прикрытием для свержения неугодных им политических лидеров. Тех, кто противостоит превращению своих государств в доноров-вассалов западноевропейской цивилизации. Преступная дискриминация внутри "демократических" стран является логическим продолжением дискриминационной политики ими на международной арене.

Руслан Устраханов

Norway-Sweden, + 46 729442673