ШУТОВСКИЕ КОЛПАКИ НА ПАМЯТНИКАХ АРХЕОЛОГИИ.

Сохранение историко-культурного достояния неоспоримая потребность любого цивилизованного общества. Разумеется, это тоже неоспоримый факт, когда информационный вакуум окружает то или иное историческое явление, то на помощь приходит археология. Эта наука, подразумевает отыскание и комментирование обнаруженных артефактов. Другое дело, что эти артефакты, исследователи или комментаторы начинают окрашивать в цвета современных национальных флагов.

Из науки был вытеснен процесс размышления, логического анализа, а вокруг науки исчезли все предпосылки наличия хоть какого-либо времени для посвящения себя этому процессу. То лучшее, что существует сегодня в науке, это - продолжающее существовать, а не возникшее, поэтому не стоит себя успокаивать жалкими примерами чьей-то успешной научной карьеры. Успешная научная карьера, особенно в новоявленных постсоветских "государствах" Средней Азии, оказывается, вполне может сосуществовать с отсутствием науки, с отсутствием конкретной ценности, называемой таким словом.

История на то и существует, чтобы любое общественное явление было правильно идентифицировано и соотнесено с опытом человечества, а мозги у чиновников от науки должны быть заполнены не вариантами новых хапательных приемов собственного обогащения, а анализом модификаций оптимального развития применительных для конкретного этноса или объединения этносов. Конечно, для этого надо уважать Историю и, прежде всего, – свою собственную. Только тогда ты можешь уважать и людей других народов. Но, почитать необходимо истинную Историю, а не мифологему, которая сочиняется в угоду власть предержащих и выдаваемую за "настоящую историю народа".

Думаю, что без всяких преувеличений можно считать, что все то, чего "забыли" или "умолчали" в истории интеллектуального развития человечества советские и прокоммунистические историки, сегодня активно возникает, поднимается и уже процветает именно в Археологии. Изыскиваются сегодня меры, которые необходимо принять для обеспечения того, чтобы традиционные методы исторического исследования, накопленные в письменных источниках, были использованы наряду с новейшими методами критической адаптации по результатам археологических изысканий. В первую очередь из стран Центрально Азиатского региона, поскольку именно эта область исторических исследований подверглась и продолжает неуклонно подвергаться наиболее интенсивному политизируемому уничтожению, фальсификации, примитивному толкованию с довольно чувствительным "душком" национализма.

Но чтобы изыскать эти меры, нужно иметь, прежде всего, сами археологические объекты исследования. Необходимо сохранять их как свидетельства не только "старины глубокой", но и как доказательство самой цивилизованности народа. Для этого правительства создают "культурные министерства", которым и поручают сохранять, охранять и лелеять эти объекты, называя их "памятниками". При этом сочиняются всевозможные Законы об охране культурного и исторического наследия, которые обычно... не выполняются! Не выполняются, в первую очередь теми, кто их (законы) разрабатывал и кто обязан не жалея сил и средств эти Законы соблюдать.

Казалось бы, чего проще: – посчитали археологические холмы, определили участки, занесли эти данные в соответствующие реестры и, сиди себе посматривай, как трудятся археологи, как туристы несут в закрома государства свои немалые денежки, чтобы поглазеть на разрытые раскопы и стеклянные витрины музеев. Так нет – мы и тут живем по-своим, независимым от логики и человеческой совести, правилам. Это происходит не только потому, что у, допустим, узбекистанских чиновников отвечающих за сохранение древностей невероятно сильно развиты хапательные рефлексы, но и потому, что этим ответственным делом в стране занимаются кто угодно, только не профессионалы. Если в Таджикистане охрана исторического наследия находится в затяжной коме из-за развала Института истории и археологии в связи с поспешным и массовым бегством оттуда, русскоязычных специалистов, то в Туркменистане памятников не столь много, как и самого населения, чтобы на них не хватало приглашенных археологов, которые тоже сменили для себя цвет государственного флага и приезжают теперь в пустынные степи "слупить деньгу", подобрать буквально валяющийся среди песков материал для своих новых диссертаций.

Узбекистан богат археологическими памятниками, пока! Есть и археологи, неплохие, опытные, прошедшие прекрасную "советскую" школу, лучше которой пока еще в мире не было, и нет. Разумеется, они не работают в государственном Институте истории – гнездовье корпоративных конъюнктурщиков, готовых славословить любую невообразимую здравому смыслу идею об истории страны. Лишь бы деньги платили и не вышвырнули с работы по старости, как помните, у Киплинга историю о кобре, которая пережила свой собственный яд. "Если им чукчи хорошо заплатят, то эти специалисты и в центре Ташкента отыщут древнюю ярангу!", - смеются над ними узбекские археологи.

А пока щедро оплачиваются чудовищные раскопки (если эти работы можно назвать "раскопками"), которые проводят российские археологи на самом уникальном во всей Центральной Азии, памятнике древнекаменного века, расположенном в Ташкентской области у города Ангрена – Кульбулаке.

Обнаруженный Олегом Михайловичем Ростовцевым ровно полвека назад – в 1962 году, этот уникальный памятник стал поистине мировым эталоном классификации и датировки истории человеческой цивилизации на период около 700 (семьсот) тысяч лет! Много лет объект изучался узбекистанскими археологами М.Р. Касымовым и К.А. Крахмалем. Из ашельских культурных слоев извлечено более 2000 каменных изделий, которые представляют собой дисковидные, одно и двухплощадные подпризматические нуклеусы, пластины, скребла, выемчато-скребущие и режущие орудия, концевые скребки, характерные для раннего этапа позднего палеолита. В результате многолетних работ на Кульбулаке известным археологом М.Р. Касымовым были найдены тысячи и тысячи каменных артефактов. Где они сейчас? Разумеется, этот риторический вопрос следует направить в Главное Управление охраны культурного наследия, которое, как будто способствует, национальному достоянию превращаться в мираж, бесследно растворяющийся во времени.

Где эти находки находятся сегодня, остается не совсем понятно, хотя известно, что большая часть из них вывезена в Новосибирск. Сегодня этот кладезь археологического наследия беспрепятственно предоставлен на полное разграбление и поругание приезжим "археологическим эскулапам" из России. Схема "научных" исследований (разграбления) на памятнике до примитивности проста: бельгийские, корейские, китайские, немецкие археологические организации выделяют новосибирскому Институту деньги на изучение древнекаменного века, а те везут аспирантов из зарубежья на раскопки в Ангрен. При этом им любезно предоставляет разрешение на раскопки, полученное на свое имя, наш академик У. Исламов. Вот тут-то, россияне, пользуясь громадными амбиционными претензиями престарелого академика за право быть в числе десятка соавторов при публикации вывезенных материалов, вытворяют все что угодно. Часто вообще работают без разрешений, но бывают и чудеса, когда они – заезжие археологи, по одному "Открытому листу" получают доступ сразу к пяти объектам на территории Узбекистана!

Вероятно, в Главном управлении охраны культурного наследия Министерства по делам культуры и спорта, работают настоящие факиры, готовые за барашка и валютную мзду, предоставить официальное разрешение в обход законодательства страны, на все что угодно. И им глубоко наплевать, что профессиональные археологи республики, часто из-за отсутствия средств, не могут проводить полноценные работы по изучению отечественной истории.

Всего несколько лет назад, археологи К.А. Крахмаль и В.А. Карасев. предлагали руководителям и города Ангрена и начальствующим чиновникам рудника "Кызыл-алма" и Алмалыкского Горно-металлургического комбината очень интересный проект музеификации древнего рудника и древнейшей стоянки каменного века – Кульбулак. Однако этот проект не был принят по банальной причине – отсутствие лишних денежных средств. Но за этим отказом, как мне думается было и другое "подводное" течение. Если бы эти объекты были музеифицированы, то уже никто из "ученых и охранников" с хапательными привычками не мог на памятник "наложить лапу".

Но существует в глубочайшей тайне и факт того, что из бюджета Республики У. Исламов получил 25 миллионов сумов на изучение древнего рудника Кызылалма. Где же этот эпохальный фолиант, который должен был бы рассказать о результатах, проведенных за бюджетные деньги, работах? Даже небольшой части этих средств хватило бы на начальный этап проектирования "Музея под открытым небом".

Зато по окрестностям памятника на массе других археологических объектов регулярно дефилирует на "Ниве" настоящая бригада черных копателей с удостоверениями общественных инспекторов охраны памятников. Вооруженные металлоискателями и лопатами они "подчищают" древние городища от случайно оброненных в древности монет, украшений и других изделий. Антикварный рынок Ташкента и Самарканда, буквально завален их нумизматическими находками. Промысел доходный не только для копателей псевдоинспекторов, а по сути дела, обычных и наглых аферистов, но и, вероятно для тех, кто снабдил их удостоверениями Главного Управления охраны памятников и культурного наследия. В этой компании "черных копателей" часто видят и начальника отдела учета памятников Узбекистана Сервера Аширова. Интересно было бы посмотреть, как отчитываются эти "общественные инспектора" о проделанной работе перед своими покровителями в Главке?

Вообще Ангрен больше напоминает Бермудский треугольник! Там тоже все бесследно пропадает. Неизвестно, где находки, оставшиеся после российских копателей? Ведь по законодательству нашей страны, любой вывоз археологических артефактов за пределы Республики категорически запрещен. Вероятно, как это положено по тому же Закону, необходимо на время камеральных работ и хранения оставлять в местном музее? Может быть, уважаемый академик Уткир Исламов сможет в Министерстве по делам культуры и спорта страны, показать протоколы передачи сотен и сотен артефактов (каменных орудий, скребков, пластин) с памятников археологии Ташкентской области в хранилища городских, районных, областных государственных музеев. А если не сможет, то тут же вступает в силу положение для Министерства иностранных дел нашей страны, которое должно незамедлительно требовать о возвращении культурных ценностей Узбекистана из хранилищ Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской Академии наук. И потом, может быть, АН Узбекистана рассмотрит вообще все научные полевые дневники, перечни находок, учетные книги образцов и артефактов, списки, финансовые документы тех, кто устроил эту вакханалию на уникальном объекте мирового значения и даст соответствующую оценку этому безобразию?

При этом замечу только об одном факте, когда работники местного краеведческого музея Ангрена, даже и не знают кто, когда и что раскапывает у них в районе. Правда и сам музей, созданный 31 декабря 1964 года, больше походит на какую-то "космическую черную дыру" в которой все на свете может исчезнуть бесследно. Так, например, собрание работ художника Уфимцева Виктора Ивановича, да еще более двух тысяч картин других художников Узбекистана и зарубежья, как будто бы канули в эту самую "дыру". В книгах Костецкого В.А. я прочел о том, что в "экспозиции картинной галереи собрана богатая и разнообразная коллекция его работ, картин, эскизов, набросков..." Виктора Уфимцева и при этом супруга художника передала на хранение массу его других работ, а сам фонд В.И. Уфимцева составляет 7005 единиц хранения. Хотел бы я увидеть в музее хотя бы три работы мастера живописи, народного художника Узбекистана, Почетного гражданина города Ангрена1.

Совсем недавно, пронырливый аферист из ташкентского Института минеральных ресурсов просто вывез всю коллекцию геологических и археологических артефактов из Восточно-Кураминской Геологической экспедиции Ангрена, которые собирались многими десятилетиями, якобы для музея геологии в Ташкенте. Разумеется никто в поселке "Геолог" под Ангреном и знать не знал о том, что Музей геологии в столице к этому времени был уже снесен при реконструкции улицы Навои. Никакого документального оформления о передаче экспонатов не производилось. Где находятся эти экспонаты сегодня? – чисто риторический вопрос.

Да и кто там будет охранять древнее достояние, когда само Управление по охране этих самых памятников возглавляет Равшан Мансуров - специалист по сельскохозяйственному химическому строительству. То есть, архитектор, проектировавший хранилища для сельскохозяйственных удобрений. Правда, этот "специалист по охране культурного наследия" имел большой опыт работы в должности заведующего складом Министерства по делам культуры, впоследствии переименованного в Министерство по делам культуры и спорта. Он умеет "правильно" организовать охрану и сохранение собственного статуса. Очень скоро, и этот начальник станет доктором исторических наук. С чем я бесконечно поздравляю узбекскую науку. Это не удивительно, ведь вместо научно организованной охраны и реставрации памятников, Управление выполняет функции строительно-ремонтного треста, который объединяет ряд частных строительно-ремонтных фирм, специализирующих на подрядах из Главка и входящих в семейный круг все того же Мансурова.

О том насколько компетентен в своем деле "главный охранитель" древних памятников страны можно судить о его исторических опусах публиковавшихся в центральной государственной прессе. Возьмем, к примеру, такую публикацию. На семи страницах журнала "Эхо истории" ("Moziydan sado")2 Начальником Главного управления охраны памятников Республики Равшаном Мансуровым размещена статья "Возрожденные памятники", якобы рассказывающая о достижениях в реставрации и сохранении культурно-исторического наследия народов Узбекистана. Тема, заявленная в этой публикации, в общем-то, весьма и весьма злободневная, ибо сохранение древних памятников всегда было и будет приоритетной темой в жизни нашей страны.

Сообщая читателям о мавзолее Абу Бакра Мухаммада ал-Каффаля аш-Шаши начальник Главного управления охраны памятников ни разу в коротеньком тексте, не написал правильно имя святого, при этом он утверждает что: "Дата его жизни 291-399 гг. хиджры". Далее знаток памятников сообщает, что "...Шаши скончался в 976 г. н.э. и был похоронен в северной части Бинката". Но в таком случае последняя дата его жизни, а точнее – смерти, должна соответствовать 336 году хиджры, что исторически подтверждается (976/77г.). Каким был этот святой "литературоведом", как утверждает Мансуров, "замочник" (ал-Каффаль) аш-Шаши историческая наука пока, вроде бы, как бы и не знает.

Далее нам сообщается, что "...По некоторым данным над его могилой был построен мавзолей из караханидского кирпича, частично сохранившегося в основании здания и соответствуют X-XI вв., надземная часть перестроена в XIV-XV вв., в стиле зодчества Самарканда...". Если все же считать 976/77 годом смерти Шаши, то возводимый над его могилой мавзолей должен был быть из кирпича соответствующего саманидскому времени, поскольку на престоле Мавераннахра в это время был саманид Нух II ибн-Мансур (время правления 976 – 997 гг.). Уже давно (более тридцати пяти лет) имеется мнение архитекторов-реставраторов из бывшего когда-то замечательного ташкентского Института реставрации и консервации памятников, что только отдельные, и очень небольшие, части основания мавзолея имели кирпич караханидского типа. Этот факт может говорить только о том, что во время строительства здания над могилой святого, были использованы какие-то ранее разрушенные, поблизости от этого места, сооружения, сведения о которых не сохранились или пока неизвестны. Это абсолютно обыденный факт в истории строительства в Средней Азии, когда при возведении какого-либо здания использовались кирпичи из разрушенных к этому времени былых построек. Включение в постройку, какого либо ранее использовавшегося строительного материала, никак не может доказывать его древность, или считаться истинной датой сооружения. Уж этот-то, непреложный факт, должен был быть известен любому мало-мальски понимающему в реставрации зданий специалисту.

При всем при этом, Мансуров отмечает в своих двенадцати строках описания этого памятника, что "Над основным входом в мавзолей сохранилась эпиграфическая надпись, которая свидетельствует, что мавзолей построен в 948 г. хиджры (1541-1542 гг. н.э.) зодчим Гулям Хусейном". И далее, вдруг, вероятно от всеохватных патриотических чувств, Мансуров заявляет: "Мавзолей неоднократно реставрировался в период правления (Sic!) Амира Темура".

Хочу напомнить господину Мансурову, что Эмир Тимур, сын найона Тарагая из рода барласов, родился во вторник 25 ша’бана 736 г.х. – т. е., 9 апреля 1336 года, который по восточному календарю считался "годом мыши" в кишлаке Ходжа-Ильгар неподалеку от Кеша. Уничтожив своего бывшего друга Хусейна внука Казагана, Тимур в 1370 году пришел к власти в Мавераннахре в должности эмира при хане Суюргатмыше и скончался в Отраре 18 февраля 1405 года. Поэтому при всем желании Мансурова, мавзолей никак не мог быть реставрирован (притом – "неоднократно"!) в "период правления Амира Темура", поскольку сам мавзолей был построен уже через 136 лет после кончины Тимура!

Ложный ура-патриотический пыл Мансурова, может быть, остудит мое сообщение о том, что на территории города Ташкента не сохранилось ни одного архитектурного памятника, который был бы возведен в период правления Амира Темура. Разве что культово-погребальный комплекс Зенги-Ата расположенный далеко за пределами города. Да и то, по некоторым сведениям, возведение мавзолея Зенг-Ата и погребения его жены Амбар-Биби, скорее всего, было осуществлено Мирзой Улугбеком, как акция на инициативу деда по возвеличиванию памяти богослова-мистика Ходжа Ахмеда Яссави и строительство мавзолея в Отраре.

Мавзолею известнейшего правителя Ташкента прямого потомка Чингисхана – Юнус-хана моголистанского, посвящены всего две неполных строки текста. И это об одной из самых трагических фигур в истории Ташкента! О его удивительном мавзолее сохранившим целую кипу загадок не было сказано ни одного слова, а ведь после мавзолея Шейха Хавенди ат-Тахура это памятник второй по значению в комплексе погребальных сооружений этой части города.

В своем торжественном и самохвальном опусе о сохранении архитектурных памятников Ташкента Мансуров выделил строк 13 для "Медресе Барак-хана". Но не стоит верить в эту писанину.

Мансуров заявляет, что: "...Построив сначала дахму, стали возводить медресе. Баракхан в западной части медресе для себя построил мавзолей, но впоследствии был похоронен в Самарканде". На самом деле, в комплексе Хазрети Имам, было построено два мавзолея, один из которых был предположительно посвящен Суюнидж-хану – сыну дочери Улугбека Рабия Султан-бегим, и еще несколько погребений. Суюнидж-хан приходился дядей Шейбани-хану. Спустя время эти захоронения "вписали" в конструкцию медресе, которое возводилось поэтапно в течение длительного времени. И названия "Кок-Гумбаз" относится не ко всему медресе, как уверяет нас Мансуров, а только к мавзолею сына Абулхайра-хана.

Не менее забавным, кажется сообщение в четырех с половиной строках о мечети Намазгох, в том же комплексе зданий. Мансуров сообщает, что эта мечеть была "построена в 1845-1865 гг. кокандским ханом Худаярханом для пятничных молитв и намазов". Это единственный факт об этом здании приводимый автором. Но вот что удивительно, так это как же такая довольно посредственная (даже для Ташкента) в архитектурном плане мечеть, строилась в течение двадцати лет! Но тут как говорится – ларчик просто открывался! Мансуров просто, не думая и не умея анализировать, воспользовался монографией "Памятники зодчества Ташкента XIV-XIX века" написанной В.А. Булатовой и Л.Ю. Маньковской в 1983 году и посвященной 2000-летию Ташкента. Правда, авторы монографии замечают, что время строительства этой мечети, по преданию (никаких документальных свидетельств на этот счет не имеется), определено в пределах, якобы правления Худоярхана в 1845-1875 годы. Авторы монографии ошиблись в том, что циничный кокандский интриган Худоярхан никогда не правил Ташкентом и никаких зданий в городе не возводил. Об этом сам Мансуров мог бы прочесть в статье Ш. Хусайнзода "Правители Ташкента XIX века", опубликованной на стр. 5-9, того же номера журнала, где он публиковал свой самохвальный опус. И так далее, и так далее...

Каждый пассаж этого эпохального сочинения Мансурова можно комментировать и на это уйдет в десяток раз больше места, нежели, занимает сама безграмотная и исторически дилетантская статья. А ведь этот номер журнала был посвящен юбилею столицы нашей страны!

Сначала мне думалось о том, как этот журнал мог опубликовать подобную галиматью, но на первой странице этого же номера мне объяснили: "Спонсор – Глав НПУ по охране и использованию культурного наследия Министерства по делам культуры и спорта РУ". Итак, за деньги Главка Мансуров просто купил себе место на страницах издания. Совсем по-нашему, когда можно купить все, что угодно – даже ученую степень! Плати деньги и... публикуй что хочешь, даже полный бред! Не важно, что ты опубликовал, главное – набери необходимое для защиты количество публикаций.

Отношение к охране археологических памятников ничуть не лучше. В преддверии нового юбилея столицы Республики – города Ташкента только на одном древнем объекте с весьма сомнительной датировкой, устроен был показательный музей. Это известные руины городища (но не города) – Минг-Урюк. Там, вокруг остатков холмов был сооружен типичный для купеческого сословия позднесредневекового времени дувал с башнями у въезда. Над самим холмом был возведен навес на металлических опорах, вкопанных в археологические слои бетонными основаниями. Подобные сооружения повсеместно бытовали в достопамятное советское время, когда под ними прятали от дождей бумажные мешки с удобрениями.

Однако эти дувалы и псевдобашенки украшающие "музей Минг-Урюка", должны, вероятно, по фантазии специалиста по химсельстрою, олицетворять древний город Ташкент. Около десяти лет назад нормальные и цивилизованные проекты по сохранению Минг-Урюка были предложены архитектором В.Артемьевым, а до него (и этот проект можно было бы считать самым прогрессивным на то время) М. Исматуллаевой и В.Карасевым. Однако зачем возводить над памятником что-то существенное, когда достаточно поставить навес для удобрений. Разумеется, автором этого "уникального" проекта мог быть только Мансуров – специалист по этим самым навесам. Интересно во сколько обошлось государству это импровизированное хранилище? Не сомневаюсь, что дороже, чем вышеперечисленные проекты других претендентов.

То, что начальник Управления может не знать имена, допустим, правителей Коканда, хотя Главк и проводил обширные работы по реставрации архитектурных памятников города, или названия и значение памятников Каракалпакии и Хорезма, вполне допустимое явление. Мансуров не знает об археологии и истории страны практически ничего, кроме того, что ему подготовят, совершенно далекие от науки, подчиненные. Сегодня в ведомстве Мансурова нет ни одного опытного археолога!

О таком состоянии дел в сохранении древностей в нашей стране и о бездарности Р. Мансурова и его земляка по кишлаку – С. Аширова, проработавшего, после возвращения из заключения, всю жизнь в качестве электромонтера на Ташкентском метрополитене, а сейчас ответственного за учет и сохранения памятников Узбекистана, уже писал крупнейший и авторитетный в Европе лондонский археологический журнал "Current World Archaeology" (№ 18), а до него американский журнал древностей "Primitive Archer" (№ 13/2). Были тревожные сообщения о состоянии памятников области и в местной периодической печати.

В конце марта этого года было принято Постановление наших республиканских министров о коренной перестройки старогородской части города Ташкента. (Интересно, где это наш Кабинет министров обнаружил "старогородскую часть" столицы, которая уже как лет пятьдесят бесследно исчезла во времени?). Так вот концепцию этого преобразования должно выработать (Sic!) Главное управление охраны памятников! Это сборище историко-культурных дилетантов, с грандиозным позором провалило мероприятия по благоустройству археологических памятников города во время празднования юбилея 2200 лет. Ни на одном объекте (кроме пресловутого Минг-Урюка), не было проведено хотя бы подметание или уборка мусора с тех свалок, в которые превращены объекты археологии города. А средства на наведение порядка, конечно, были радостно "освоены". Теперь эта компания "охранников культурного наследия" в предвкушении нового дармового государственного куша, готова привлечь для "втирания очков" тех олухов, которые либо копают глобальные ямы-колодцы в поисках мнимых золотых кладов или залежей древних фолиантов, как это было при реставрации мавзолея ал-Каффаля аш-Шаши, либо академиков-зазывал иностранных лиходеев, которые за сотенные зеленые американские "тугрики", растащат еще не украденное, как это происходит на Кульбулаке.

Ситуация с сохранением великого археологического наследия у меня в стране больше напоминает выступление маскарабозов на базарной площади. Эти клоуны весело натягивают шутовские колпаки на стоящих вокруг зевак и втягивают простаков в свои удалые танцы. Как ловкие фокусники, накроют шапкой кролика и тут же – был короткохвостый, а сейчас нет его! Был памятник археологии и – раз! Теперь уже нет от него даже документов в архивах Главка!

На фотографиях 31-го археологического объекта расположенных только в "старогородской части" Ташкента (на северо-востоке города), ни до празднования юбилея города, ни во время празднования, ни после не проводились, ни какие благоустроительные или охранные работы! Всего в каталоге моего знакомого историка насчитывается 98 археологических объектов на территории города. В главном Управлении охраны культурного наследия нет на учете и половины этих исторических мест города! Привычка обманывать в течении многих лет даже самое высокое руководство страны, есть по-сути – образ существования этих "охранников" древнего культурного наследия.

Я видел десятки сотен фотографий, как разрушаются археологические памятники по всей нашей Республике, как грабители с металлоискателями бродят по холмам древних городищ. Что бы рассказать обо всем этом безобразии, понадобится, вероятно, целый том информации, а может быть и не один. Тогда я поинтересовался у историка, который скрупулезно собирает эту информацию, почему же он ничего не предпринимает для сохранения уникального наследия.

– У меня нет никаких полномочий, чтобы прекратить это безобразие или хотя бы повлиять на ситуацию, – ответил он. – И потом, нет никакого желания связываться с этой безнаказанно-обнаглевшей "кодлой", сидящей "под крылышком" Министерства, так называемой, культуры.

Какие же нужны полномочия любому гражданину Узбекистана, чтобы сохранять национальное достояние, которое невозможно приобрести не за какие деньги? Не желание "связываться" происходит от неверия в то, что чиновники ответственные за сохранение национального достояния, по-сути – безответственны! Они ни перед кем не отчитываются и (это абсолютно точно!) никогда не несут ответственности, прикрываясь "покровительством" какого-то там "безликого лица" аж, из самого Кабинета! А памятники продолжают гибнуть и от того История нашей страны будет еще долго безмолвствовать.

Виктор Кара (Ташкент)

1 Костецкий В.А. Ангрен – город из легенды. Т., 2007. Он же: Костецкий В.А. Россияне в Узбекистане. Т. 2008. С.249-250.

2 Moziydan sado. №3 (43) 2009. С. 23-29.