Интервью с Дододжоном Атовуллоевым, председателем общественно-политического движения "Ватандор". Интервью ведет Акрам Муртазаев, журналист, лауреат премии "Золотое перо России".

Акрам Муртазаев. Додо, мне сегодня хотелось бы поговорить об одном событии, которое привлекло большое внимание в России. Я имею в виду не убийства рядовых таджиков, которых здесь убивают каждый день, - а хочу поговорить об убийстве одного родственника вашего президента, которое вызвало огромный резонанс. Кто этот родственник, за что его убили, кто его убил - твою версию я хотел бы послушать.

Дододжон Атовуллоев. Да. К большому сожалению, произошла страшная трагедия: на днях был убит муж старшей сестры президента Рахмонова. Он работал председателем Комитета лесного хозяйства Таджикистана. Любая смерть - это страшная трагедия. Но к большому сожалению, насилие порождает насилие.

Когда Рахмонов и его семья, Рахмонов и его близкие, его окружение, когда Рахмонов и его силовики бесцеремонно, нагло, почти каждую неделю - а иногда каждый день - убивают невинных людей, издеваются над ними, - все это порождает такие акты насилия. Это месть.

Может быть, месть тех, кто сидит в тюрьмах - таджикских зинданах, или месть людей, которые были в прошлом году убиты в горах… Это может быть месть не только одного человека или одной семьи. Были случаи, когда уничтожался целый род - людей семьями сажали в тюрьму или убили.

А.М. То есть ты исключаешь, что это убийство носит политический характер, - скорее всего, это месть?

Д.А. Это месть и предупреждение Рахмону. Повторю - к большому сожалению, в стране, где нет суда и нет справедливости, насилие порождает насилие, а беззаконие порождает беззаконие. В одном интервью я уже говорил: когда людям нельзя идти на митинг или на площадь, - они идут в партизаны. Если посмотреть историю Таджикистана за последние годы, с тех пор как Рахмонов пришел к власти, - каждый год что-то происходит, каждый день кого-то убивают. Гражданская война в Таджикистане, к большому сожалению, до сих пор не закончилась. Война Рахмонова с собственным народом до сих пор продолжается.

А.М. Здесь я должен тебе возразить. Гражданская война - если мы говорим о гражданской войне - не может продолжаться двадцать лет. Если ты помнишь, в 1993 году ты впервые прибыл в Москву, пришел к нам в редакцию, - и тогда появилось первое интервью с тобой, в котором ты говорил: при помощи российской бронетехники и самолетов Узбекистана, которые базируются в Термезе, Рахмонов пришел к власти, и эта власть продержится недолго. Это был твой прогноз. Прошло 20 лет, была гражданская война, которая закончилась перемирием. А перемирие закончилось тем, что всех партизан, которые сражались с Рахмоном, - всех подкупили, а потом уничтожили. То есть практически была обезглавлена вся верхушка таджикской оппозиции. С кем идет партизанская война? Кто сегодня протестует?

Д.А. Во-первых, мне очень приятно, что ты вспомнил об этом интервью, которое называлось "Неизвестная война на Памире". Оно занимало почти целую полосу в "Новой газете", уже тогда очень популярной. Потом это интервью перепечатали десятки, если не сотни мировых изданий, - и ты помнишь, там была оценка Михаила Сергеевича Горбачева, экс-президента СССР, который сказал, что только из этого интервью узнал, что происходит в Таджикистане.

А.М. Да, "я, наконец, понял, что происходит в Таджикистане".

Д.А. А потом - и мне это было очень приятно - ты и другие сотрудники "Новой газеты" организовали эксклюзивное интервью с Михаилом Сергеевичем Горбачевым,( специально для газеты " Чароги руз "- прим. редакции) и он снова это повторил. И уже пошла вторая волна цитирования. Когда говорит такой человек, как Горбачев, - естественно, его слова публикуют разные агентства, цитируют эксперты, политики, политологи…

А насчет того, что мой прогноз ошибочный, - я соглашусь.

Когда Рахмонов пришел к власти - честное слово, я думал, что он удержится у власти максимум полгода: человек, который никогда не был у власти, а был продавцом, заправщиком, заведующим буфетом, директором совхоза, - и вдруг президент страны. Я был уверен, что он продержится полгода, не больше. И даже, если помнишь, я тогда пообещал, что пока Рахмонова не свернем, - я пить не буду. И двадцать лет я не пью спиртное. Двадцать лет Рахмонов правит страной.

Но если говорить серьезно, - проблема не в этом. За 20 лет Таджикистан превратился в такой маленький кусок Ада… Люди бегут оттуда. Бегут женщины, дети, студенты, ученые. Я думаю, что если еще два-три года будет править Рахмонов, то там останется только он сам и его семья, и еще старики и дети. Ты можешь себе представить, что сейчас в некоторых селах, кишлаках, если кто-то умирает, то гроб несут женщины? Это страшная трагедия. Все уезжают. Это третий, самый массовый исход за 20 лет правления Рахмона, самый страшный исход, потому что уходят последние интеллигенты, последние нормальные люди - те, у кого есть мозги. Они не видят будущего в Таджикистане не только для себя, но и для своих детей, для своих семей.

Когда идешь по улицам Москвы, то на каждом шагу встречаешь таджиков - ребят с грустными глазами, которые строят, убирают улицы… Много очень достойных людей: учителя, инженеры, врачи, бухгалтеры… Это страшно - что таких людей не остается в стране.

Когда я говорю, что 20 лет идет война… Поверь, за эти двадцать лет каждый год - какая-то спецоперация. То против бородатых, то против каких-то экстремистов, то против каких-то террористических групп. Как будто это страна хуже Афганистана. Но у Рахмона ограниченная фантазия. Любого человека, выступающего против режима, он называет или исламистом, или террористом, или экстремистом. Других обвинений у него нет.

А.М. Но это самые популярные обвинения, они наиболее емкие. В этом центральноазиатские республики ничем не отличаются друг от друга. Но меня интересует другое. Дело в том, что Таджикистан имеет - вернее, имел, - не только печальный, но и боевой опыт противостояния. Там была реальная гражданская война, там находятся горные районы, которые малоприступны для бронетанковых войск… Почему опыт сопротивления, который был накоплен, - почему он не сыграл? И второе. Почему то общественно-политическое движение, которое, в конце концов, призвано защищать народ и освобождать его, - мы называем его "Ватандор", - почему "Ватандор" был создан много лет спустя, когда силы народа истекли? Почему "Ватандор" не был создан заранее и почему "Ватандор" не использует опыт сопротивления? Это вопросы, которые требуют ответа.

Д.А. Я часто общаюсь с разными людьми, которые знают Таджикистан, в том числе с политиками. И они говорят: мы удивлены. Мы не верим, что таджикский народ терпит такого президента и такую власть. Да, ты прав: мы на одну гражданскую войну старше других республик Центральной Азии. И я часто думаю: откуда столько терпения, чего мы еще ждем, почему мы это все терпим? Жизнь - чернее черного, но народ терпит… И первая причина, я думаю, в абсолютной жестокости Рахмона и его режима. А второе - я прочел однажды у одного философа, что для уничтожения нации не обязательно убивать всех. Нужно убить только тех, кто мыслит. И тогда все становятся равными и послушными. Так в Таджикистане и происходит.

И конечно, Рахмонов оказался хитрее других политиков. Были министры, премьер-министры, - люди, которые всю жизнь были у власти, - но он всех переиграл. Это не оттого, что он умный, - а потому что хитрый. А хитрость - удел слабых. У него человек в хорошем костюме вызывает страх, у него комплекс неполноценности. Если бизнесмен работает, его бизнес развивается, - то этот бизнес сразу закрывают или отбирают. Если на политическом Олимпе появляется человек, который становится популярным, то есть три варианта: или его убьют, или заставят уехать из страны, или его ждет таджикский зиндан.

Не скрою - когда началась гражданская война, я был на стороне Объединенной Таджикской Оппозиции. В то время нельзя было быть посторонним, надо было встать на одну из сторон. Я считал, что таджикская оппозиция тоже повинна в гражданской войне, и лидеры таджикской оппозиции так же должны нести ответственность за эту войну… И я всегда считал, что они что-то поняли, изменились - или изменятся. Но этого не произошло.

И таджикская война, и таджикский мир превратились в обычный фарс, в обычный торг, в обычную спекуляцию. Это обычная борьба за кресло.

А.М. То есть мы можем сказать, что таджикская оппозиция, приняв условия перемирия, попросту говоря, продалась власти?

Д.А. Конечно, ты прав. Ты знаешь, что я участвовал во всех переговорах…

А.М. Да, я знаю…

Д.А. Во всех абсолютно. И я знаю о многих закулисных, подковерных интригах, которые тогда велись. Какие слова говорили журналистам, в зале, на публику - и какая борьба, настоящая война шла на самом деле. Рахмон никогда не хотел примириться с оппозицией…

А.М. Он ее боялся.

Д.А. Да. У него был лозунг: кто против меня, должен быть уничтожен. Но они его заставили - Москва, Ташкент и Тегеран. Как ни странно, это они заставили Рахмонова сесть за стол переговоров, и так в Москве были подписаны соглашения… Я могу рассказать маленький эпизод: в "Президент-отеле" где-то до пяти утра шли споры. Оппозиция говорила, что мы не будем подписывать это соглашение, потому что заранее понятно, что этими соглашениями ничего не добьемся. Тогда министром иностранных дел России был Евгений Примаков, и переговоры шли между российской стороной и таджикской оппозицией, а Рахмон, как мальчишка, сидел и смотрел. А потом один из лидеров таджикской оппозиции посмотрел и сказал: мы же ведем переговоры с Рахмоновым, а не с Россией. Рахмон покраснел - и ни слова не сказал. И тогда его заставили подписать это соглашение.

Тогда совпало несколько вещей. Начался роман между Тегераном и Москвой, потому что рычаги оппозиции были в руках Тегерана. Ахмад Шах Масуд, легендарный афганский полководец, тоже тогда зависел от России, он очень нуждался в российской поддержке и был на стороне Москвы.

А.М. Да, я помню, он получал снабжение из Москвы.

Д.А. Да. И в том, что было подписано соглашение, нельзя снижать роль Ташкента. Я помню, как президент Узбекистана Ислам Каримов пригласил лидеров Оппозиции в Ташкент, потом он лично позвонил Борису Николаевичу Ельцину, Назарбаеву, Акаеву, Туркменбаши и объяснил всем, что нужно принимать лидеров Оппозиции. Оценка Каримовым ситуации и его поддержка сыграли решающую роль. Очень немодно об этом сегодня говорить, но перед Аллахом, Всевышним надо быть честным и указать на роль Ташкента.

Я тоже был в Ташкенте, и когда мы возвращались в Москву, в самолете журналист Аркадий Дубнов брал интервью у Ходжи Акбара Тураджонзода, известного таджикского политика, одного из лидеров Объединенной Таджикской Оппозиции.

А.М. Именно его больше всего Москва боялась…

Д.А. И когда Тураджонзода рассказал Дубнову, о чем ему говорил президент Каримов, Аркадий был в шоке. Он спросил: можно обо всем этом написать? И Тураджонзода - прирожденный дипломат, - ответил: "Знаешь, когда мы уже прощались, я обратился к президенту и спросил: "Ислам Абдуганиевич, можно все то, о чем вы нам здесь, в Ташкенте, говорили, я буду рассказывать прессе?". На что Каримов ответил: Да, все, что вы слышали - об этом можно говорить".

27 июня будет 15 лет, как были подписаны Соглашения между правительством Таджикистана и Оппозицией. К большому сожалению, Оппозиция легко попала в мышеловку Рахмонова. Многих из них уже нет в живых, они были нагло убиты. Одних убили просто, автоматной очередью, других - специальными средствами, после которых человек попадает в больницу и умирает…

А.М. Третьих купили…

Д.А. Да, третьих купили. За маленький завод, за фабрику, за какую-то должность… А многие сидят в тюрьмах. Я не могу сегодня не вспомнить о моем друге, председателе Демократической партии Таджикистана Махмадрузи Искандарове. Искандаров приехал в Москву, надеялся, что найдет здесь поддержку. Но странным образом какие-то подлецы - у меня нет другого слова - как в каких-то джунглях, задержали, надели на него маску, наручники - и на самолете, спецрейсом, вывезли в Душанбе и отдали Рахмону.

А.М. Я не политик, а журналист, но помнишь - когда ты мне сказал, что идешь по одному славному русскому городку с этим товарищем, я тебе что сказал? Я сказал: срочно прячь его и беги. Так было?

Д.А. Да. К сожалению, да.

А.М. Да. Сразу вокруг моего дома образовалась группа наблюдающих, телефон поставили на прослушку, а через день Искандарова уже обнаружили - где? Не в Москве. Его обнаружили в Душанбе. Корреспонденты проверили все аэропорты, откуда его можно было вывезти, - и оказалось, что легально он не покидал Российскую Федерацию. А за день до этого Рахмон приехал в Крым к Путину и вымолил у него голову Искандарова. Так было?

Д.А. Ты знаешь, мне очень больно об этом говорить.

А.М. Но так было? Ты же знаешь?

Д.А. Я думаю, это такая черная страница в истории России. Потому что это не рядовой человек - бывший министр, уважаемый человек, председатель Демократической партии Таджикистана. И я чувствую себя виноватым, потому что это я уговорил Искандарова приехать в Москву.

А.М. Я тебе напомню, что следующим в камеру попал ты.

Д.А. Да.

А.М. Поэтому я не вижу здесь твоей вины - ты жил теми представлениями, которые были, теми обещаниями, которые тебе давали. И что стоило вытаскивать тебя из тюрьмы, ты тоже помнишь.

Д.А. Если мы говорим о России - я думаю, что до сих пор нет внятной - мы не говорим, плохой или хорошей, - но нет четкой, внятной политики по отношению к Таджикистану. И я все больше убеждаюсь, что в Москве есть группа лоббистов Рахмонова, которые за очень большие деньги везде пишут справки, аналитические записки, на всех встречах начинают доказывать высшему руководству России, что да, Рахмон плохой, но если Рахмон уходит, то мы не знаем, кто придет: проиранский лидер, или проамериканский, или проузбекский. Они так пугают российское руководство.

Я сегодня пришел к такому выводу, что граждане Таджикистана - не имеет значения, таджики, русские, узбеки, евреи, - граждане должны взять свою судьбу в свои руки. Есть такая группа политиков, я их не люблю, их называют "партия колбасы": они сидят в теплых местах, у них есть что кушать, и они ни о чем не думают… Вот они сидят и ждут, чтобы какая-нибудь страна ввезла их на белом коне, посадила на трон и сказала: "Вот, многоуважаемый, вам Таджикистан, вот вам трон, все для вас…" Почему у таджиков такое мнение? Потому что история с Рахмоном навсегда запечатлелась в их памяти. Кто привел к власти Рахмона? Об этом весь мир знает!

А.М. 201-я дивизия.

Д.А. Российская 201-я дивизия на штыках привела к власти неизвестного человека, который ходил в тряпочных сапогах. Привели и посадили на трон. И я был в шоке, мы все были в шоке. Это могло случиться в какой-то африканской стране, но у нас? Но тем не менее мы - свидетели всего этого.

Когда Рахмонов пришел к власти, о его приключениях стали ходить анекдоты, рассказывали истории интересные… Например, когда он в первый раз приехал в Москву, его принимали в Кремле, потом ужин… После ужина российская делегация поднималась по лестнице, а таджикская делегация шла навстречу. Вдруг останавливается Рахмон и обращается к Ельцину: "Борис Николаевич, можно вас на минутку?" Все остановились, обернулись - интересно же, что скажет молодой президент патриарху политики. "Борис Николаевич, а можно я вас буду называть папой?" На что Борис Николаевич сказал: "Перестань дурью заниматься".

Это горько, стыдно - но за эти двадцать лет произошла деградация. Люди изменились - и изменились к худшему. Я говорил со своими земляками, и у них одно слово на все, одно объяснение. Почему терпите, когда в домах нет света, когда дети умирают от голода, от холода, когда дороги платные, когда над вами издеваются, когда насилуют женщин, когда их дети… У Рахмона и его семьи ведь очень много детей… Кстати, у самого Рахмона - девять детей, это ужас, у его брата - четырнадцать, у сестер - семнадцать, кажется… Можешь себе представить? Таджикистана на них не хватает. И они ходят по улицам, издеваются - и народ это терпит. И на все у людей одно слово - "насиб" (судьба). И это очень горько, очень обидно…

Я не ответил на предыдущий вопрос о "Ватандоре" ."Ватандор" и был создан как вызов всему этому беспределу и беззаконию. И я могу с гордостью сказать, что на сегодняшний день "Ватандор" объединяет если не всех, то большинство достойных людей Таджикистана.

В странах, где нет демократии и свободы, люди не читают программ, не идут за партиями, за идеями, - они идут только за личностями. И наша ставка была сделана только на личности. На тех людей, которые имеют имя, на лидеров, на знатные фигуры в Таджикистане.

К большому сожалению, у нас нет такого лидера, о котором сегодня можно сказать, что народ, или хотя бы половина народа, его поддерживает. Но есть лидеры, за которыми идет только часть людей. И если их собрать в одну команду, то это будет визитная карточка Таджикистана. Я мечтаю о том дне, когда по таджикскому телевидению будут показывать одиннадцать членов политбюро "Ватандора" - и каждый человек, каждый гражданин Таджикистана найдет среди них "своего" человека, которому он доверяет и на которого надеется, и это очень важно.

Меня постоянно обвиняют, почему я не называю имен членов политбюро "Ватандора". Я это делаю осознанно, потому что знаю - если я сегодня кого-то назову, то завтра его ждет или судьба Искандарова, и его похитят, или судьба Хабиба Сангинова, Отахона Латифи, которых убили, или судьба Абдумалика Абдулладжанова, которого заставили покинуть свою страну. Эти люди не могут приехать не только на свадьбы, но и на похороны родных и близких.

Может, нескромно об этом говорить, - но посмотри, что было со мной. Сначала меня объявили врагом народа, потом объявили в международный розыск, в прошлом году у них совести хватило назвать меня террористом. Потом было покушение в январе этого года. Но я готов на любом суде доказать, что в Таджикистане есть один главный террорист, его зовут Эмомали Рахмонов. Для меня Рахмон никогда не был президентом, потому что он пришел к власти путем парламентского переворота. А выборы, на которых выбрали Рахмона, были фарсом. Это был спектакль, театр одного актера.

Через год будут в Таджикистане новые выборы, поэтому у него страх. И сейчас если три человека, не дай бог, соберутся в Душанбе, к ним подходят милиционеры или кагебешники таджикские с вопросом: почему собираются. Они ходят по домам, выясняя, кто в этом доме, в этой квартире живет, они контролируют прессу, они подслушивают разговоры, они читают электронные письма людей - они хотят контролировать все. Но они не могут понять, что невозможно весь народ загнать в загон, сарай, в зиндан.

Раньше, пять-семь-десять лет назад, когда я говорил, что надо что-то делать против Рахмона, мне отвечали: нам неинтересна политика. И я всегда говорил: если ты не идешь к политике, то политика идет к тебе. А многие думали так: пусть везде будет снег, главное, чтобы этого снега не было на крыше моего дома. Но это снег несчастья, снег беды, снег безнадежности. Он выпал во всех домах, и каждый уже на себе это чувствует, в каждом доме. Многие на своей коже испытали "прелести" этого режима, и меня радует, что протестное настроение сегодня и в мечетях, и в студенческих аудиториях, и в полях, - везде. Даже гастарбайтеры говорят: мы уже 20 лет батрачим в других странах, мы жизни не видим, мы 20 лет провели в каких-то подвалах, в ужасных условиях, - но мы не хотим, чтобы наши дети жили так же.

И последний пример. Не скрою, - любой гражданин Таджикистана мне мог позвонить, и я приходил на встречу с каждым. Я никогда не отказывался. Для меня каждый гражданин Таджикистана был Его величеством. Я был знаком с парнем, который иногда, очень редко, когда я возвращался из Германии, возил меня на своей машине на какие-то встречи. И он поехал в Душанбе, на родину, - навестить своих детей. И его там арестовали и пытают - за то, что он был связан со мной.

От него допытываются, с кем я встречаюсь, о чем я думаю, его держат в камере уже пятый день. Не показывают родственникам, не допускают к нему адвоката. Вот это - отношение Рахмонова и власти к людям.

Я недавно был в Германии, и у меня была встреча с немецкими политиками. Они спрашивают: ну, как у вас развивается демократия, как работают демократические институты… Я предложил: давайте будем говорить без дипломатии, без политкорректности, в открытую. Они говорят: давайте. И я сказал: 20 лет тому назад, когда мы покинули страну, то думали, что весь мир с нами, потому что у нас были идеи свободы и демократии. Но вы предали наши идеи, вы предали нас, вы предали свободу, вы предали демократию. Вы обнимаетесь с этим диктатором, с этим сомнительным человеком… И я почувствовал - может, политики не так часто краснеют, - но они на самом деле покраснели. И они говорят: что мы должны делать?

Я говорю: очень просто. Он ведь такой восточный падишах, "Чаноби оли" (Ваше величество). Рахмон и его приближенные очень любят зарабатывать… нет, воровать в Таджикистане, но они любят отдыхать в Париже, Вашингтоне, Берлине, Вене. У них дети учились там. Давайте хотя бы список - и не пускать этих людей в Европу, их детей не пускать в Европу. Демократия - пустое слово. Для Рахмонова демократия - когда он сидит рядом с президентами Франции или Германии, - и так он лучше всего доказывает человечеству прелести демократии.

Я предложил: через год в Таджикистане президентские выборы, и вы выступаете с заявлением, что там, где есть демократия, - не может один человек двадцать лет быть президентом! Согласен? Ну никак нельзя!..

А.М. Только Рузвельта вспомнил…

Д.А. И давайте, говорю, вы поставите условие: если Рахмон участвует в этих выборах, мы эти выборы не признаем. Но этого же не происходит…

Может быть, я последний романтик, но я верю, что должно быть справедливое государство. Я понимаю, что слово "демократия" так испоганили, так испачкали…

Я был в 1993 году на одной встрече, там были мэры столиц… И там выступил Олжас Сулейменов, великий казахский поэт. Он сказал: демократия была похожа на очень красивую девушку. И когда она пришла в наш край, все ею восхищались, все хотели на ней жениться. Но потом ее изнасиловали, над ней надругались, - и теперь все бегут от этой невесты…

… Мне в социальных сетях пишут: "Дододжон, а вы до сих пор демократ?" Да, я не скрываю, - я до сих пор верю в идеи демократии. Я думаю, что у нас сейчас последняя битва за демократию. У нас, знаешь, какая сейчас альтернатива? Или на этих выборах придет к власти нормальный человек - не буду говорить слово "демократ", - и будут работать законы, будет хотя бы относительно нормальная жизнь: независимый парламент, независимая пресса… Но если этого не произойдет, и еще два-три года будет Рахмон, - то придет не Партия исламского возрождения Таджикистана, - кстати, не очень плохая партия, и их лидер, Мухиддин Кабири, я считаю, он один из лучших, может быть, политиков в исламском мире, он очень толерантный, цивилизованный, образованный человек. Но могут прийти талибы в тюбетейках. Это гораздо хуже, чем "Талибан" в Афганистане. Почему? Потому что при Рахмоне выросло потерянное поколение, которое не ходило в школу: они собирали хлопок, мыли машины на улицах, ездили на заработки в Россию. У них нет образования, они не умеют читать и писать, не только по-русски, но и по-таджикски. И это поколение легко идет в объятия самых радикальных организаций. Подчеркиваю - не Партии исламского возрождения Таджикистана, а тех организаций, перед которыми талибы кажутся милыми и приятными людьми.

А.М. Я прослушал все это - и у меня возникает недоумение. Существует в стольном граде Москве тоже царь, мудрый, сильный, умелый. Вот он смотрит на все это - и ему не приходит в голову прекратить это безобразие в регионе? Ведь это очень легко сделать. Достаточно отозвать 201-ю дивизию. Перекрыть каналы, по которым в республику поступают и деньги, и хлеб, и все прочее. И тогда режим Рахмонова… Снять его - две секунды. Или выгнать всех гастарбайтеров таджикских - они вернутся домой и сами откусят голову Рахмону. Существует много способов… И тем не менее Рахмон умудряется удовлетворять всех. Почему? Это великолепный тактик? Человек, который умеет регулировать эти наркотропы? Умеет водить Россию за нос с электричеством и алюминиевым заводом? Умеет в то же время нравиться и Каримову, который тоже, несмотря ни на что, до сих пор не сказал, что он мне (жест поперек горла) во как надоел? И в то же время он удовлетворяет и Тегеран? Тегеран ему тоже ничего не говорит. Как в этой когорте множества игроков - ты еще не забывай, что там существует такая сила как Китай, без которой в регионе не принимается никаких решений… Китай становится основным игроком в регионе. И как он выбирается? Почему он до сих пор сидит? Да, я понимаю, - "Ватандор" - партия, у нее никому не известные, но сильные игроки… Кстати, не слышал ни одного лозунга "Ватандора". Большевики начинали - "Хлеб - голодным! Земля - крестьянам!" Понятна акция. А здесь - "Мы будем лучшими", - это не впечатляет. Меня это не привлекает. Вот я стою с мотыгой, а мне говорят: "Вот мы снимем паранджу, и вы увидите настоящих джигитов". Не впечатляет…

Объясни, почему же он все-таки в этом хаосе всех причин умудряется оставаться на месте? Я не спорю, что это, безусловно, один из самых малоразвитых политиков, которые существуют на пространстве СНГ. Даже зубной врач в Туркменистане - и тот красавчик, сумел всех подмять. Не говоря уж про Каримова, который, действительно, большевик старого образца. Мы не говорим и про Казахстан, где Назарбаев умудряется держаться достаточно долго. Среди всех них Рахмон - слабое звено. Но не уходит. Почему?

Д.А. Ты хорошо сказал - он умеет всех удовлетворять. И причем в ночи любви он может каждого убедить, что эта ночь - только для него. Для Москвы, Тегерана, Ташкента, Пекина и Вашингтона. Это во-первых. Во-вторых…

А.М. Да, но он же не отдает. Он обещает Москве Рогунскую ГЭС - но не отдает…

Д.А. Смотри, в чем дело. Он все эти годы умудряется сидеть не на двух стульях, а на трех, четырех, пяти. Даже лежать. На двух стульях можно сидеть, на трех невозможно - только лежать. Он лежит и получает удовольствие.

Кто-то сказал, что все случайности работают на него. Ход истории был в его пользу. Если помнишь, в 1996 году, когда Ельцин сказал: "Рахмон, хватит, мы не можем больше тебя на руках носить, давай ты найдешь общий язык со своей оппозицией", - тогда были выборы Президента России, потом болезнь Ельцина. Потом наступил другой период: когда на Западе были им недовольны, но он мощно поддержал операцию в Афганистане, и Таджикистан стал рассматриваться как небольшая площадка…

А.М. Да, это был период геополитического всплеска.

Д.А. Но сейчас, скорей всего, наступит "Час икс". Он же пятый год - ты правильно заметил - водит за нос Россию. За это время он умудрился выгнать из Таджикистана российских пограничников, давить на российский бизнес, вести антироссийскую пропаганду. Он смог убедить многих граждан Таджикистана, что причина наших бед в том, что Ташкент и Москва не хотят нашего развития. И в это многие поверили.

Но сейчас - смотри - в России прошли выборы президента. У Рахмона будет встреча с новым президентом России. И они должны будут подписать соглашение о продлении пребывания российской военной базы в Таджикистане.

А.М. Ты имеешь в виду космическое слежение? (оптико-электронный узел контроля за космическим пространством "Окно", передан Таджикистаном России в 2004 году "в счет погашения государственного долга страны")

Д.А. Нет, эту Рахмонов уже отдал тогда…

А.М. Отдал?

Д.А. В 2004-м году. Это был обмен на Искандарова…

А.М. Да, все. Вспомнил.

Д.А. Он пообещал тогда и алюминиевый завод, и потом такой был роман с Олегом Дерипаской ("Русский алюминий"). И Дерипаска туда приезжал, много вложил, много подарил… А потом в конце концов Рахмон его выгнал, причем с позором.

Дальше вопрос состоит в том, что он должен будет сказать "да" или "нет" российской военной базе в Таджикистане. Поверь - Рахмон очень хочет, чтобы эта военная база осталась в Таджикистане. Потому что если не будет этой военной базы, достаточно четырех-пяти групп, отрядов сопротивления, чтобы они взяли его дворец.

А.М. Да трех отрядов моджахедов достаточно было бы.

Д.А. Если вещи называть своими именами - это карточный домик, который ничего не стоит. И если Россия захочет… Я повторяю: ключи от таджикского будущего находятся в Москве.

А.М. Я тебя прерву и задам другой вопрос. Если они ничего не получают - ни алюминиевый завод, ни электричество, которое России в принципе не нужно, - я могу предположить, что существует некий наркотрафик, который и определяет незыблемость позиции Рахмона на посту президента Таджикистана? Можно, я так поставлю вопрос?

Д.А. В таких случаях обычно говорят: спасибо большое за очень хороший вопрос.

А.М. Я же просто задаю версию. Мы отмели практически все, что он уже отдал. Остается одно только: сырье, которое не истощается, а с каждым годом все увеличивается и увеличивается, - и я знаю, существуют какие-то группы людей, которые, в общем-то, не исходя из политических интересов России, а исходя из каких-то своих интересов, пытаются удержать Рахмона у власти… Я это к чему говорю? Международная политика России приватизирована так же, как и многое другое, и именно эта приватизационная часть не позволяет менять Рахмонова на этой должности. Это только моя версия. Я тебя спрашиваю - насколько я близок к правде?

Д.А. Ты прав. Я говорил, что есть группа людей-лоббистов Рахмонова, которые лоббируют интересы Рахмона в Москве, в политических салонах Москвы. Это как раз те люди, которые имеют огромный интерес, - они соучастники таджикского наркобизнеса.

А.М. Картеля…

Д.А. Да. И поверь - главным наркобароном в Таджикистане является Эмомали…

А.М. …Наркобаран!

Д.А. Да. Благодаря ему таджики поделились на две группы: наркобароны - это Рахмон и его семья, которые везут тоннами и контролируют границы, - и наркобараны, которые везут в арбузах, гранатах, среди сухофруктов, в желудках…

А.М. В презервативах. Больше всего - в презервативах.

Д.А. На самом деле…

А.М. На самом деле - промышленные поставки идут…

Д.А. Существует очень сильная партия наркобаронов, и им очень нужен Рахмон. Обращаю внимание - когда ушли российские пограничники из Таджикистана, ни в одной газете, ни в одном журнале, ни на одном телеканале не было репортажа об этом, все прошло молча. Мне рассказывали, что люди на Памире бросались к российским танкам, просили: ребята, не уезжайте, не уходите. Почему это было сделано? Чтобы эту золотую реку - Пяндж - полностью контролировал Рахмон, его семья и их партнеры в Москве и других городах.

Куда идет таджикский героин? Больше всего - в Россию.

А.М. Конечно.

Д.А. Он оседает в городах России. Каждый день в российских городах и поселках несколько человек умирают именно от таджикского героина - героина, который сделан Рахмоновым. Для Афганистана, где выращивают наркотики, Таджикистан - самый главный рынок сбыта, мы все это знаем, и этот рынок - Рахмон, а от него прямиком - разные города России. И в этом - одна из причин, почему он так долго держится, почему в России никто не поднимает голоса против него, такого сомнительного партнера, - те люди, которые вышли на наркобизнесе и которые имеют огромные деньги.

Я сам, когда был в Душанбе, видел дворцы, которых нет на Рублевке, - это таджики-наркобароны. Но подчеркиваю - наркобизнес, как и все остальное в Таджикистане, контролируется лично Рахмоном и его семьей. Кто главный наркобарон? Министры, его брат, его родственники, его генералы, его охранники, его телохранители, - вот главные наркобароны Таджикистана. В этом их сила. Поэтому они легко могут найти общий язык.

Поэтому они научились удовлетворять многих, кроме собственного народа…

А.М. Ну, это-то им зачем нужно…

Д.А. Есть такой Хасан Садуллоев, брат жены президента, который в советское время был заведующим заправкой, бензин продавал и солярку. В одной из бесед он сказал: "Таджикский народ такой неблагодарный, не ценит его величество Рахмона, а он так старается!" Да, он так старается. Дороги в нищей стране стали платными. Пенсия - 15 долларов. Работы вообще нет. Здесь, в России, если ты работаешь, то получаешь минимум 70-80 долларов, но на это люди живут, - и они живут именно благодаря России. Я еще раз говорю: нам очень важны хорошие отношения с Москвой и Ташкентом. Ташкент - соседи, а Россия очень важна: кто бы ни пришел к власти, "Ватандор", другая партия или третья - ни одна партия как минимум лет 10-15 не сможет решить эти проблемы, а эту разруху, которая появилась за время правления Рахмона, взять и быстро привести в порядок. Поэтому мы нуждаемся в России. Нам нужен русский язык, для нас это окно в мир - если мы хотим технологии, инновации, открытия…

Мы поколение, которое с детства знало два языка, мы были богатыми. Сейчас постепенно русский язык исчезает. Любой человек заходит в интернет - он будет искать любую информацию, прежде всего, на русском языке. Это еще одно преступление Рахмона против своего народа - когда он специально "выдавливает" русский язык и русскую культуру из Таджикистана.

Второй вопрос - по Ташкенту. Об этом немодно говорить. Рахмон вел такую пропаганду, что света нет - виноваты Москва и Ташкент, зарплаты маленькие - виноваты Москва и Ташкент, электричества нет - снова Москва и Ташкент виноваты. Во всем виноваты Москва и Ташкент. Но у нас говорят - когда выбираешь дом, выбирай соседей. Мы нуждаемся в Ташкенте, все дороги идут через Ташкент. Если проанализировать - очень выгодно, если будут хорошие отношения между Ташкентом и Душанбе. И таджикам гораздо выгодней эти хорошие отношения, чем узбекам. Почему? В Узбекистане 28 миллионов населения…

А.М. Да об этом и говорить даже как-то… Рынок, дороги…

Д.А. Да, там рынок, все дороги… Я не знаю, чем он думает. Когда мы говорим о его хитрости и коварстве - он абсолютно недалекий человек…

А.М. Давай не будем об этом.

Д.А. Я уверен в одном: может быть, еще год, два, три - но он- Рахмонов будет отвечать перед таджикским народом за свои преступления, за геноцид собственного народа, за унижения, за изнасилованных женщин, за погибших детей, за то, что загнал народ в такой тупик, - он будет за это отвечать. Поверь, - мне больно об этом говорить, мне неприятно об этом говорить, - но то, с чего мы начали разговор, - это первый звонок.

А.М. Во всех играх, в которые играют в регионе, мне совершенно непонятна позиция ислама. Куда девался ислам? Куда исчез?

Д.А. Одна из больших глупостей Рахмонова - это борьба против религии, против ислама конкретно. Надо быть придурком, конченым уродом, чтобы в стране, где 99 процентов мусульман, бороться против ислама. Я всегда подчеркиваю, что самая главная оппозиция Рахмону, - это сам Рахмон, его голова, его куриные мозги… В мечети детям до 16 лет нельзя ходить, женщинам нельзя… Он уже диктует правила жизни для мусульман, он не может понять, что религия - самое святое для любого человека. Он не может этого понять. И естественно, люди возмущаются, - и естественно, эти люди к нам идут.

Я не люблю давать обещания. Ты правильно сказал, что в своих выступлениях я очень редко даю обещания. И когда я говорю о нашей команде - ничего нельзя обещать, потому что они каждодневно своей жизнью доказывают, кто они есть, на что способны. С другой стороны, любой студент первого курса может взять компьютер и написать хорошую программу, хороший манифест… Но мы работаем по-другому. Нам дорога в печать, на телеканалы закрыта, и у нас другая тактика: мы работаем от человека к человеку. Я подчеркиваю - мы объясняем свою позицию каждому человеку. Я уверен: если одного человека убедишь - он может стать твоим соратником, союзником, - и дальше распространять твои идеи.

Я могу обещать одно: такого, что сейчас происходит в Таджикистане, - больше такого не будет. В Таджикистане будет справедливое общество, справедливое государство. А гарантией этого могут быть только наши имена, наша судьба, наша жизнь и наши биографии.