С.Бобомуллоев:Масловский С*. о таджиках (к вопросу об этногенезе).

Г А Л Ь Ч А.1 (Первобытное население Туркестана)

Вопросы о первобытном населении Туркестана до сих пор не возбуждал никаких споров. Лейтенант Борнс, один из первых европейских путешественников в Бухару, говорит, что "первобытные жители Туркестана суть таджики или таты, иногда, хотя ошибочно, называемые сартаки, что собственно служат насмешливым именем, которое придают им кочующие племена. В отдаленные времена воинственные турки, пришедшие с севера, сокрушили власть этого народа, а потом междоусобия ослабили его еще более." Того же мнения придерживался Вамбери, а с его голоса стали повторять это и позднейшие путешественники. Только Пашино остался при особом мнении: "таджики,-пишет он, - кровные персы, попавшие сюда в новейшие времена и укоренившиеся здесь". 2

В самом деле, из всех племен, населяющих теперешний равнинный Туркестан, таджики имеют более всего прав на титул аборигенов страны: об узбеках и киргизов мы имеем довольно точные исторические сведения, - мы знаем время появления их в пределах Туркестана; есть у нас сведения и о возникновении поселков арабов и еврейских кварталов, и о появлении тех персидских выходцев из Мерва, которые утратили свой язык, сменив его на узбекский, но сохранили веру, оставшись шиитами, и, в силу этого, под названием "прав", выделились из среды таджикского населения, родственного им, может быть, по крови; цигане-люлии мазанги признаются несомненно пришлыми населениями; остаются, следовательно, только таджики, которые и сами считают себя аборигенами страны. К тому же отсутствие монголовидных признаков в теле, их иранский язык, все говорит за то, что перед нами потомки ариев и парапамисидов IYв. до Р.Х.

Что значит слово "таджики"? Много было сделано по этому поводу догадок, более или менее остроумных, догадок, которых мы не будем здесь приводить, так как в настоящее время может считаться твердо установленным объяснение этого слова, данное г. Бартольдом. Г. Бартольд указывает, что первоначально персы называли таджиками завоевателей арабов, а потом распространили эти название на соплеменников, принявших ислам. Тюрки стали называть таджиками в с е ту з е м н о е н а с е л е н и е м у с у л ь м а н с к о й в е р ы, б е з р а з л и ч и я п р о и с х о ж д е н и я. Когда арабы слились с туземцами, "таджик" стал термином этнографическим. а под влиянием тюрков сами персы стали называть себя этим именем, перестав применять его к арабам. В этом истолковании нам особенно ценно выражение "без различия происхождения". Значит, таджики – термин собирательный, значит сначала это был, может быть, целый ряд племен, различных по крови, но объединенных религией, и название это носило чисто религиозный характер; за тем, при дальнейшем слиянии этих первоначальных народностей, выработался тот новый, общий тип, носителем которого являются ясно сложившиеся племя, которое мы встречаем теперь на равнинах Туркестана и которое носит то же название-"таджики", но в другом уже, специально племенном, значении.

Принимая это объяснение мы тем самым признаем смешенное происхождение мнимых аборигенов края, а так как смешение произошло на столько давно и настолько полно, что получился такой однообразный и яркий тип теперешних таджиков, мы должны отказаться от мысли путем антропологических намерений определить элементы, принимавшие участие в образовании этой народности.

Эта выдержанность типа и вводила в заблуждение последователей, и формула г. Бартольда не находила себе, поэтому, отклика, пока горный Туркестан оставался terra incognita для антропологов. Что в горах, в местностях наиболее изолированных, тип сохраняется в наибольшей чистоте-это не новость. Поэтому все писавшие о Туркестане, принимая, что в основу таджикской народности лег один народ, который, путем смешения с прибывавшими племенами (и смешения довольно случайного характера), выработал свой теперешний тип, - выдвигают на первый план горцев, как типичных таджиков.

Но если объяснение г. Бартольда верно, то не таджикский чистый тип найдем мы в горах, а те, в разрозненном виде, элементы, которые смешиваясь в равнин, дали теперешнее племя таджиков. Видь, при вторжении завоевателей, не все аборигены страны пали и не все покорились. Часть их должна была отступить, уйти в горы, рассыпаться по ущельям. Движение в горы, вызываемое недостатком культурной земли в Туркестане, не затихло и теперь. Таджики, уже сложившиеся племенем, тоже отступали под напором тюрков, и наиболее доступные горные долины заняты теперь ими. Но подымитесь выше, к снежным вершинам, где скудна природа, где суров климат, где хлеб приходится добывать таким чудовищным трудом, что о нем трудно себе составить даже приблизительное понятие, - словом, в местности, куда только необходимость или любовь к свободе могли загнать людей, - всюду вы найдете ряд небольших племен, и по наречиям, и по типу отличных друг от друга и от равнинных таджиков, - племен, которых мы не имеем права называть таджиками и которых сами таджики называют "гальчей".

Слово это считается синонимом слова "горный таджик". "Горные таджики, или гальча", пишут этнографы, давая этому термину самые разнообразные толкования, под час самого произвольного характера. Так Гребенкин производит его от слова "галл" (хлеб) и переводит "возящий хлеб", потому что, по его словам, у горцев не хватает хлеба, и они ввозят его из соседних областей. Но если у туземцев мало хлеба, то денег у них еще меньше; поэтому, они едят крут, горох, хлебные суррогаты всякого рода, голодают и, бывает, целыми поселками вымирают от голодного тифа, но за хлебом ездят довольно-таки редко, так как даром хлеб раздавали, насколько мне известно, только один раз, во время Анзобской чумы, да и то только на Ягноб. Другое объяснение, более поэтическое, но еще более произвольное, дал Уйфальва: по его словам, "гальча" - это вороны, которых голод загнал в горы. Нам кажется, что не зачем трудится придумывать объяснение слову, которое целиком имеется в таджикском языке (фальгарском наречии) и значит: "чужой посторонний". Составилось оно, по словам туземцев, из "гались" и "ча", что значит "говорящий грубо"; при дальнейшим развитии слово это получило свой настоящий смысл: оно носит тот оттенок, который грех вкладывать в слово "варвар", - несколько обидный, презрительный оттенок. Таким образом термин этот носит тот же собирательный характер, что и термин "таджик"в былое время. Для самаркандца, считающего себя "солью земли и святом миру", все горное население уже "гальча". Подымитесь по Заравшану, - за Пенджикентом начинаются уже горы, следовательно, население – горные таджики или гальча. Но если назвать какого-нибудь туземца гальчей,он смертельно обидится. Ответ будет у всех один: "мы-не гальча, гальча-это на Ягнобе, это-в Матче, там дурные таджики, а мы – не гальча".

Характерно, что в горах слово "таджик" сохранило еще, по видимому, свой первоначальный религиозный смысл. По крайней мере, в восточном Дарвазе, в Рошане, в Шугнане нам неоднократно приходилось выражение: "мы недавно сделались таджиками", чем указывалось на их недавнее, сравнительно, обращение в ислам.

Мы видим, что употребление терминов: "таджики" и "гальча", настолько спутано, что, прежде чем перейти к дальнейшему положению, мы должны точно установить, что мы будем называть этими именами. Таджиками мы будем называть племя, населяющее равнины и широкая горная долины Туркестана,-племя, обладающее ясно очерченным типом и происшедшее путем того слияния первоначальных народностей, о котором мы уже говорили. Это будет термин этнографический. Что же касается гальчи, то мы объединим этим именем все те остатки прежнего населения, от родства с которыми отказываются сами таджики (хотя до настоящего времени они и носят название "горных таджиков") и отметим, что на основаниях, приведенных выше, термин этот этнографического значения не имеет. Принимая для таджиков вышеуказанное значение, мы видим, что отожествлять горных таджиков с гальчей нельзя; одно из двух: или "таджики"-племя, и тогда гальчи-не таджики, или таджики-термин собирательный, а этого допускать не зачем, раз мы привыкли называть этим именем народ с резко-определенным типом.

Мы уже сказали, что группа племен, которую мы объединяем словом "гальча", содержит в разрозненном видете элементы, из которых, повидимомы, сложилась таджикская народность. Антропометрическая работа, которая нам удалось произвести во время пяти поездок в Среднюю Азию (в 1895-1899гг.), дали возможность определить 5 сновных типов, под которые можно подвести горцев того лабиринта, который заполняет юго-восточную часть Туркестана и смыкается с Гималаями.

В этой статье мы косаемся только общих выводов; более детальную разработку и анализ физических признаков населения Туркестана мы отложим до окончательной разработки добытых нами материалов.

Племена арабского типа.

К ним относятся туземцы Фанского ущелья (Самаркандская обл.), называющие себя таджиками, говорящие по-таджикски, но сохранившие в достаточной чистоте свой арабский тип и даже свое родовое название: "мы-рода Малика", говорят они.i Если мы не ошибаемся, этот род и посейчас есть среди арабов. Тот же род Малика нашли мы в Гиссарском бекстве (Бухарское ханство), в местности Дагана, куда они перешли лет 200 тому назад из Бальджуана; выйдя на более доступную местность, эти Маликэ мало-по-малу начинают смешиваться с соседями-узбеками рода Лакай, и кое-какие монголоведные признаки уже начинают проскальзывать в типе. Но, в общем, сходство с фанцами огромно: те и другие-высокого роста, стройного, сухого сложения, с сильно развитыми конечностями; кожа-темно-смуглая; волосы-черные, часто волнистые; глаза-с типичным европейским разрезом, темно-карие, под красиво очерченными бровями; правильный нос, очень часто с горбинкой; прямая, тонкие губы; зубы-небольшие, плотные, очень часто стертые от неумеренного употребления сухих плодов.

Третье небольшое племя арабов,сходное по типу с Маликэ, но называющее себя арабами (курайшиты), находится в долине р.Ег-су. Эти арабы отступили в горы под напором тюрков уже в новейшие времена и не принадлежат к древнему населению Туркестана.

1

i2) Племена европейского типа.

Этот тип пользуется значительным распространением. Авганцы прямо признают свое европейское происхождение, но о них мы говорить не будем, так как наши намерения авганцев носят весьма случайный характер и не дают нам права говорить о всех племенах, говорящих языком "пушту". В собственном Туркестан отдельная община с ясно выраженным европейским типом встречаются во многих местах как Зеравшанских гор, так и Гиссара, Каратегина. Особенно ясен этот тип в верховьях Заравшана, в Матчинской волости, Самаркандской обл, но нигде он не выражен с такой силой и полнотой, как в Язгулоне, в восточном Дарвазе. Местность эта настолько интересна, что мы позволим себе остановится на ней несколько подробнее.

Долина р. Язгулона (одного из правых притоков Пянджа, верхней Аму-дарья) лежит между Ванжем и Рошаном. Население ее в среднем течения-таджики, в нижнем – особое племя – язгулон. На первый взгляд кажется странным, что верховые и среднее течение реки заняты таджиками, а низовья язгулонами, представляющими, несомненно, остатки значительно более древнего населения. Объясняется это тем, что таджики двигались по караванному пути, идущему через эту долину из Рошана в Дарваз, через кишлак Андергоб на перевал Хушкан с одной стороны, и Шид-ок-ба-с другой. Здесь-то, около дороги, и осели таджикские переселенцы, которых ничто не манило в низовья реки. Не могла привлечь их туда почва, скудная, заваленная обломками скал (вследствие многочисленных, частых обвалов); не могла особенно привлекать и близость авганской границы; да, наконец, немного переселенцев и выслала сюда Средняя Азия. Большая часть их оседала раньше, в более счастливых местностях, а большая часть тех, которые доходили сюда, предпочитала идти дальше, пробиралась в Чихраль, Индию или богатый Бадахшан. В течение 8-9 месяцев в году, когда перевалы закрыты, отрезанные от сообщения с окружающим миром, язгулонцы были в значительной степени гарантированы от всякого рода беспокойств. Звон оружия, в течении веков раздававшиеся в равнинах Туркестана, не долетал сюда. Этой бедной страны не надо было никому, - соседи их не трогали. Таким образом они были совершенно ограждены от смешения, и если язык их принял некоторые таджикские слова, если они пополнили не достававшие у них понятия, заимствовав их у таджиков, то не заимствовали у них крови, и таким путем дошел до нас тот в высокой степени интересный тип, который поражает глаз путешественника в кишлаках Ниж. Язгулона, от Яр-газана до кишлака Mothra, крайнего кишлака в Дарвазе.

Из путешественников сюда, кажется, никто не заглядывал; по крайней мере, ни лингвисты, ни антропологи ничего о них не говорят, да и туземцы Ниж. Язгулона утверждают, что не ведали европейцев. Причина этого – отдаленность местности от проезжей дороги; если бы перевал Шид-ок-ба не закрылась раньше времени, и нам не пришлось бы, бросив вьюки и лошадей, пробираться в Рошан пешком, по прибрежным скалам Пянджа, вероятно, и мы приехали бы мимо этой интересной местности, Шесть кишлаков заняты язгулонцами. Сакли, сложенные из камней, из обломков скал, без цемента, низкая, закопченная, неприветливая, ютятся на берегу веселой, шутливой речки, почти исчезая в зелени садов, охватывающих поселки. При выезде в кишлаки вас окружает толпа туземцев всех возрастов: дети, совершенно голые, или с легкой опояской у бедер, мужчины в самых фантастических костюмах: то в подобии халатов, из грубой серняги, с головой, обернутой обрезком ткани, то полуобнаженные, с перекинутой через плечо звериной шкурой, с луками в руках; наконец, медленные, важные старики с длинною бородою, с изогнутыми посохами,- настоящие ветховаветные патриархи. Женщины, в первую минуту скрывшееся, почти тотчас появляются снова; то там, то здесь вы видите белая или цветная рубаха их, открытая, не лишенная известной-приятности, лица. Он спокойно принимаются за прерванную работу.

Европейской тип выражений у всех с поразительной яркостью. Это тема более интересна, что заподозрить их в семитическом происхождении прямо не возможно. В данном случае нам приходится опереться и на лингвистические данные. Хотя и язык относится к области наиболее неустойчивых признаков, хотя именно в Средней Азии мы находи выразительные примеры этому (арабы и персы, говорящие по-узбекски и совершенно забывшие свой язык), но в некоторых случаях языки являются настолько, если можно так выразиться, первобытными, что заподозрить говорящий на нем народ в заимствовании является немыслимым. Именно таким народом, таким племенем и появляются язгулонцы. Составленный нами краткий словарь их языка передан академику К.Г. Залеману, который сообщил нам пока только общие выводы: наречие это до настоящего времени было неизвестно, относится к восточно-иранским наречиям, к т. наз. Памирской группы языков и, вероятно, близко с шугнанским; наречие во всяком случае весьма древнее. Мы позволили себе привести несколько слов этого наречия, параллельно с шугнанским и таджикским , на которых говорят соседи.

Язгулоское

Питаются язгулонцы плохо: риса нет, даже соли нет. Главное и почти единственная пища-тут (шелковица) и горох, возделываемый в небольшом количестве. Лепешку найти довольно трудно. Чаще на столе язгулонца встретишь мясо, которое добывается охотой; стреляют из свои луков (пряшевитых) туземцы мастерка.

Женятся рано, около 18-20 л., не позже. Девушки выходят замуж очень поздно для Средне Азии, лет 16-20, иногда позже. Кровные браки часты. Мулла явился к ним сравнительно недавно; до тех пор превосходно обходились без него, довольствуясь согласием и благословением родителей. Женщины насколько не дичатся; жена хозяина даже спала в одной комнате с нами. Женский тип значительно красивее мужского. Значительная прелесть этого же еврейского типа замечается в Рошане и Бадахшане, отчасти и шугнане.

3) Племена славянского типа.

К ним нужно отнести часть населения Мея. Каратегина и Дарваза и часть горцев Вахана, в ю. Памирах, Говорят, в Вахия-боло, одной из областей Дарваза, тоже есть целые поселки горцев этого типа, но нам непришлось быть там лично. Горцы эти отличаются светло-русыми, довольно часто рыжеватыми, волосами, голубыми или серыми глазами и телосложением в высокой степени напоминают наших крестьян-великорусов.

4) Племена армянского типа.

На р. Ягноб, Самаркандской области и в Сеа.Гиссари Каратегин, т.-е.по ту сторону Гиссарского хребта.

5) Пле6мена восточного-иранского типа.

Которая, по-видимому, принимали наибольшее участие в образовании таджикской народности, пользуются громадным распространением во всей нагорной части Туркестана и относятся к "альпийской части", которая распространена теперь в горах Европы. Наши исследования убедили нас в безусловной связи, по типу, горцев Европы с нашим восточно-иранским типом. Европа и Азия, разделена обширными равнинами России, имеют, так сказать, этапный пункт, в котором естественные условия позволили до настоящего времени удержатся остатками племен, передвигавшихся из Азии в Европу или из Европы в Азию через южные степи. Этот пункт – Кавказы1сноска, и несомненно подробное антропологическое исследование племен, населяющих его горный лабиринт, позволит нам со-временем связать в одну семью народов Азии и Европы не-монгольской крови. В данном случае промежуточное звено между горцами восточно-иранского типа и горцами альпийского типа Европы уже найдено, это-осетины. Выводы антропологии подтверждает и лингвистика. Осетинский язык, по заключению акад. Залемана, близко подходит к языку ягнобской гальчи, являющейся одной из наиболее ярких народностей вост.-иранского типа.К этой ягнобской гальче мы теперь и перейдем.

Несколько лет тому назад Ягноб-узкая долина между Гиссарским и Туркестанскими хребтами, на границе Гиссара,-была совершенной почти terra incognita, и только чума, появившаяся в 1898 г. в одном из ее кишлаков (Анзоб), доставила ей известность. До этого времени он почти не посещался путешественниками; даже местная администрация заглядывала настолько редко в эту, правда трудно доступную долину, что ягнобцы до чумы считали себя независимыми. Мне пришлось быть в составе чужого отряда на Ягнгобе, и туземцы, знакомые мне по прежним поездкам, засыпали меня вопросами, что они уже давно русские подданные, они недоверчиво щелкали и не слишком верили этому.

Невесело долина Ягноба-узкая, сдавленная горами, сложенными преимущественно из слюдяных сланцев, являющихся то в виде мощных кристаллических слоев, то в виде мощных кристаллических слов, то в виде разрушенных, разбитых на плитки обвалов. Изредка-выходы известняка; на среднем течении р. Ягноба, у кишлака Петит, мы наблюдаем мощное развитие глин; окрестности Анзоба сложены из конгломерата. В горах есть каменный уголь, квасцы, гипс. Растительность не богата. Засеяны поля, которых, впрочем, нежного, сменяются иногда небольшими рощами фисташковых деревьев или берез и диких вишенье; впрочем последнею даже и деревом нельзя назвать, так как верхушки их ствола доходит до колен всадника, не выше. Много барбарису, как вообще всюду в горах. Шиповник местами образует густые заросли, через которые с трудом пробирается лошадь. Но все это не может сгладить общего характера долины, который остается печальным и угрюмым. Общая мрачность поддерживается и тучами, которая почти постоянно висят над Ягнобом.

Лингвисты узнали о гальче Ягноба раньше антропологов. Акад. К.Г.Залеман определил, что язык ягноба – "ягноби", как говорят лингвисты, - распадается на два наречия. Оба они относятся к группе памирских языков и оба являются изолированными от остальных наречий Рошана, Шугнана, Вахана и др., имеющих известную связь между собой. Ближе всего эти наречию, по заключению г. Залемана, подходят к осетинскому языку 1)снос.

Выводы лингвистики совпадают в данном случае с выводами антропологии: и в антропологическом отношении наблюдаются два типа – вост.-иранский и армянский, из которых один преобладает на правом, другой-на левом берегу реки. Армянский тип-высокого роста но слабого сложения, брахицефал, с громадными и в большинстве случаев кривыми носами, с резко вырезанными ноздрями, овальным лицом, густой, темной, слегка курчаво1й бородой, покрывающей все лицо до самых глаз, густыми сходящимися бровями, нависшими над темно-карими глазами, крупным ртом и обильный растительностью на теле. Вост.-иранский тип-малорослые, очень темно-смуглые, с круглым, почти квадратным лицом, густой растительностью на теле, брюхи-или ультра брахицефалы, с низким лбом и сильно деформированным черепом, темно-карими глазами. По измерениям, они ближе всего подходят к таджикам, и наиболее выраженные типы вполне совпадают с измерениями таджикского черепа Топинара и очень близки к черепам Макшеватской пещеры. Измерения туземцев вост.-иранского типа очень близко подходят также во многих случаях к измерениям осетин Терской области, произведенным Н.В.Гильченко. Но нам кажется, что установление родства двух народностей на основании антропометрических измерений, особенно не слишком многочисленных, настолько дело рискованное, что мы ограничимся здесь пока только указанием на видимую связь осети7н с восточными иранцами, а окончательный вывод отложим до того времени, когда нам удастся детальнее разработать добытый нами материал.

Условия жизни в обеих группах одинаковы. Уже самый вид ущелья, в котором лепятся их норы, так как жилищами нельзя назвать эти кучи камней, с отверстиями, ничем не прикрытыми, которые служат и дверями и окнами, с низкой дымовой трубой, сложенной из плиток сланца, и кусками кизяка, налепленными на стены сакель, - уже самый вид ущелья яснее слов говорить, что ягнобцам живется не сладко. Ягнобский хлеб содержит до 70% примеси гороха и сорных трав. По наружному виду это какие-то кирпичики: землистого цвета-ржаные, и пепельно-серые-пшеничные. Мука похожа на персидский порошок. Но и такого хлеба не хватает. Здесь царство хлебных суррогатов. В большом ходу мука из ягод тута, где он есть. Важнейшим суррогатом хлеба, как и вообще в горах,является горох различных сортов: маш (Phaleolus mango), мульк (Pisus Arvensis), лодий (Dolichos Monachalis). Но и гороха не хватает, приходится примешивать сорные травы,-единственно, в чем кажется, нет недостатка на Ягнабе. Немногочисленный, чахлый рогатый скот, который мы встречаем на Ягнобе, пожалуй, спасает ягнобцев от голодной смерти. По крайней мере, здесь за падежом скатавсегда следуют повальные болезни. Молоко в разных видах-кислое или в виде грута (подобие сыра)-составляет ежедневное меню туземцев. Молоко входит во все почти национальные кушанья ягнобцет: "сиюк-ош" болтушка из муки с маслом или молоком, "аш-арт" - лапша, которую подают обыкновенно у более зажиточных, как и "умач" - суши с шариками из пресного теста. Обыкновенное же питание бедных туземцев - "крут-об" -вода, в которой размешан истолченный крут. Жаркого вы почти не увидите. Янгобцы – вегетарианцы поневоле. Смотря на янгобцев, приходится изумляться. До чего человек может сократить свои потребности,

Одежда их примитивна и от одежды других горных племен почти ничем не отличается, разве те же, что они носят круглые тюбитейки, а не остроконечный: а то те же сермяжные, домашней тканей армяки-халаты, горные мягкие сапоги-мукки, белье, тоже домашнего производства, шаровары-вот и весь костюм. Чалмы не носят, за редкими исключениями.

Они считаются мусульмане ; у них даже есть мечеть, но нам ни разу не удалось видеть ягнобца на молитве. Единственное, во что они твердо верят, насколько нам удалось убедиться, это в "албаста" - горных духов, живущих обыкновенно в ущельях, но с большим удовольствием поселяющихся и в домах. А если албаст заберется под кровлю, выжить его оттуда очень трудно; поэтому ягнобцы принимают меры предосторожности: у дверей вешают пучки васильков, или жженую тряпку, или, наконец, старый женский башмак это считается достаточным, - ни один албаст не пойдет. Следов поклонения огню у них не сохранилось.

На Ягнобе не слышно песень, которые так любят все среднеазиаты. Тяжелая жизнь сделала ягнобцев сумрачными и сосредоточенными,но выработала в них такую энергию, что невольно проникаешься к ним уважением.

Брак, конечно, свободный и большею частью обходится без участия муллы. Калыма или нет, или он ничтожен. Рождаемость очень мала, что, по видимому, стоит в связи с плохим питанием. Смертность детей до 70%. Впрочем, нужна утешаться тем, что и в равнинном Туркестане она доходит до 58%. Не мудрено поэтому, что ягнгобцы вымирают и, вероятно, близко то время, когда в долине не останется и следов этого интересного племени.

По ту сторону Гиссарского хребта, ограничивающего Ягноб с юга, лежит Гиссар и Каратегин, северные ущелья которых населены племенем, сходным по типу с ягнобцами,но говорящим уже по-таджикски, по крайней мере в тех местностях, которое удалось накм посетить. Жизнь и здесь носит тот же характер: та же бедность, тот же недостаток земли. В одном из кишлаков, недалеко от Пакшивского перевала, у населения только маленький клочок земли годен для обработки; право возделывать его переходить поочередно ко всем членам общины: один год им владеет одна семья, другой год-другая. Старшина этого селенья говорил мне, что ни один год не обходится без резни за этот клочок, и целые семьи гибли, отстаивая свое право на возделывание его.

Второй большой областью распространения названного вост.-иранского типа будет прибрежная полоса Дарваза от Кала-и-Хумба до Ванжа. Местность эта пользуется во всем Туркестане громкой известностью: добрая половина средне-азиатских легенд приурочена к Дарвазу, а добрая половина дарвазских легенд – к столице Дарваза, Кала-и-Хумбу. Город этот, с пятью прилегающими к нему селениями, лежит в глубокой котловине, на самом берегу р. Пянджа, у впадении в нее р. Хингоба, на авганской границе, и со всех сторон замкнут высокими горами. Название свое он получил в XYI в., во времена правления Дарвазом Кыргыз-хана, наместника эмира Абдулла-хана. "Кала-и-Хумб" значит "крепость-котел", и назван так или вследствие положения своего в котловине, или, может-быть, как уверяют туземцы, потому, что в нем нашли сохранившийся и до теперешнего времени, вытесанный из гранита, котел работы, как говорят, сподвижнеков Александра Македонского, нашедших себе убежище в Зиндане Хазрата Сулеймана, как называют горцы Дарваз за его недоступность и данную природу. Город весь потонул в садах Шелковица, абрикосы, вишни, сливы, груши, яблони перемешаны с кленами, серебристыми тополями, ивами, ясенями, орехами. Еле-еле видны из-за стены густых деревьев плоские крыши домов.

Что касается населения этой котловины, то этнограф встречает здесь загадку, разрешит которую почти невозможно. Мужчины – низкорослые, смуглые, некрасивые, с могуче-развитой грудью, сильной мускулатурой; глаза – карие, волосы – темные, - словом, тот же вост.- иранский тип, о котором мы уже говорили. К этому же типу принадлежит и часть женщин. Но рядом с этим некрасивым типом попадаются образцы такой дивной женской красоты, какой нам до того времени видеть не приходилось. Есть там несколько семей, в которых женщины – высокого роста, очень стройные, прекрасно, пропорционально сложные, с роскошными шелковистыми иссиня-черными волосами; очень темные глаза, несколько продолговатым зрачком, брови выгнутые, не сходящиеся, довольно густые; профиль – прямой, классический; небольшой рот и, что всего удивительнее, кожа молочной белизны, хотя лиц они не закрывают. Сходство между всеми теми женщинами, которых нам удалось видеть, поразительное, - точно сестры. Все, что нам удалось узнать об этих странных женщинах, сводится к следующей легенд. В давнее время на том месте, где теперь раскинулся Кала-и-Хумб, жило семь горных духов – дивов и их сестра пэри. Сначала местность это было дикой и непроходимой, не дивы редко возвращались без добычи, - они приводили с собой рабов, и руками этих рабов очищена было от камней бесплодная до той поры почва долины; они же засадили ее деревьями, по указаниям пэри, и таким образом явились те сады, которые не даром носят название райских. Великий Али, блуждая по горам, попал случайно в эту райскую долину. Увидел он волшебные сады, увидел павлинов, которых нет нигде в Туркестане, кроме Кала-и-Хумба, увидел и пэри, перед красотой которой, как уверяют Дарвазские певцы, расцветали розы и таяли ледники. Полюбилось могучему пророку место, но больше всего полюбилась сама пэри. И пэри приглянулся статный богатырь. Стал Али поджидать дивов, которые улетели в то время за добычей. Один за другим возвращались они и вступали в борьбу с пророкам. Семь страшных поединков выдержал богатырь, но в конце концов все семь дивов сдались на милость победителя. Явился откуда-то мулла, без которого не могут обойтись современные рассказчики Дарваза, и брак пэри с Али состоялся. От этого-то брака и произошли те чудные красавицы, о которых мы упоминали. Остальное же население Дарваза происходит от рабов, которых привели в свое время дивы. Как потомки святого и пэри, женщины эти, по словам туземцев, одарены сверхъестественной силой. Он по временам исчезают куда-то, - их уносят духи, и возвращаются иногда через несколько месяцев. В Тальборе (в Дарвазе), где старшина женат на женщине из такой семьи, наблюдался целый ряд таинственных явлений. Вещи, подаренные ею разным лицам, незримой силой переносились из самых отдаленных кишлаков опят в Тальбору, в ея дом и. т. п. Нам не удалось ближе определит тип этих таинственных женщин: об измерениях нечего было и думать. Может-быть, в них есть греческая кровь. Но каким образом тип этот передается только женскому поколению-пока остается неразрешимой загадкой.

Тип "потомков рабов" сохраняется и в долине Пянджа, в прибрежных селениях. Дарваз – страна контрастов, и за райскими садами Кала-и-Хумба идут безжизненные, опаленные солнцем скалы, сменяющиеся, впрочем, довольно часто рощами деревьев и кишлаками, утопающими в зелени. Летом население этих кишлаков не живет в саклях, - душно; горцы строят над горными потоками, которые встречаются здесь в изобилии, легкие беседки из прутьев и спят в них.

Достигнув долины р. Ванжа, вы попадаете в царстве зоба, центром которого является Кала-и-Ванж, - в нем до 94% население зобатое.

Зоб, распространенный во многих местностях Туркестана, по сию пору представляет загадку для врачей и антропологов. Он встречается и на высотах (Квито), и в низменностях (Ломбардия). В Туркестане центрами зобатости является г. Коканд, кишлак Дагбид (в Самаркандской обл.). Аксу, кишлак Постам, в 24 в. от Яркенда, Каргалык; наконец, нам пришлось наблюдать зоб у таджика Фальгарской вол., в кишлаке Урмитан, но это был случай единичный. С особенной же силой развит он здесь, на Ванже, в Дарвазе.

Чем объясняется заболевание зобом? Этот вопрос остается по сие время открытым. Плиний объясняет его употреблением снеговой воды; интересно, что туземец из Урмитана объяснял свою болезнь тем-же: на охоте, разгоряченный, он напился снеговой воды. Такого же мнения туземцы Верхнего Ягноба, которые предупреждали нас чтобы мы не пили воды Кумбеля (правого притока, образующего после слияния с Барзанги р. Ягноб), берущего начало из большого снежника, так как вода это дурная, от нее зоб делается. Между туземцами Ягноба, впрочем, зобатых нет. Другие приписывают развитие зоба особым миазмам или гипсу, взвешенному в питьевой воде, или присутствию в воде известных водорослей. Многие, наконец, видать в зоб признак физического вырождения. Зоб в Туркестане, не разрешая загадки, дает все-таки возможность сказать с уверенностью, что считать зоб признаком физического вырождения нельзя. Среди зобатых равнинцаго Туркестана кретины составляют исключение. В Ванже многие зобатые имеют признаки вырождения; по расспросам выяснилось, что заболевали они в возрасте от 3-6 лет, а появление опухоли, которая зачастую, как нам пришлось видеть у многих детей, заставляет их держат голову запрокинутой назад, не может не отразиться на развитии их организма. Те же, у которых зоб развился в период возмужалости, сплошь и рядом являются совершенно нормальными субъектами. Еще одно обстоятельство, в высокой степени любопытное, встречаем мы в Восточ. Дарвазе; Калаи-Ванж, столица зобатых, лежит на обоих берегах Ванжа; на правом берегу почти поголовный зоб, а на левом ни одного зобатого. Причину этого найти нам не удалось. Из осмотренных нами 58 зобатых в Калаи-Ванже у 35- ти зоб или от рождения, или начать развиваться в самом раннем возрасте, около 3 лет и все они в изобилии имеют признаки физического вырождения; уплощение раковины, которое, впрочем, весьма обычное явление во всем Дарвазе, как приращение сережки, torus platinus и т . д , наблюдается почти у всех. Дряблость кожи на лице, плечах и верхней части груди безусловно стоить в связи с зобом. Зоб равномерно развить или сильнее развита правая половина. У зобатых этого типа волосы очень редки и их очень мало. У остальных 23-х зоб развился между 20-30 годами и как мы уже указали, впечатление кретинов они не производят, хотя между ними встречались субъекте с опухолью до 90 с. в окружности. Причина заболевания по всей вероятности в воде источников. По крайней мере у семейства бухарского чиновника, который был за три месяца до моего приезда переведен туда, уже через 6 недель появились признаки зоба, и теперь его жена и дети обладают уже весьма солидными зобами.

Что же касается типа горцев Ванжа, то они подходят общему типу дарвазцев хотя окраска волос и глаз светлее. Их можно охарактеризовать следующим словами; низко-рослые (1570 мм.), крепко сложенные; лоб- не высокий, с сильно развитыми лобными буграми и еле намеченными лобными дугами; брови – темно-русые, довольно редкие не сходящиеся, прямые; нос – толстый, короткий, сильно вздернутый, с толстыми, резко вырезанным ноздрями; рот – крупный, часто неправильный; губы – толстые; волосы – почти черные у нормальных; русые и рыжеватые у вырождающихся субъектов; глаза – серовато-карие; скулы не выступают; аномалии ушей часты; черепа деформированы у всех поголовно; уплощение затылка – то общее, то частное.

Мы уже упомянули, что восточно-иранский тип, по-видимому, лег в основу таджикской народности. Но остальные племена, особенно арабского и еврейского типа, влили часть своей крови в жилы таджиков. Только славянский и армянский типы стоять как-то особняком.

Наиболее древними из этих племен гальчи мы склонны считать язгулонцев и ягнобскую гаьчу, - племена, сохранившие в полной чистоте как свой тип, так и свои наречие. Во всяком случае, все эти осколки горных племен имеют значительно больше прав на титул аборигенов страны, чем таджики и мы уверены, что дальнейшие исследования укрепят окончательно положения, которые мы позволили себе здесь высказать. Но что приводить нас в легкое смущение, - это то что все наши вышеприведенные типы – брахицефаличны. А между тем черепа, добытые из древних могильников, выброшенные из озера Иссик-куля, наконец найденные недавно в Ранг-кульских пещерах на Памирах, в высокой степени древние черепа или долихоцефаличны или выказывают сильное стремление к долихоцефалии. Куда же девались эти долихоцефалы? Они исчезли, растворились в массе брахицефальных типов, и только жалкие остатки их уцелели, - это негроидный тип, носителями которого является бродячее племя афганских цыган – люли и который очень нам посчастливилось наблюдать в Гиссарском бекстве. Кофейно – коричневая кожа, шапка курчавых жестких волос, низкий лоб, короткий, очень широкий нос, приплюснутый, с мясистыми ноздрями, толстые, вывороченные губы, оттопыренные уши – настолько сближают этот тип с неграми , что в первую минуту не веришь своим глазам. Они долихоцефальны и затылочная кость их совершенно негрского типа. По всей вероятности, их можно связать с племенами дравидов Индии и есть основание предполагать, что именно они и относятся к наиболее древнему населению Туркестана , что согласуется с некоторым средне – азиатскими легендами , утверждающими что во время оно население Туркестана было чернокожим.

Вот в общих , грубых чертах те выводы к которым привела нас довольно поверхностная пока разработка добытых нами материалов. В недалеком будущем мы постараемся подтвердить вышеприведенные положения детальным разбором физических признаков каждой из указанных нами групп.

* С. Масловский., ученый ориенталист.

1.С. Масловский. Г А Л Ь Ч А. РУССКИЙ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. Издание Антропологического Отдела Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии, состоящего при Московском Университете,Москва 1901 г., №2.стр.17-32

Подготовлена С. Бобомуллоевым.

2Стилистические и лексические особенности текст автора приведены без изменений в соответствии с нормами литературного языка того времени.