С.Бобомуллоев: Андреев М. С.*о таджиках (к вопросу об этногенезе)

По этнографии таджиков. Некоторые сведения1

Таджики являются народностью, входящей в состав обширной иранской группы, принадлежащей к арийской ветви семьи индо-европейских народов. Некоторыми этнографами они определяются, как восточная часть персидского народа - персиян, персов, самого многочисленного среди иранских народов, делящегося в географическом отношении на три основные группы. По определению Деникера, "если, придерживаясь приблизительно границ теперешней Персии, проведем линию луг Астрабада к Иезду. то, на восток от нее, найдем таджиков, на запад хаджеми (между Тегераном и Исфаганью2) и парсов или фарсов (между Исфаганью и Персидским заливом)"3).

Таким образом таджики, самые древние известные нам засельники Средней Азии, даже после нашествий ординоземных завоевателей, истребивших или ассимилировавших иранский элемент на значительном пространстве Средней Азии или оттеснивших его в горы, до сих пор еще занимают значительную площадь в Средней Азии. Самые крайние, наиболее выдвинувшиеся на север таджикские селения расположены по системе р. Чаткала (верховья р.Чирчика, Ташкентского уезда), из которых селение Бискан, лежащее под 42° с. ш., является самым крайним предельным пунктом выдвижения таджиков вообще на север в настоящее время. Приблизительно только на полградуса южнее этого, в предгорьях той же горной системы, сохранились самые северные таджикские селения в Фергане, лежащие, среди окрестных народностей, говорящих на тюркском языке, как и отдельные небольшие группы таджиков Ташкентского уезда. В восточном направлении самыми крайними аванпостами таджиков, тоже несколько выдвинувшимися вперед от главного ядра, являются одинокие селения, по-видимому, ваханцев, или сарикульцев, встречающиеся на северо-восточном склоне Гималаев, в той части, где этот могучий горный хребет подходит к своему соединению с восточным концом Гиндукуша. Что же касается границы южного распространения таджиков, то определить ее представляется труднее. Пространство, почти сплошь заселенное таджиками, простирается к югу от Туркестанского хребта и прилегающей части Алтайского, доходит до верховьев р. Аму-Дарьи (р. Пянджа) и на некоторое расстояние продолжается и по прилегающей афганской территории, главным образом по Восточному Бадахшану, занимая здесь северные склоны восточной части Гиндукуша и населяя его долины. В одном только Афганистане, по скромному подсчету английского газеттира, таджиков насчитывается около 900.000, занимающих первое после афганцев место по численности среди народностей входящих в состав этого государства4.

Между прочим, таджиков много также и в составе Гератской провинции Афганистана. К югу, или точнее, к юго- востоку от Гиндукуша таджики, снова начинающие идти вкрапинами среди других народностей, встречаются по мере приближения к индийской границе все реже и реже, хотя таджикский элемент, видимо, довольно значительно ощущается еще в кабульском округе. По достижении индийской границы, как можно предположить, таджики почти совершенно исчезают, хотя признаки их присутствия местами неподалеку от границы можно все же видеть в отметках, напр. на английской карте Восточного Нинграгара (под 34° 5, с. ш. и 70° 35" в. д.)5). В прилегающей дальше за пограничной чертой полосе Индии таджиков уже нет, но между юсуфзаями Пешеверского округа, напр., таджики, видимо, уже подвергшиеся ассимилированию с окружающим патанским населением, но сохранившие среди строго наблюдающих за родословной патанов и свое племенное название, хотя и изредка, но местами все же попадаются.

Как мельком упомянуто выше, таджики являются древнейшими известными засельниками Средней Азии, где иранский элемент занимал когда то доминирующее положение. На громадном пространстве, покрываемым теперь Северным Афганистаном, Закаспийской областью (по последнему переопределению-Туркменистан), Хорезмом, Бухарскими владениями, Западным и даже Восточным, т. е. Китайским Туркестаном, далеко продвигаясь на восток по последнему,-пространстве, примыкавшем непосредственно и сливавшимся с теперешней Персией, жили различные иранские народности, уцелевшие остатки которых, в тех случаях, когда они продолжают говорить еще на иранских наречиях, известны в Средней Азии в настоящее время под общим именем таджиков. Мировая культурная роль этих предков теперешних таджиков очень велика и определяется Лауфером следующим образом:6)... "Мы знаем, что иранские народы покрывали когда то необъятную территорию, простиравшуюся через весь Китайский Туркестан, переселялись в Китай, вступали в сношения с китайцами и оказывали глубокое влияние на народы другого происхождения, в особенности на тюрков и китайцев. Иранцы были великими посредниками между Западом и Востоком, передавая наследство эллинских идей в Центральную и Восточную Азию и препровождая ценные растения и произведения Китая в средиземноморскую арену. Их деятельность имеет мировое историческое значение, но без записей китайцев мы не могли бы вполне охватить положение";

Последовавшие волны нашествий иноземных завоевателей, накатывавшиеся от времени до времени на Среднюю Азию, видимо, всегда являвшуюся перекрестком больших дорог, через который проходили переселения народов, крайне гибельно отразились здесь на аборигенах-иранцах, уничтожая их, ассимилируя с завоевателями или загоняя их уцелевшие и спасающиеся остатки в труднодоступные для завоевателей горы, не манившие к тому же завоевателей отсутствием накопленных там богатств, в противоположность богатым большим пунктам равнинной оседлости.

Очень характерным в этом отношении указателем для определения характера захватных интересов завоевателей является к также то, что таджики живут, т. е. оставлены жить в настоящее щ время только там, где не имеется больших хороших пастбищ. Последними, естественно, стремились завладеть кочевники- завоеватели.

Но самым убедительным и красноречивым историком, свидетельствующим перед внимательным взором об исторических превратностях таджикской судьбы, является карта расселения таджиков в настоящее время. Уже при первом взгляде, хотя бы на приложенный при этом набросок частей бывшей Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской областей, видно, как отдельными островками, оазисами, прижавшись к горам, сохранились таджики в окрестностях тех равнинных районов, где они существовали еще при монгольском нашествии, каковы, напр., долина р. Чирчика, носившего в старину за свое быстрое течение таджикское название "Парак"-"Летящий", р. Ангрена (тадж. "Ахангяран"-"Кузнецы")., где монголы из одного только разрушенного города Бйнакета, находившегося при впадении р. Ангрена в Сыр-Дарью, увели, по свидетельству историка Джувейни7), 50.000 таджиков на осадные работы против Ходжента, а также др. места, не исключая и теперешнего г. Ташкента и его окрестностей, где " старые названия каналов в ирригационной системе, имена различных пунктов и урочищ ясно говорят о былой таджикской культуре.

Самыми первыми пунктами, населенными таджиками на равнинах в сев. -восточном направлении, являются большое селение Хавас (акфло узловой станции того же имени, где сходятся ж. д. пути из Ташкента, Самарканда и Ферганы, -бывш. ст. Урсатьевская) и гор. Ходжент с его окрестностями. Еще живы старожилы, которые помнят, остатки таджиков, проживавших на их памяти в Бискенте (большое селение на прямом колесном пути из Ташкента в Ходжент), но в настоящее время таджиков там уже нет. За этими выдвинувшимися вперед аванпостами, главным образом к югу и к востоку от них, начинают попадаться в разных местах, окаймленные населением , говорящим в настоящее время на тюркских диалектах, таджикские селения Ура-Тюбинско-Ферганского района, встречаясь от времени до времени или в одиночку или группами- последние больше в предгорьях. Это сохранившиеся длинной) полосой, вытянутой здесь в востока на запад Вдоль сплошного таджикского пространства, следующего далее на юг (к югу от Туркестанского хребта) сохранившиеся до наших дней разбросанные кусочки,, являются остатками того,, когда-то сплошного и здесь иранского населения, бывшего значительно более многолюдным именно здесь в равнинах-сплошного подобно тому, которое уцелело непрерывной полосой теперь только дальше в горах, способных прокормить только редкое население.

Глядя на это пространство, можно сказать, что была битва, длившаяся долгие столетия и не замершая окончательно и теперь (ассимилированные таджиков местным населением, говорящим наречиями тюркского языка, еще продолжается) и вот ее результаты:

Иранское протяжение на равнинах в смысле сохранения языка сметено с поразительной силой. В равнинах уцелели только наиболее сильные центры таджикской жизни в виде больших городов Самарканда и Бухары, а далее на юго-восток, возможно, подвергшись меньшему напору завоевателей, остались оазисами примыкающие географически к сплошному в настоящее время таджикскому пространству равнинные и предгорные пункты Ферганы-Ура-Тюбе. Последний существовавший этап прямой связи между иранским пространством Туркестана и Бухары, сводной стороны, и Хоросана и Персии, с другой, а именно, древнейший иранский оплот в Мерве был разрушен сравнительно недавно (в конце XVIII в. и в нач. XIX в) бухарским эмиром Маасумом, переселившим остатки его жителей в Бухару и Самарканд и, в силу этого, очистившим данную территорию для последовавшего занятия ее туркменами (сарыками в 1790-91 г. и теже в 18348) Таким образом связь" между иранцами Туркестана и Бухары, с одной стороны, и Персии, другой, сильно ослабленная и до того, благодаря религиозной розни, была еще более уменьшена и географически.

Рассматривая и теперь еще широко раскинувшуюся общую массу таджиков, естественно приходится остановиться подробнее при этом над вопросом-что именно определяет собою слово "таджик" в этническом отношении? Не останавливаясь над различными и в общем, видимо, недостаточно убедительными объяснениями значения самого слова9), можно отметить некоторую неравномерность в толковании того, кто именно таджик и кто не таджик в различных местах Средней Азии.

Обычно население Бухары и Туркестана, говорящее на тюркских языках, называет в настоящее время таджиками коренное население Средней Азии, которое говорит иранскими языками (диалектами), безразлично-будет ли это диалект персидского языка или, напр., одно из неперсидских иранских наречий верховьев Пянджа. Житель Хорасана и пухтун- афганец, напр., одинаково будут исключены из этой рубрики- первый, как "ирани" или "персиян" (последн. уже заимствовано с русск.), второй, как "афган", хотя афганский таджик останется в их глазах все же таджиком. Что касается самих таджиков, то такой общности в определении у них не наблюдается.

Начать с того, что, как приходилось наблюдать в верховьях Пянджа, тамошнее население, говорящее неперсидскими наречиями, таджиками склонно называть (напр., в Шугнане, Рушане) только себя, считая, напр. соседей дарвазцев, как и прочих, говорящих диалектами персидского языка, как "порси- гуй" (فارسی گوی т. е. "говорящие по персидский10). В другом случае, а" именно с Ягнобом-небольшой горной страной, расположенной по одному из притоков р. Зерафшана, жители которой говорят особым языком, считающимся остатком древ- - него согдийского,-дело обстоит наоборот. Соседи ягнобдев, говорящие на диалекте персидского языка (фальгарцы, матчинцы), называют таджиками только себя, а ягнобцев называют гальча11), наделяя их этим именем, обычно, заглазно, чтобы не оскорбить, т. к. это название считается обидным. Ягнобц сами тоже признают своих соседей за таджиков, определяя себя как "ягноби", т. е. "ягнобцы" и, видимо, отделяя себя от таджиков.

Население Ходжентского района, лежащего на равнине, составляющей вход в Фергану, и говорящее на диалекте персидского языка, обычно себя называет тоже таджиками, но среди стариков, пишущему приходилось натыкаться на следы старого определения, сохранившегося в исчезающих воспоминаниях, что они сарты, а что касается их языка, то он таджикский. Настоящими же таджиками они были склонны считать горцев (напр., в Матче, Дарвазе).

В последнем случае мы находим любопытное подтверждение не раз отмечавшимся указаниям, что раньше, в старом употреблении, слово сарт обозначало население, говорившее на таджикском языке и, видимо, скорее таджиков горожан, равнинных таджиков12). Этим объясняется, почему "сарты", но существу иранцы, таджики, в тех случаях, когда потом; подверглись главным образом в отношении языка ассимилированною с завоевателям, приняли их тюркский язык (отступив и в нем от тюркской гармонии гласных и сохранив в значительной, степени свою иранскую фонетику13), сохранили свое племенное название. Так как численно масса таких ; изменившихся в отношении языка равнинных сартов (таджиков в основе) была велика и в Хиве, и в Сыр-Дарвинской обл. и в Фергане-то, в конце концов,-их наречие стало, пониматься, как тюркское, а сами они, как народ, говорящий на "данном тюркском наречий. С другой стороны, равнинные таджики, сохранившие таджикский язык,, вероятно сами себя почему то называвшие раньше часто сартами, как мы видели из случая с ходжентским районом, постепенно, перестали себя так называть, переходя на Применение в отношении себя термина таджики.

Таджики по районам своего пребывания, а отчасти и то тину могут быть разделены;-на две категории: на равнинных и горных. В первых, естественно, попадается, сравнительно большая примесь крови позднейших, завоевателей, а также, возможно, имеется заметная разница в типах, по сравнении -с горными, имеются также свои особые типовые областей й между различными равнинными районами, но точно установить это- можно только после солидных специльных исследо.- ваний, чего до сих пор в достаточной степени сделано не было. То же самое может быть сказано в значительной степени И относительно горных таджиков. Благодаря лучшему сохранению в них арийской крови горные тадзйики в общем, сравнительно, больше совпадайте типами европейских народов, чем равнинные. В особенности в этом отношении часто поражают горцы верховьев Пянджа, среди которых нередко попадаются лица, которые в переодетом виде совершенно свободно могли бы сойти за европейцев и, скорее, за германцев и других европейцев севера. Встречаются типы, приближающиеся, на вид к народностям Кавказа (к осетинам и др.). Высокого роста, стройные, часто с рыжеватой или русой бородой, е карими глазами (следует все же отметить, что преобладает больше черные или темно-русые волосы и темно-карие черные глаза), с светлым цветом кожи, они в особенности выделяются своими физическими расовыми, особенностями при сравнении с окрестными кочевниками киргизами. В общем же следует отметить, что грани между различными племенами таджиков в Средней Азии в смысле разницы в типовом отношении не разработаны и точно не установлены14), но что такая разница местами существует, показывает то, что сами таджики иногда могут определять по типу принадлежность встречного таджика к той или другой племенной группе.

Равнинные таджики на север и северо-запад от Таджикистана, могут быть разделены для удобства обозначения в главных чертах на "бухарцев", т. е. население Бухары и окрестностей Г в такой же форме "самаркандцев", "уратюбинцев", "ходжентцев" и, более расплывчиво, "ферганцев", т. е. на таджиков различных пунктов Ферганы. За отсутствием сколько-нибудь точных данных приходится воздержаться от высказывания мнения о разнице в типах между этими различными районами, хотя трудно отделаться от впечатления о существовании некоторой разницы на взгляд. В отношении же языка, о том же самом, можно говорить более уверенно.

При существующем общем положении, что все таджики принадлежат к иранской филологической семье, таджики Средней Азии, могут быть по своему языку разделены на две части: 1) говорящие наречиями персидского языка-"фарси", "парси" и 2) говорящие языками иранскими, но не персидскими. Последняя категория численно занимает по сравнению с первой значительно меньшее место и географически, видимо, может быть свободно разделена на тоже очень неравных в численном отношении района. Первый-г-группа языков или диалектов в верхней части бассейна Аму-Дарьи (Пянджа), при чем в очень небольшом числе и несколько разбросанно отдельные пункты этой группы простираются и дальше в восточном направлении, доходя, даже до восточных склонов северо-западного окончания Гималаев15).

Вторая группа представляется случайно уцелевшим в виде реликта до наших дней остатком согдийского языка, выраженном в удивительно небольшой в численном отношении группе ягнобцев (всего около 1000-4500 душ), расположенной на маленьком протяжении, в глупш трудно доступных гор, по одному из притоков р. Зеравшана-Ягнобу и окруженный со всех сторон пространством таджиков, говорящих наречиями персидского языка16).

За неимением точных материалов и систематических исследований трудно судить в настоящее время о мозаике иранских (таджикских) говоров и диалектов Туркестана и Бухары, но приходится отметить, что обычное деление горных персидских наречий на "кара-тегинское", "дарвазское", "матчинское" и др. наречия, т. е. деление по административным организмам или долинам, может не всегда соответствовать действительности. То же самое приходится сказать и относительно равнинных районов. Только подробное обследование систематический разбор, своего рода статистическая перепись, разных говоров с их отличительными признаками может дать более ясную и точную картину того, что представляют из себя иранские (таджикские) диалекты и говоры Средней Азии. Обычно, касаясь горных стран-напр. Матчи, Каратегина, Гиссарского края и даже маленького Ягноба, отнюдь нельзя говорить об одном "наречии" в каждой из этих стран. В разных местах такой страны, часто довольно прихотливо на первый взгляд , разбросаны различные говоры и даже наречия по отдельным группам селений, а иногда и по отдельным селениям. Настолько разные-возьмем для примера Матчу (верховье р. Зеравшана), что в Верхней и Нижней Матче они даже выходят из общего крута, в данном случае матчинских говоров, как групповое название являющихся в целом скорее географическим определением. В действительности, филологически, верхне-матчинские говоры в очень вытянутой в длину Матче приближаются к соседним каратегинским, а нижне-матчинские более разнятся от верхних по сравнению с этим, подходя в свою очередь ближе, напр., к соседним фальгарским (Фальгар расположен ниже по течению Зеравшана, являясь в физико-географическом отношении продолжением той же долины Матчи). Та же картина наблюдается и в соседнем с Матчей Каратегине, отделенном от Матчи массивным горным хребтом и вытянувшемся почти параллельно последней. Напр., нижне-каратевинские говоры с их чрезвычайно усиленным применением уменьшительной частицы "аяб" ("будакакь", "наздшакь" и пр.), конечно, скорее входят в соседнюю гиссарскую группу говоров (район окрестностей Ромита), чем относятся к средне-каратегинским и, тем более, к верхне-каратегинским говорам.

Но что кажется довольно естественным в горных странах при имеющейся там трудности сообщения и сравнительной отрезанности отдельных групп селений или одиноких селений, значительно более поражает в равнинах. Здесь наблюдается во многих местах тоже значительная разница в говорах, иногда на очень небольшом даже расстоянии. Возьмем для примера Дальянскую волость Ура-Тюбинского уезда, где рассеяно довольно много таджикских кишлаков. Местные жители уверяют, что разница в отношении языка здесь между некоторыми отдельными селениями или группами селений настолько велика, что они по говору могут часто сразу определить, из какого населенного пункта в окрестностях происходит незнакомый им собеседник, часто даже по первым, его словам. Как говорят местные жители, на данном пространстве наблюдается совершенно ощутительная разница иногда часто даже между двумя соседними селениями. При наличности подобной разницы в говоре меж близлежащими селениями, расположенными к тому же в равнине, мы должны допустить, что исторический процесс переселений и, в связи с ним, прослоек населения в Средней Азии не прекращался еще в сравнительно очень близкое время, чем только и может быть об"яснено существование такой резкой филологической разницы в соседних селениях на равнине17.

Таким образом одновременно приходится отметить, что Средняя Азия, основная часть древнего Ирана, в отношении сохранившихся в ней до настоящего времени иранских языков и наречий видимо, представляет собою такую же пеетрую картину, как и естественное ее продолжение в Персии, выяснению которого там так много способствовали труды покойного В. А. Жуковского, изданные Российской Академией Наук18).

Касаясь всей филологической картины, представляемой иранскими языками и диалектами Средней Азии, приведу следующее распределение их на основные группы, сообщением которого я обязан любезности А. А. Фреймана:

А. Ягнобский язык принадлежит к северной (скифской) ветви иранских языков вместе с осетинским и памирскими из живых-и согдийским, сакским и, вероятно, авестийским- из мертвых. Сравнение ягнобского языка е мертвым согдийским показывает их чрезвычайную близость; следует думать поэтому, что ягнобский язык является прямым потомком согдийского, или же языка, диалектически мало отличающегося от согдийского. В ягнобском языке можно заметить присутствие двух говоров: восточного и западного.

Б. Среди памирских диалектов следует отличать памирские диалекты в тесном смысле этого слова (шугнанская группа); недостаточная последовательность этих диалектов затрудняет более точную их классификацию. Мунджанский диалект по некоторым признакам может быть сближаем с авганским. Некоторые ученые (Рейхельт, Моргенстиерн) считают предком памирских диалектов сакский язык, памятники которого найдены в начале этого столетия в Хотане.

Ц. Все северно-иранские языки представляют тесную группу языков, несмотря на географическую отдаленность их носителей ныне: от гор Осетии-до Памира. Близость эта устанавливается как интимной стороной морфологии, так и лексикой.

Г. Таджикский язык представляет собою развитие персидского (южно-иранского яз.), занесенного на север Ирана благодаря культурно-политическому влиянию Персии-на почве местных диалектов с привнесением неьфторых особенностей языков народов, позже осевших в данной местности (турецких).

I Культура предков и великое историческое прошлое не могли не отразиться на характере таджика и его занятиях, даже по миновании ореола его политической славы. Типичнейший и усердный земледелец с незапамятных времен, носитель высокой старой земледельческой культуры, он и до сих пор на фоне прочих народов Средней Азии выдается ее утонченностью в местных условиях, а созданные им ирригационные системы, средИ которых нельзя не упомянуть о замечательных каризных сооружениях19), удивляют видевших одинаково и в Афганистане, и Персии, и в Восточном Туркестане. Принимая во внимание размеры доступной таджику техники и древность первоначальных построек, они поражают своей продуманностью, гениальностью и упорным трудолюбием.

Теми же основами старой культуры объясняется любовь таджика к домашней чистоте, уюту, комфорту, к какой то особой приятной и практичной распланировки деревьев кругом своего жилища, в зажиточных семьях часто к разбивке цветника перед домом. Этим же импульсом созданы красивые поэтические, обычно глинобитные, площадки-возвышения, устраиваемые в тени деревьев, на берегу искусственного водоема- ("хауз")-место для кейфа, летнего отдыха, приема гостей и обычного летнего пребывания обитателей дома в часы досуга, исключая самое жаркое время дня, когда прохлада сохраняется лучше в темных комнатах дома. "Ляб-1 хауз-у бог-ушамоль!"... ("берег пруда, сад, ветерок")-идеал обстановки для летнего времяпрепровождения таджика.

Старой же культурой отчасти объясняется также склонность таджика к поэзии, создавшая на широком пространстве Ирана не мало поэтов, имена которых известны в мире, любовь к музыке, танцам, к общественности. Таджик любит говорить и очень любит общественные собрания. Это красной нитью проходит на всем строе таджикской жизни, выражаясь ярче всего зимою, когда в распоряжении больше свободного времени, не, занятого полевыми и садовыми работами и домашними хлопотами. В равнинах-в городах или больших селениях-среди мужчин на зиму подбираются особые клубные товарищества, своего рода артели -"джура", где участники сходятся в определенное время на устраиваемое в складчину угощение или, под предлогом такового, прямо посидеть, покоротать время в веселой компании, где сыпется шутки, раздаются взрывы характерного дружного хохота, кто-нибудь играет на тамбуре или другом музыкальном инструменте, поют, иногда выступают танцоры, обычно под звуки бубна и пения.. Этим же объясняется популярность чай-хана, тоже играющих в больших селениях и городах своего рода роль клубов. Даже горцы-таджики, уходя на заработки в равнины и проживая в больших городах и их окрестностях, раз в неделю, обычно по пятницам, собираются своими землячествами вместе и устраивают себе в складчину угощение. Но чаще всего, в более полной старой форме сохранились общественные собрания этих же горных таджиков у себу на родине, по своим селениям. В Дарвазе, Каратегине, Гиссаре, напр., т. е. в большей части теперешнего Таджикистана, в каждом селении при мечети имеется особое общественное помещение, называемое "алау-хона"-"дом огня", т. е. место, где разводят огонь, которое в определенное время сходятся ежедневно взрослые мужчины селения20). Обычно они приходят или утром или вечером, приурочивая свои собрания к совершению соответствующих намазов (молитв). Во многих местах каждый приносит при этом пищу, которая и съедается при общей трапезе. В Дар вазе (в Ванче) напр., где такие собрания происходят главным образом по утрам, каждый, проснувшись, приносит с собой лепешке и, после утреннего намаза, устраивается общее чаепитие, после которого все расходятся по своим делам, с! Зимою, по очереди, сюда же каждый доставляет дрова, топливо, необходимое для разведения общественного костра, вокруг которого сидят, коротая вечера за беседой и шутками, мужчины селения. Днем такое помещение иногда служит школой, где имам находящейся рядом мечети учит сельских ребят. Здесь же устраиваются часто общественные угощения или в складчину, или, чаще, присутствующие съедают "худои", т. е. угощение, устраиваемое по тем или иным соображениям с богоугодной целью, чаще всего, как умилостивительная жертва для удаления или предотвращения несчастья, болезни.

В горных селениях до сих пор еще широко сохранился древний обычай общественного гостеприимства, и прохожий, останавливающийся на ночь в открытом для всех помещении при мечети, обыкновенно бесплатно снабжается пищей поселянами, приносящими ее из своих домов в "алау-хона" или в летнее время на площадку около мечети для того, чтобы съесть ее вместе с странником, заботливо угощая последнего, чтобы он наелся. Там, где нет общественных домов, прохожий может остановиться, если у него нет выбора, в любом доме селения, так как отказать в гостеприимстве, согласно обычаю, если только нет особых причин, считается неудобным. На этой почве в Матче, напр., местная молва создала жителям одного или двух селений недобрую славу, указывая," что они "продаю*т пищу проезжим, в силу чего за ними установилось насмешливое прозвище "кульча-фрушо", т. е. "продавцы хлебов".

Таджики во многих случаях проявляют большую мягкость характера. В особенности это ярко сказывается в обращении с детьми, где ласкание взрослыми ребенка, в особенности начинающего понимать, подрастающего, поражает посторонних. Но и взрослых детей таджики наказывают мало по сравнению с другими народностями. Мягко также и отношение таджика к женщине, хотя в глуши горных селений при повышенной впечатлительности арийцев-таджиков крайне редко, но бывают случаи самоубийства и, именно, среди женщин, чаще всего на почве преследований мужа. Обычный способ в таких случаях-бросаться со скалы в кипящую внизу реку, закрыв лицо частью одежды. Мрачные черты сурового обращения когда-то со становящимися в тягость стариками при истощении припасов в семье, что случается нередко в годины голодовок в горных селениях, видимо, в настоящее время как и у других народов, отошли в область преданий.

Любовь к цветам, поэзии, пению, музыке, некоторая тщеславность, склонность к нарядам не мешают таджику оставаться человеком дела и очень тверд® ходить по земле в житейских вопросах. Обыкновенно он очень сообразителен, быстро и прекрасно ориентируется в обстоятельствах и, благодаря своей живости и практичности, скоро приспособляется к новому для него положению. В городах он настолько же прекрасный ремесленник, посколько в поле земледелец. И в Афганистане,и в Туркестане и Бухаре, как показала жизнь, он успешно идет по ступеням административной иерархии и является часто здесь почти незаменимым человеком. [Торговля, в соответствующих местностях Афганистана и Туркестана, тоже оказывается совершенно подходящей для него сферой в тех случаях, когда он решает ею заниматься, и отрасли мелкой торговли в особенности процветают в руках таджиков. В более крупных торговых предприятиях ему выступают в виде конкуренции иногда представите™ других народностей, в Туркестане часто туземные евреи и др.

Сохраняя в тех местах, где они живут, более высокий уровень культуры по сравнению с окружающими их более молодыми расами-узбеками, киргизами, афганцами, хазарейцами21), таджики, естественно, менее воинственны и, по мнению описывающих их исследователей, представляют из себя обычно очень мирное население и обладают в меньшей степени воинственным задором, чем их перечисленные соседи. Однако, это не везде, видимо, одинаково и в разных местах возможны исключения. Так, напр., афганские таджики в Исталифе (расположен в 30 верстах к северу от Кабула) пользуются довольно неожиданно, по словам англичан, репутацией одного из самых буйных элементов в стране. Они славятся также, как лучшие солдаты-пехотинцы в Афганистане, и являются здоровым к красивым пародом, любящим спорт и войну22).

Женщина среди таджиков занимает ь действительности значительно менее приниженное положение, чем можно было бы ожидать23). На равнине она, конечно, ходит, закрывая лицо от посторонних мужчин, но в горах, в особенности в глухих горных долинах, куда еще не так проникло мусульманское правоверие и где жизнь проще, она часто ходит с открытым лицом, в особенности при своих односельчанах.

Среди горных таджиков женщина является серьезной помощницей своему мужу. На ней лежит целиком домашнее хозяйство и, кроме того, она участвует в полевых работах: в некоторых горных местностях женщины рядом с мужчинами жнут, молотят (обычным средне-азиатским способом, гоняя скот по сложенным на гумне снопам) и исполняют некоторые другие работы.

Способность женщины к самостоятельной работе, может быть, несколько подчеркивается требованием женщин на летних пастбищах, когда они удаляются со скотом и детьми в горы, обычно в начале лета. Там они живут отдельными женскими колониями, часто при полном отсутствии мужчин. Последние, имея свою работу в селениях, только от времени до времени отправляются навестить семью в горах. В некоторых местностях (напр., в Рушане и в Ургуте) сохранились еще остатки древнего обычая, когда после отправления женщин в горы, никто из мужчин не имел права некоторое время их навещать. В долине Хуф (в Рушане), где этот обычай, называемый Яджвинь, исполняется до сих пор, запретный срок определяется в одну неделю. Для наблюдения за тем, чтобы никто из мужчин не нарушил обычая, в надлежащем месте ставится караул и устраивается 8астава. Если же кто из мужчин отправился, несмотря на предосторожности, хотя бы и к своей жене и об этом узнали в селении, то арбобраспоряжается, чтобы привели корову или быка и закололи, чтобы умилостивить разгневанных духов. Животное берется из имущества виновного. Если ж такового не оказывается, то расходы на покупку жертвенного животного ложатся на селение, а виновный должн потом выплатить следуемую- стоимость. Кроме"того он подвергается еще наказанию. В седьмой день отправляются в Девлох (так называемая местность с летними пастбищами, означая буквально "местоприбывание дивов"دیولاح - только мужья, имеющие там своих жен. На ,восьмой день идет весь народ. Там устраивается празднество, продолжающееся в течение трех дней, во время которого имеющие лошадей предаются игре в поло (ро1о), называемой "гуй-бози". на третий день все отправляются к находящемуся поблизости мазару, принося свои подношения. Общиной закалываются две коровы или два быка. Мужчины и женщины разделяются на две партии и каждая ест свареное мясо одного из животных. Только после этого все возвращаются к своим делам.

В семейной жизни таджичка пользуется значительной долей самостоятельности. Всеми зарабатываемыми лично ею деньгами распоряжается она сама24). Обычным средством для заработков служит ей рукоделие, ремесла; в горах, например, на ней лежит занятие гончарным ремеслом, в равнинах- приготовление ниток для собственного употребления и для продажи, а также изготовление тюбитеек и друге х мелких принадлежностей к костюму. Заработанные ею деньги являются ее личной собственностью и часто добровольно даются ею на поддержку хозяйства своего мужа. Бывает, хотя и довольно редко, что особенно усердные и искусные работницы среди равнинных таджичек одеваются исключительно только на зарабатываемые ими деньги, получая от мужа только изредка подарки материей и другим. Даже случается, что такие жены делают, в свою очередь, подарки мужьям.

В горах, при ведении молочного хозяйства, ввиду малого количества скота таджички объединяется в очень любопытные молочные товарищества, по-видимому, очень древнего происхождения25). Так как при малом количестве молока трудно скопить его в достаточном количестве для приготовления из него масла, то несколько таджичек соединяются в подобного рода товарищество, число членов которого в разных местах бывает разно, колеблясь, в общем приблизительно от 3 до 15 участниц, видимо, в зависимости от имеющегося количества молока и некоторых других условий. Все члены артели сносят свои удои ежедневно по очереди и в установленном порядке той или другой из участниц, которая, получив сразу много молока, имеет возможность заготовить молочные продукты впрок. Окончательный расчет происходит осенью, причем оставшиеся долги переносятся на следующую весну и уплачиваются обязательно молоком.

Почти все таджики, живущие на территории бывшего Бухарского ханства, Русского Туркестана и Афганистана являются мусульманами-суннитами. Исключение составляет только население верховьев р. Пянджа, начиная с Бартаньга и Рушана и заканчиваясь в восточном направлении Ваханом и Сарикулем, сплошь исповедывающие исмаилизм26) - вероучение, возникшее на почве ислама, главным образом шиизма, и вылившееся в особую секту с довольно, видимо, эластично толкуемыми догматами и правилами, приспособляемыми к составу и мировоззрению адептов: "понимай слова веры согласно толкованию учителя", говорит одно из исмаилитских правил. Заимствовав учение о космической эманации у неоплатоников, исмаилиты верят в периодические проявления мирового интеллекта, последовательный ряд которых, начиная с Адама и продолжаясь в Ное, Иисусе и Мухаммеде заключается на седьмом шиитском имаме Исмаиле (откуда и ведет свое название секта), не признаваемым, как. таковой, прочими мусульманами. В настоящее врем преемственным главой исмаилизма, которого исмаилитская масса склонна рассматривать, как воплощение божества, является потомок вождей исмаилитов, эмигрировавших около столетия тому назад из Персии в Индию известный под именем Ага-Хана. Последнее наименование, бывшее первоначально собственным именем деда настоящего Ага-Хана, перешло теперь уже, по видимому, в титул для главы исмаилитов. Ага-Ханы производят себя от одной ветви династии фатимидов и в числе своих предков указывают на известного во время крестовых походов "старца горы", главу ассасинов, тоже являвшихся исмаилитами. Настоящий Ага- Хап, но их счету 48-й преемственный имам исмаилитов, человек довольно светский, получил европейское образование, до мировой. войны пользовался влиянием среди индийских мусульман (был председателем всеиндийской мусульманской лиги), являясь сторонником английского владычества в Индии. Он, видимо, был склонен также к некоторому с глажению шероховатостей, отделяющих исмаилизм от остального мусульманства. От англичан он имеет титул "его высочества".

Таджики - исмаилиты внимательно прислушиваются в религиозных вопросах к указаниям из Бомбея-религиозная резиденция Ага-Хана-и отправляют последнему периодически "закят"-религиозный сбор с доходов и имущества членов своих общин, как это делают и прочие исмаилиты, разбросанные в разных странах27).

Таджик, как мусульманин, не отличается большим фанатизмом, как и вообще население Средней -Азии, в особенности, напр., по сравнению с мусульманами Индии или Персии. Более фанатично и ортодоксально, пожалуй, население больших городов, как например, Бухары, Самарканда, гораздо дольше находившихся под постоянным влиянием ученого и духовного сословий (мулл, ишанов). Среди ученого сословия, центром которого являются муллы сосредоточения благочестия в "благородной" Бухаре, ислам сохранился в наиболее ортодоксальной суннитской его форме. Из Бухары муллы, съезжавшиеся отовсюду из Средней Азии на ученье в ее мадрасах, разносили далеко ее систему духовного мировоззрения Но чем дальше от этой сферы к простонародью, к широкой массе, раскинутой по кишлакам, тем слабее и поверхностное формы книжных верований ислама и тем чаще встречается, приклеившись к мусульманским обрядам или принявши для видимости мусульманскую форму, иногда только даже название, примесь старых верований из языческого прошлого страны! Не касаясь сути и форм ислама, как общеизвестного явления28), можно сказать вкратце несколько слов о том, что сохранилось до сих пор среди таджиков из их древних верований до-мусульманского периода, позволяющее нам определять характер их прежних религиозных мировоззрений.

Сколько-нибудь полную картину прежних верований, при очень малой разработанности таджикского фольклора, по разбросанным и во многом уже утерянным мелким фрагментам восстановить пока еще невозможно, тем более, что под понятием "до-мусульманского языческого периода" скрываются в сущности остатки верований целого ряда различных эпохой культур, докатившиеся до наших дней в очень запутанных и перемешанных народных представлениях. В общем же вкратце можно отметить по более заметно сохранившимся следам, следующие черты.

Среди древнего пантеона выделяется божество грома, молнии, северный древне-европейский Тор, называемый таджиками "Тундур" (تندر), соотв. англ. Thunder. Как и в первобытных воззрениях многих других народов, это божество двоится: в верованиях одних таджикских народностей божество грома, подобно Тору, Юпитеру, Зевсу, представляется в виде старика, извергающего гром, как это представление встречается среди пухтунов (патанов) в Афганистане и по северо-западной индийской границе (гаргару-бобо"-"Дед Громовник"), среди таджиков в Каратегине, в некоторых местах Матчи и в других местностях среди иранского населения Средней Азии. В большинстве же случаев божество грома представлялось, видимо, в образе старухи: "Бабушки" ("мама") "Бабки-Громовницы" ("Гульдур-Мама"), или "Мама-ЬСалды- рак" (последнее название у соседних тюркских племен), ""Бабущки-Небо" (Mama hawo). В этой последней форме, очень распространенной в средне-азиатских воззрениях, очень ясно видно тоже представление древних персов, по словам Геродота, обожавших весь небесный свод, который они называли "Зевсом" 29). Гром в средне-азиатских представлениях обычно производится вытряхиванием божеством части своей одежды. Или божество грома трясет свою шубу-напр.,-в Яркенде Баба-Яга (Джалмауз-Кемпир) трясет свою нагольную шубу, производя сильный шум (гром). Демоны (джины), которым это надоедает, начинают бросать в нее раскаленными углями (молнии), отчего шуба тлеет. Желая потушить, Баба-Яга льет воду (дождь). В некоторых местах Матчи (сел. Сурхкят, напр.) при ударе грома говорят, что "потряс свою шубу праотец Адам"-"бобо-и Одам пустиньша афшундан". В Ягнобе и в некоторых других местах встретилось это верование в более чистой древней форме-это сам бог: "кудрат-и тааля пустиньша ат акунып" ("сила всевышнего потрясла свою шубу"). У. туркмен-иомудов гром происходит оттого, что старуха рвет свою шубу.

"Бабушка" во многих иранских странах производит гром также выколачиванием, вытряхиванием своих шаровар (в верховьях Пянджа, в верховьях Зеравшана и др. местах). В некоторых местностях, главным образом у соседних тюркских пародов-туркмен, киргизов и др., гром происходит оттого, что "бабушка" трясет свой кожаный мех ("санач"). В Матче и Ягнобе сохранились остатки старого верования, что от выбивания "Бабушкой" шаровар на землю летят вши, от которых и вырастает после весенних гроз много грибов. Отсюда крик ребятишек в Матче при раскате грома: "пур1, иур1, хорч", т.е "пури, пури и грибы" 30). В Ягиобе при ударе грома дети говорят: "катта харчак май, пулля харчак тау", т. е. "большой гриб мой, маленький-твой". Аналогичное верование в происхождение грибов от выколачиваемого старого меха существует и у туркмен-текинцев. В Фальгаре при ударе грома дети иногда кричат-"кампир согу гилян кард", т. е. "старуха завертела сосуд для сбивания масла". Там же, однако, рядом имеется представление, что гром происходит оттого, что "Бабушка- Небо" ударяет в бубен-аналогично представлению, встреченному пишущим в Ташкентском уезде среди киргизов (казаков), что "Бабушка" гремит, ударяя в "даул"-охотничий или боевой барабан, подвешиваемый к седлу, т. е. отправляясь на охоту или в битву. В некоторых местах (напр., среди населения ташкентского района) есть следы представления, что "Бабушка" производит гром, катая по небу два больших камня. Аналогично имеется и другое-гром производят дивы, устраивая весеннюю борьбу на небе или (вариант) катая по небу большие жернова.

Древний арийский миф о тучах-коровах, доставляющих молоко-дождь жаждущей влаги земле, широко распространен в остатках верований на всем пространстве древнего Ирана.

В разных местах представление об этом, конечно, принимает несколько различные формы. В Ташкенте, например, пишущему пришлось слышать следующий народный образ: Тучи-это нечто вроде громадных мешков, покрытых шерстью31). Ими заведывают семь ангелов, подчиненных архангелу Дар- даилу. По указанию последнего они то гонят тучи на водопой, заставляют их спускаться к реке, к озеру, к морю, где тучи втягивают в себя воду, то гонят их обратно по небу, по пути указанному архангелом. Он же назначает места, где нужно пролить дождь. Последний происходит оттого, что ангелы замахиваются бичами-молниями на тучи. Тучи в испуге вздрагивают, встряхиваются, и тогда с каждой шерстинки падает по капле и идет дождь. Среди ангелов есть один, Караил, обладающий очень громким голосом. Гром-это его крик,

Что дождь-это молоко от коров-туч древних верований ясно сквозит также в словах стихов, которые поют таджики в случае засухи, собираясь для общественного моления о дожде в определенно месте и принося при этом жертву. В Фергане, Ходженте, Самарканде, Бухаре народ поет при молитве," часто с плачем:

О, боже, пошли ради жизни животных, Пошли из груди облака молоко-дождь

یاران سبب حیات حیوا ن بفرست

از شینه شیر باران بغرست

В другом записанном мною варианте, пьющемся в школе детьми, тоже во время засухи, при чем пение совершается после намаза, говорится:

О Пошли из дома милосердия, боже, пошли ради жизни животных, различные блага, Ради жаждущих губ малюток-растений з груди облака пошли молоко-дождь.

یارب سبب حیات حیوان بفرست

از جانه کرم نهمت الوان بفرسب

ار بعر لب تشنه طفلان نباتات

از سینه ابر شیر باران بفرست.

Радуга, лук Брамы в Индии, лук Иеговы у древних евреев, об"ясняется мусульманизированным народным воззрением, как "лук Хасана и Хусейна", сыновей Али, в некоторых местах (напр., в районе Канибадама), как "лук Али" и только там, где древние верования сохранились лучше, как напр., в верховьях Пянджа, попадается старое иранское название "Камон-1 Рустам"-"лук Рустама", национального эпического героя Ирана, до-мусульманского периода, воспетого Фирдауси. В некоторых местах, но сравнительно, видимо, очень редко, встречается древнее представление, аналогичное с древне-германским, что радуга-полотно, которое разостлало небесному своду для просушки после дождя "Бабушка". 32) В связи с сохранившимися остатками верования в "Бабушку-Небо", можно упомянуть также о неясно дошедшем образе старухи Оджуз или Оджиз, видимо, отождествляемой с зимой, с холодным ветром33). Почти повсюду среди таджиков короткий период из семи дней (в некоторых местах считающийся еще меньше), предшествующий наступлению Науруза древнего иранского Нового Года, соответствующего весеннему солнцестоянию, называется "дни старухи Оджизь. Это время считается очень ветряным и холодным.-"Ты, Токсан, не можешь сравниться (по холоду) даже с одним моим днем" говорит, по мнению равнинных таджиков, старуха Оджиз, обращаясь к Токсану, девяностодневному периоду зимних холодов34). "Семь дней до Наурузаж ги до сорок полен" ("пешь аз Науруз хафт руз чиъл кунда суз"), говорит другая пословица, указывая на холода этого периода. О роли наступающей в феврале ("хут") весны, прогоняющей старуху зиму, свидетельствует довольно распространенная среди таджиков поговорка: шли февраль начнет, делать свое дело, он посадит старуху в ящик" ("агар хут хутти кунад, кампира дар кути кунад"-حوت اگر حوتی کند کمپیر را در قوتی کوند В сохранившихся остатках народных верований холода этого периода в Ишкашиме (верховья р. Пяндж),напр., об"яснятюся тем, что "бабушка" ("мама"), находящаяся на небе, выбросила из своего очага большое обгорелое полено и что результатом этого является подувший холодный ветер и невыпеченные хлебы у самой "бабушки". В Ягнобе, однако, причиной холодов считают то, что тело только что умершей старухи Холь-Джун остается непогребенным. Как только его закопают, наступает тепло. Как снег в германских представлениях происходит от Берты, выбивающей перину, так среди таджиков встречается выражение, указывающее на происхождение снега от выбиваемой "бабушкой" шубы. Весьма вероятно, что в древних верованиях к "бабушке" имел отношение также и дождь. В Шугнане, напр., если дождь или снег зарядил слишком надолго, дети делают из тряпок куклу ("джин джич") и выставляют ее сквозь дымовое отверстие в крыше наружу припевая особую песенку. Это считается напоминанием "бабушке" что от такого обильного выделения атмосферных осадков замерзли на оз. Шива находящиеся там ее дети.

"Бабушка", распоряжающаяся холодным ветром, видимо, может насылать также бурю, вредящую посевам. Для прекращения ее губительного действия на урожай среди оседлого населения Туркестана устраиваются даже особые заклинательные женские процессии, несомненно, ведущие свое происхождение из глубокой древности.

Помимо описанного в общих чертах выше, видимо, наиболее древнего главного божества, имеется еще целый ряд других членов старого пантеона, до сих пор еще живущих в глазах простого деревенского таджика, окружая его. Эти древние образы, сами по себе еще различных формаций и образований, значительно видоизменены исламом или, может быть, еще бывшими до него религиями, в общем представляют из себя совершенно малоизученную, запутанную и совершенно не разрабатывавшуюся систематически область. Из имеющегося целого ряда особых духов, сверхъестественных существ таджикского мировоззрения, при их кратком рассмотрении можно упомянуть в первую очередь о дивах.

Приходится отметить большую неясность и неотчетливость в образе дива в таджикских верованиях, что вполне становится понятным, если мы примем во внимание древне- арийское значение этого слова, обозначавшее "божество", в каковой форме оно и до сих пор сохранилось у арийцев, проникших в Индию. На пространстве Ирана при враждебном отношении последовавших религий, вероятнее всего маздеизма, к божествам прежней веры, последние, вместо представления о них, как о добрых, хороших божествах, носителях чистоты, добра, были превращены, как часто бывает на почве борьбы верований, в образы демонов, дьяволов. Эта прежняя роль таджикских дивов совершенно понятна. Но так как в прежних, первоначальных ступенях дивы, очевидно, были разных категорий, то их различные функции, атрибуты и ореолы не могли не отразиться сбивчиво на общем характере теперешнего дива, среди, жандусиков, если понимать его, как часто склонны бывают европейские ориенталисты, да часто и сами таджики, за духа одной определенной категории.

Как мы видели из упоминания о литовках, старым "местопребыванием дивов" "дехгох" (دیولاخ) у таджика являются самые красивые, хорошие с его скотоводческой и хозяйственной точки зрения места в окружающих горах, покрытые зеленой травой и цветами.

Но див (возможно, первоначально дивы другого разряда, другой категории) может торчать также Ал каждым камешком кругом дома таджика, превращаться во что ему угодно в козла, кошку, теленка и пр. (как опасно поэтому брать под вечер, напр., встреченного вдали от жилья одинокого козленка, на вид заплутавшегося-это может быть див, который повредит дотом при наступлении сумерек взявшему его человеку). Див может превращаться в камень, кочку и пр., невидимо сидеть, напр., на выброшенной куче золы (на ней вообще очень часто сидят джины, пари и пр. духи) и наказать тяжкой болезнью человека, который вышел, напр., ночью и нечаянно наступил на дива и т. п. Следует, однако, отметить, что образы персидских книжных представлений о дивах, как диких, грубых великанах, вооруженных вырванными ими с корнями деревьями, мало подходят к обычному характеру народных таджикских представлений.

Див может всячески вредить человеку. Во многих случаях поврежденный, одержимый дивом, теряет рассудок, сходит с ума и становится "девона", т. е. "одержимый дивом". Средств для борьбы с дивом много-заклинания, заговоры, амулеты и пр. О них следует упомянуть особо.

Очень любопытно отношение к дивам в самых глухих, заброшенных уголках Таджикистана, где древние обычаи и верования могли сохраниться чище всего. В. Ягнобе, напр., как отражение видимо очень древних арийских верований, еще до-маздеистского периода, дивы, как можно предполагать, в некоторых местах ив считаются нечистыми. По крайней мере "Белый Див", "Диви Сафид", упоминаемый в Шах-Наме уже, как демоническое существо, очень популярен в Ягнобе и рисуется в представлениях ягнобцев, как существо "чистое". ("покиза"), хорошее. Про человека, у которого бывает удача, говорят: "Деви Сафет-таст: аркь даррау буд аву" ("у тебя имеется Белый Див: быстро закончилось твое дело"). В основных арийских верованиях "Белый Див", как "Бел-Бог", и не мог быть дурным.

* Андреев М.С (18221024), известный русский ученый ориенталист.

1. Андреев М.С По этнографии таджиков. Некоторые сведения. //Таджикистан.Ташкент.1925.стр.150-177

2. عجمی

3.Деникер, Человеческие расы, пер. с франц. Е. Ранцова, СГЩ, 1982,

стр. 502.

4.Официальный английский газеттир по Индии (Imperial Gazetteer of India, Calcutta, 1908) в описании Афганистана, базируясь на других работах по этой стране, исчисляет все население Афганистана приблизительно между 41/г и 5 миллионами. Однако близко наблюдавший Афганистан Тэт (С. Р. Таtе) в своей книге „Тhe Kingdom of Afghanistan" Bomby 1911., основываясь на наблюдениях сеистанской комиссии в 1904 г., считает все население Афганистана в 12,000,000. Последнее до некоторой степени подтверждается еще тем, что хорошо знавший свою страну и в общем очень практичный Абдуррахман-Хан мечтал о том, чтобы накопить в Афганистане оружие для одномиллионного афганского ополчения, которое он мечтал поднять в случае нашествия сильного внешнего неприятеля-план, могущий, конечно, быть построенным только при принятии для населения Афганистана значительно большей цифры, чем 41/2 5 миллионов. Но если это так, то и приведенную цифру таджиков в Афганистане придется для соответствия с действительностью по крайней мере удвоить, т.-е. следует считать в таком случае общее число таджиков в Афганистане не в 900$00, а приблизительно около 2 миллионов.

5. The Second Afghan War 1878-80. Abridged official account. London 1908, р. 60 (карта № 3).

По сведениям индийского газеттира (Оксфорд, 1908, т. XVI, стр. 150) таджикское население имеется даже в округе Лаш-Джувейн, граничащем с Гамуном р. Гильменда, т.-е. доходит на юг в этой части Афганистана до 30° с, ш. Здесь таджики проживают вместе с коленом shakzai афганского племени дур рани, составляющим преобладающее большинство.

По словам Bellew ,,таджики распространены по всему равнинному пространству Афганистана-от Герата до Хайбера и от Кандагара до Оксуса*" (The Races of Afghanistan, Calcutta, 1880, p. 110).

6. Berthold Laufer. Sino-iranica, Chicago 1919.

7. Любезно указано мне В. В. Бэртояыцом. *

8. Данные, касающиеся этого периода, имеются в прекрасном исследовании покойного В. А. Жуковского , .Развалины старого Мерва", МАР № 16, СПБ., 1894, а также у В. В. Бартольда в его статье ,,К истории Мерва*" ЗВО. т. XIX, 115-138 и 0218-0219 и в его капитальном вкладе в ирановедение-,.Историко-географический обзор Ирана", СПБ., 1903.

9. Объяснения слову „таджик" см., напр., в обширном „примечании" Ханыкова, приложенном к сделанному им на русский язык переводу Риттирова „Ирана" (СПБ, 1874)-стр. 507-520, а также в их современном освещении, в помещаемом одновременно историческом очерке В. В. Бартольда.

10.Последнее определение также совпадает и с определением значительной части самих таджиков, говорящих на персидском языке: в Афганистане, по словам английских исследователей, таджики сами себя называют парсиванами فارسی بان

11.Слово „гальча" обычно широко употребляемое ориенталистами и этнографами для общего обозначения горных таджиков, самими таджиками, видимо, применяется редко и только в очень ограниченных районах и вряд ли оправдывает в этом отношении его широкое применение европейцами. В довольно многих местах, и в горах (наприм., в странах по Пянджу) и на равнине, таджикское население не употребляет и не знает этого слова. В Туркестане и Бухаре более всего, "видимо, оно применяется самаркандцами"-для обозначения горцев верховьев Зеравшана.

12.Напр., Бабур, говоря о том же ходжентско-уратюбинском районе, а именно, о селении Дих-Кят, лежащем на северном склоне Туркестанского хребта, неподалеку от пер. Обурдан, говорит: ,,его население, хотя и сарты, живут в селении, но являются владельцами стад и пастухами, подобно тюркам" (за не имением под рукой оригинального текста перевожу с англ. перевода А. Beveridge. I p.149). Бабур не мог не знать очень хорошо, что жители Дих-Кята были таджики, говорящие диалектом перс, яз., как они остались и до настоящего времени.

Подробные сведения о слове ,, сарт"" и его значении в различные эпохи приведены в помещаемой одновременно статье В. В. Бартольда.

Очень любопытным отзвуком старого обозначения слова ,,сарт" является, возможно, также то обстоятельство, что население верховьев р. Пяндж, т.-е. шугнанцы, рушаниы, ваханиы и др., до сих пор еще междужобою, как любезно сообщил мне А. М. Дьяков, говоря о населении равнин Туркестана, обозначает словом сарт безразлично, как равнинных таджиков, так и „сортов", т.-е. таджиков отуреченных. Живущих же рядом с ними узбеков верхне- пянджцы отделяют и называют ,,юзбак", т.-е. узбек.

13. Как выяснено Е. Д. Поливановым.

14. Имеется в этом отношении работа С: Д.. Масловского ,,Гальча, первобытное население Туркестана" (Русск. Антропологии. Журнал, 1901, № 2), но, к сожалению, пишущему познакомиться с ней не удалось за неудачей попыток достать ее в Ташкенте.

15. Характеристика этой группы в антропологическом отношении имеется в-работе Т. А. .Joyce - Notes on the Physical Anthropology of Chinese Turkestan and the Pamirs ( journal of the Royal Anthropological institute, V.XIII, 1912).

16. За самое последнее время выяснено еще существование небольшой группы ягнобцев, недавних (лет 50-60 тому назад) выселенцев из Ягноба, проживающих на южном склоне Гисарского хребта, отделяющего Ягноб от Гисара. Как сообщил мне А. М. Дьяков, их всего четыре селения-Зуман (30- 35 домов), Гяроб (10 дом.), Рог (20 дом.) и Кок-Тепе (15-20 дом.). Кроме того имеются еще два селения, населенных-наполовину ягнобцами: Лой-Об и Хоронгон. Последние лежат от Дю-Шамбе верстах в 10. Первая группа приблизительно верстах в 50-55. Все эти выходцы между собою говорят по ягноб- ски некоторые даже сохранили за собой в Ягнобе участки земли. Считаясь с этой группой ягнобцев число всех ягнобцев, повидимому, следует принять приблизительно в 1500-2000 душ.

17. Уже после того как были написаны вышеприведенные строки, вернувшийся из поездки в Ура-Тюбинский район и Ягноб д-р А. М. Дьяков очень любезно сообщил мне, что в Дальянской волости района Ура-Тюбе (т.-е. как раз там, где я, проезжая, обратил внимание на резкую разницу в говорах между некоторыми селениями) имеются четыре селения, заселенных выходцами из долины Ягноб, но не ягнобцами, а говорившими и у себя в долине Ягноба наречием персидского языка. Они переселились в район Ура- Тюбе сравнительно недавно. Это как раз подтверждает высказанное предположение и объясняет встреченную разницу.

18.В. А. Жуковский. Материалы для изучения персидских наречий, ч. 1. – СПБ, 1888, ч. I и II – Петрогр., 1922.

19. Каризы устраиваются в безводной или маловодной местности, где каждый кариз представляет из себя длинный ряд колодцев, идущих обыкновенно по прилегающей к равнине возвышенности, захватывая внутренние водоносные слои земли. Вся линия колодцев, дренирующих почву, соединяется по дну одним общим подземным каналом, выводящим драгоценную воду на поверхность равнины для орошения. На подобных каризных системах бывают расположены большие оазисы или существующие только одной каризной водой, как напр., Хэнду, Кара-Ходжа Кориэ, Сынши, и др. в Восточном Туркестане- первоначальный труд древних иранцев, или имеющие каризные системы в дополнение к ограниченному притоку воды обычного типа, как большие каризные сооружения в Люкчуне, Турфане и др. местах. Головные колодцы,по словам Грум Гржимайло (Путешествие в Западн. Китай, т. I, СПБ., 1896) в не которых случаях доходят, как в Хандуйских каризах, до сорока сажен глубины. На одну версту кариза приходится в среднем от 100 до 120 колодцев,

20. В Дарвазе, напр., только такие мечети называются ,.масднид", т.-е. ,.мечеть", три которых имеются ,,алау-хона". При неимении последнего помещения мечеть называется ,,хонак о خانغا),

21. Привожу для характеристики афганских таджиков следующие интересные строки из книги С. Р. Тate –" The Kingdom of Afghanistan", Bomby 1911, р. 15:

Таджики выказывают и в настоящее время все те качества, которые отличают земледельческое население долины Оксуса, которое было известно китайцам, как Та-hiа. Они живут в домах и образуют дисциплинированные деревенские общины. Они оценивают блага образования и приятность цивилизованного существования и в своих домах поддерживают более высокий уровень комфорта по сравнению с тем, который преобладает среди афганцев и хазарей- цев. Они повсюду считаются землеробами, потомками древней расы, которая владела землею. Несмотря на столетия дурного управления и угнетений в руках хищнических варваров, они упорно держатся за земледелие и занимаются также хорошо торговлей. Где бы только ни оказалась годная для обработки земля, там постоянно найдется потомок этой древней расы. Называемые различными именами в различных местностях, будут ли оии известны, как дехвары или дехканы („жители селений"), таджики или парсиваны („говорящие по-персидски",-персидский язык для них является материнским языком), они представляют собою один народ и, по всей вероятности, являются иранской или арийской расой, среди которой Зороастр проповедывал свое учение".

22 .Afghanistan and Nepal (Provincial Cazetteers of India). Calcutta, 1908.

23.Приводимыми сведениями о таджичках я обязан Е. М. Пешеровой.

24. В этом отношении таджичка часто занимает даже более благоприятное положение в семье, чем ее муж. Например, если Матриархальная таджикская семья состоит из нескольких братьев, не разделившихся и живущих общим хозяйством, как это часто бывает в горах, то весь заработок каждого из них передается старшему в семье и тратится на всех. Между тем собственный заработок их жен, получаемый последними вне исполнения их домашних обязанностей, также" как и доходы от их имущества, является исключительно собственностью этих женщин и, в случае их смерти, переходит к их детям и ближайшим родственникам.

25. Видимо, можно провести параллель этого обычая о ,,ханулоба" грузинских крестьянок.

26.Есть основание предположить, что имеется также некоторое, видимо небольшое, число исмаилитов .около Куляба.

27.Ага-хан во время процесса 1908 года на суде в Бомбее, отвечая на вопрос судьи, имеет ли он много последователей кроме „ходжа" (так называют обычно б ч. исмаилитов в Индии) и где они живут, произнес следующее определение:

„Большое число гуппи проживает в Индии и Африке. Имеется также большое число исмаилитов в Персии, Афганистане, русской Средней Азии, китайском Туркестане, Сирии, Египте и Северной Африке, буквально у Средиземного моря. Мир может считать гуппи за индусов, я же считаю их за шиитов имам-исмаилитов. Ходжа встречаются в Индии и в Восточной Африке. В Персии они известны, как „ата-илляхи" („Богом дарованный народ"). В Средней Азии и в китайском Туркестане их знают, как мауляви, в Египте их называют исмаилитами, в Сирии-таьже друзами. В Афганистане их зовут мауляви, а когда они приходят в Индию, то в разговоре их называют бадахшанцами. Все они приносят мне подношения. Обыкновенно они посылают представителей в Индию, когда я бываю там. Они приносят мне деньги и предметы из их стран. Они преклоняются предо мною и кладут предо мною деньги. Представители из Сирии приезжают и подносят приношения таким же образом. Народ" из Персии и из Афганистана делает то же самое. Последователи (мои) в Северной Африке находятся в небольшом числе, и, когда я езжу в Европу, они приезжают в Марсель увидеть меня. Раньше до того они приезжали в Индию. Что же касается до моих последователей из Восточной Африки, то они платят мне, когда я езжу туда, или по моим приказаниям посылают деньги моим банкирам".

Можно думать, что в разных местах исмаилиты в вопросах основных религиозных книг несколько разнятся во взглядах друг от друга, и правило ,, понимай слова веры согласно разъяснению учителя"" толкуется довольно широко. В бывшем Кулябском бекстве, напр., поклонники Ага-хана более склонны к суннитским религиозным книгам, чем в других местах. Пригинду- кушские горцы с особым почтением относятся к „Умм-уль-Китаб" („Мать книг"), сочинение которой приписывается имаму Бакыру-пятому имаму исмаилитов. Книга почитается настолько священной и содержащей такие тайны веры, что читать ее рекомендуется только людям, отрешившимся от земной суеты. Несколько меньшим почтением среди таджиков-исмаилитов пользуются более доступные для чтения ,,Хафт-Баб", „Иршад-ус-Саликин" и некоторые другие книги. Главной книгой исмаилитов, живущих в Индии, является ,,Дасавтар"" (,,Десять воплощений"), читаемая по большим праздникам, а также при смерти исмаилита. ,,Дасавтар" трактует о десяти „аватарах" или воплощениях божества. Первые девять-воплощения Вишну (одного из лиц индийской триады), а десятая-воплощение божества в Али. Уже из этого видно, насколько исмаилиэм не гонится за формами верований своих адептов, среди которых, напр., гуппи, о которых упоминал Ага-хан в приведенной выше речи, сжигают тела своих покойников, Что с чисто мусульманской течки зрения, конечно, неодобрительно. Очень характерно также отношение исмаилитов к корану, который ими игнорируется, как это выяснилось на суде в Бомбее в 1908 г., и не считается за божественное откровение.

Несмотря на сравнительно небольшое число и поведывающих исмаилизм, его замкнутость и труднодоступность, эта религия давно привлекала некоторое внимание исследователей, и по исмаилизму уже создалась небольшая литература. На русском яз. можно отметить статью А. А. Бобринского: ,"Секта Исмаилья в русск. и бухарск. пределах" (Этнограф. Обозр., 1902, № 2) и ряд статей А. А. Семенова, из которых самая последняя-, .Противоречия в учении о переселении душ у памирских исмаилитов и у Насыр-и-Хосрова"-появилась недавно (Бюллетень С.А.Г У., № 9,1925). Самой последней известной новинкой за границей является "Ismailitica" В. Иванова, вышедшая на англ. языке в Индии.

28. Для желающих ознакомиться с общими сведениями об исламе можно рекомендовать прекрасную книгу И. Гольдцигера-,,Лекции об исламе"". Имеется перевод на русск. яз. А. Н. Черновой. Изд. Брокгауза-Ефрона. 1912

29.Но и основным значением слова ,,3евс", как и ,,Юпитер", является как раз ,,сверкающее ясное дневное небо" (О. Шрадер. Индо-европейцы. Пер. Павлова, СПБ., 1913, стр. 177).

30. Словом , ,пури"" в Матче называется одно растение с очень толстым стеблем, которое вырастает только весною и потом засыхает. Пури съедается в сыром виде, очищенном от кожицы, при чем едят корень и стебель.

31. Как нетрудно угадать в этом месте рассказа влияние ислама, изгнавшего самое название коровы из древнего народного верования. Но „шерсть" здесь именно как раз и осталась от коровы и след совершенно ясен.

32. Должен оговориться, что последнее представление я встретил пока только у сартов (селение Карнак, Туркестанского уезда), но думаю, что райское происхождени этого верования здесь вряд ли оставляет сомнения

33.Склонен был бы предположить, что данное имя (Оджиз, Оджуо) является позднейшего происхождения (от арабск(عاجز ). и что более старой формой представляется название ,,Кямпири – и Хольджун"" ((کمپیر خال جان под каким именем эта старуха известна до сих пор в Ягнобе.

33. Данное выражение существует только среди равнинных таджиков, произносится ими на тюркском язسن توقسان کونیمچه لوق سن) (отсюда слово

Токсан-и, видимо, сложилось при взаимодействии тюрко-таджикских элементов.