ЧТО-ТО ТЕРЯЕМ, ЧТО-ТО НАХОДИМ…

Самой громкой новостью последних дней стала та, в которой рассказывалось о том, что бывшего генерального директора ООО "Силициум Казахстан" Александра Сутягинского, ранее обвиненного своим деловым партнером Михаилом Гаркушкиным в несостоявшемся покушении, освободили из под стражи прямо в зале апелляционного суда.

Что дело окажется вовсе не таким простым, как казалось вначале, подтверждали и другие события последнего времени – в частности, задержание самого Михаила Гаркушкина в связи с уголовным делом по факту рейдерства против Александра Сутягинского.

Нам удалось взять по телефону эксклюзивное интервью у самого Александра Сутягинского, в котором он рассказах о некоторых малоизвестных деталях этого дела.

- Александр Александрович! Было ли освобождение из под стражи прямо в зале апелляционного суда неожиданным для Вас?

- Я был уверен, что меня полностью оправдает еще суд первой инстанции. Знал, что не совершал того, в чем меня обвиняли, поэтому видел надуманность доказательств, их неубедительность для любого беспристрастного анализа. Кроме того, вскрывались все новые факты попыток рейдерских захватов активов, принадлежащих мне, российским и немецким инвесторам, личной собственности членов моей семьи. То есть инициаторы уголовного дела и все основные свидетели обвинения совершенно очевидно были заинтересованы в моей изоляции, исполняли роли в этом рейдерском спектакле. Который начался задолго до возбуждения против меня уголовного дела. И сыгран по классической схеме. Это, на мой взгляд, должно быть столь же очевидным и суду.

Но к самому концу процесса ситуация стала меняться. Чувствовалось: все уже решено, приговор будет обвинительным. Хотя и не ожидал столь демонстративной суровости наказания – 12 лет строгого режима. За то, что не совершал! Словно с целью сломать меня. Страшен ведь не срок, который я бы при своем здоровье, конечно, не пережил бы. Страшно ощущение бессилия оклеветанного и невиновного человека. Что принимающие решение люди вроде бы понимают, что ты невиновен, должны понимать в силу своего опыта, но почему-то не видят этого или не верят тебе… Что для людей, которые тебя оклеветали, ты лишь источник добычи, которую они вечером, посмеиваясь, будут жадно делить.

На апелляционном процессе уже никакой уверенности не было. Они не так часто завершаются освобождением из под стражи, и адвокат меня об этом заранее предупредила.

С одной стороны, суд продолжался довольно долго для апелляционных рассмотрений. Как сообщили защитники – это хороший знак, значит, суд пытается разобраться в непростом деле. Да и вообще мы к этому суду подготовились тщательнее: пригласили новых свидетелей, самостоятельно попросили специалистов с мировым именем проанализировать доказательства с помощью современного оборудования и с использованием современных методик, представили их заключения. С другой стороны, судья не раз жаловалась, даже до слез: на нее оказывается давление, чтобы она побыстрее завершала процесс, не рассматривала дело всесторонне. И это тревожило. Я видел, кто давит на судью. Сторона Гаркушкина не желала заслушивать дополнительные показания, ставящие под сомнение доводы предварительного следствия. И даже представитель прокуратуры, который по закону вроде как обязан соблюдать всестороннее рассмотрение дела, учитывать любые неустранимые сомнения, постоянно возражал против наших свидетелей. Я боялся, что наши доводы опять не будут услышаны.

Если честно, то я уже готовился к отправке "на этап". И первые минуты, часы после освобождения я даже плохо помню из-за мешанины эмоций, какой-то опустошенности. Потом мне рассказали, что вел я себя как оглушенный. Осознание свободы, чувство радости пришло лишь на следующий день.

Вслед за этим я понял, что свобода – свободой, а на моем имени до сих пор стоит клеймо человека, способного заказать убийство. Значит, мы не смогли до конца убедить суд в своей невиновности, развеять все сомнения. Поэтому мы будем продолжать добиваться моего полного оправдания.

- Судя по предыдущим публикациям, события последних десяти месяцев привели к переоценке Вами понятий – кто друг, а кто – враг…

- На скамье подсудимых буквально физически ощущал непонятную мне ненависть по отношению к себе со стороны Гаркушкина и его "группы поддержки". Они не просто ходили на все заседания, они наслаждались тем, что я за решеткой. Этим людям мало оклеветать человека, захватить его бизнес и личную собственность семьи. Они получали удовольствие от вида, как им казалось, поверженного врага, которого они, будем откровенны, отправили на верную смерть. Они так и кидались репликами, проходя мимо меня: "ты не жилец". Да и в самом следственном изоляторе мне неоднократно передавались угрозы физического устранения с ссылкой на ту самую компанию.

Иногда мне казалось, что Гаркушкин сам начал верить, что я пытался его "заказать", что нас кто-то жестко "развел". Но потом вспоминал: поддельные документы с целью рейдерского захвата "Баско" с прицелом на "Силициум Казахстан" были подготовлены задолго до всей этой истории с якобы подготавливаемым покушением.

Знаете, у меня было время подумать за 10 месяцев. И так, и эдак раскладывал ситуацию, пытался Гаркушкина как-то оправдать, может быть, понять. Вспоминал, о чем были его разговоры, мечты, что для него успех и цель в жизни. И, в общем-то, такой итог при его мировоззрении справедлив. Вероятно, основной побудительный мотив для его поступков – банальная зависть. Жалею лишь, что так доверял этому человеку.

О предательстве я узнал после ареста. А еще позже о том, ради чего оно было совершено: рейдерского захвата "Баско" и "Силициум Казахстана", дома и земельных участков моего сына, другого ценного личного имущества. Не исключено, что с прицелом на последующий захват активов российской Группы компаний "Титан", членом совета директоров которой я являюсь. При этом я до сих пор не понимаю, зачем Гаркушкину понадобился "Силициум Казахстан". Ведь это очень сложное производство, а он и с "Баско" не очень-то хорошо справлялся.

Предательство носило массовый характер и со стороны людей, которым я более всего доверял. Да, некоторые взаимоотношения носили форму "руководитель – подчиненный", но степень доверительности была исключительной. Например, тому же главному свидетелю обвинения против меня Андриевскому незадолго до всех событий я написал генеральную доверенность на бессрочное распоряжение всем своим личным движимым и недвижимым имуществом. Перед таким соблазном, вероятно, сложно было устоять… И где сейчас значительная часть этого имущества, выяснить пока не удалось.

У того же Андриевского находились ключи от дома моей семьи. Когда пару лет назад дом обокрали, у меня и мысли не возникло подозревать своего водителя. А на очную ставку со мной Андриевский явился в кожаной куртке индивидуального пошива, скажем так, совершенно неотличимой от краденной… Надо полагать, демонстративно…

Демонстративно делалось многое. На суд в составе "группы поддержки" Гаркушкина приходили некоторые персоны, которые в прежней жизни называли себя верными многолетними друзьями. Причем, надобности в этом визите у них не было – они не являлись участниками судебного процесса. Видимо, поспешили принять сторону "сильного", продемонстрировать уже ему свою хлипкую "дружбу". В мою виновность они точно не могли поверить, так как, вроде, не глупы и знают хорошо. Просто надо было показать: смотри, ты один, от тебя все отвернулись, ты никому больше не нужен, сломайся и все признай.

Честно скажу – это было самым тяжелым за 10 месяцев ареста. Многое пришлось осмыслить. Поддерживало то, что гораздо больше людей в меня верили: родные, друзья, коллеги.

- Каковы ваши ближайшие планы?

- Напомню, что арестовали меня за 3 дня до очередной плановой операции на сердце, которая закрепляла результаты предыдущих. Конечно, в алматинском СИЗО полноценных условий для необходимой в моем случае медицинской помощи нет. Более 10 месяцев ареста и тяжелейших стрессов не прошли даром для сердца. Из-за приступов приходилось даже переносить судебные заседания. Врачи уже настойчиво рекомендовали провести срочную операцию на сердце, возможно, не одну. Так что какое-то время уйдет на восстановление здоровья.

Не менее важная задача – восстановить свое доброе имя. Я не убийца и не заказчик покушения. И официально это докажу. Что очевидно следует из материалов дела, если их расследовать объективно.

Наконец, необходимо реанимировать производство на "Силициум Казахстан" и еще на некоторых других предприятиях. С момента моего ареста завод пришел в плачевное состояние. Но если действовать энергично, то всю технологическую цепочку еще можно восстановить. 10 месяцев СИЗО, конечно, вычеркнутое из жизни время. Но еще более жалко тех лет, что я потратил на строительство, запуск и налаживание производства на "Силициума Казахстан" и которые при окончательном развале завода окажутся потраченными впустую. Жалко усилий и надежд сотен других людей, которые трудились рядом: от рядовых работников до руководителей.

Это три основных и совершенно равнозначных по важности задачи на ближайшие месяцы. Ну и, конечно, больше времени буду уделять семье и друзьям. Друзьям, проверенных испытанием.