Эмомали Рахмон сказал: "Надо",

таджикская юстиция ответила: "Есть!"

Почему власти Таджикистана выбрали жертвой, которую следует возложить на алтарь государственности в канун очередных выборов президента, Зайда Саидова? И почему нельзя было выбрать принятые в цивилизованном мире формы и методы расправы с лидером оппозиции? Ответы на эти и другие вопросы ниже…

Вначале обратимся к выводам, содержащимся в лекции члена редколлегии журнала "Политика" Александра Галкина: "…Каждый исследователь фашизма того времени всегда задавался вопросом, почему все-таки фашизм в то время победил в Германии, в Италии, в некоторых странах Восточной Европы, а вот во Франции, в Англии, где они были в одно время очень сильны, фашисты провалились. Я думаю, ответ заключается в том, что фашизм сумел прийти к власти (или, во всяком случае, быть близким к власти) в тех странах, где наряду с глубоким социальным недовольством существовало еще массовое чувство оскорбленного национального достоинства. Это обстоятельство часто не учитывается исследователями фашизма. Само по себе чувство социального недовольства, гнева, раздражения сублимируется в крайний, шовинистический национализм в том случае, если чувство ущемленного национального достоинства является распространенным явлением. Франция, все-таки, была страной, которая приобрела дополнительные возможности, получив свои - Эльзас и Лотарингию и повергла ненавистных "бошей" (как их называли французы и англичане). Это была страна, которая оккупировала рейнские области Германии, как только ей показалось это выгодным, и т.д. У нее чувства оскорбленного национального достоинства не было. Поэтому фашистское движение, "Боевые кресты", довольно влиятельные, одно время даже пытавшееся прийти к власти, все-таки не сумело повести за собой большинство населения. То же самое было и в Англии.

Вы мне можете задать вопрос: "А как в Италии? Почему в Италии это произошло? Ведь она вроде бы входила в состав Антанты, государств-победителей". Тут есть целый ряд дополнительных обстоятельств. Во-первых, Италия еще не пережила и не переварила чувства мессианского возрождения в результате объединения страны. У итальянцев было глубокое убеждение, что им недодали в результате объединения: они не получили Триест, Далматинское побережье, на которое они претендовали, Южный Тироль, к которому они стремились. В этих условиях возникло чувство ущемленного национального достоинства, которое очень хорошо было использовано фашистами…".

В Таджикистане все могло быть и не так страшно, если бы не поддержка на самом верху "арийской идеологии". Ее предтечей называют известного таджикского историка и политического деятеля, академика АН СССР Бабаджона Гафурова (1908–1977), являвшегося с 1946 по 1956 годы первым секретарем ЦК Компартии Таджикистана, а затем возглавлявшего Институт Востоковедения АН СССР. На полном серьезе им утверждалось, что предки всех тюрко-язычных народов Центральной Азии являются пришлыми. Ну а таджики и есть единственно исконно коренное население региона, и более того прямые потомки арийской цивилизации, которая существовала на территории мифической Арианы около 8000 лет назад. Отсюда вытекал еще один, вывод, развитый затем последователями взглядов академика Гафурова: об "историческом" или "Большом" Таджикистане. Этот "Большой Таджикистан" включал в себя всю бывшую советскую Среднюю Азию и большую часть территорий Ирана и Афганистана, от иранского Хорасана и северного Афганистана, нынешнего Таджикистана и других стран Центральной Азии до Китая. Каждый, кто имеет возможность побывать в современном Душанбе, может воочию увидеть карту "Большого Таджикистана" на основании памятника Исмаилу Самони – одной из известных исторических фигур Мавераннахра, на центральной площади города.

Как уже подчеркивалось выше – будь все эти изыски принадлежностью определенных академических кругов, но не важной составляющей государственной политики, над всем этим можно было посмеяться – на роль предков ариев претендуют не только в Таджикистане.

Все гораздо серьезнее. Образно говоря, карту "Большого Таджикистана" можно назвать ружьем на стене, которое обязательно выстрелит. В этом аспекте серьезные опасения вызывают заигрывания правительства страны с Ираном, тоже имеющим экспансионистский проект, естественно, "Большого Ирана". Очевидно, в такой предгрозовой ситуации не может не стать врагом №1 личность, обещающая прагматичную политику в целом и, в частности, выстраивание новых, взаимовыгодных отношений с ближайшими соседями.

Роман Крутько