АФГАНСКОЕ РАЗГРАНИЧЕНИЕ

ПЕРЕГОВОРЫ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ВЕЛИКОБРИТАНИЕЙ

1872-1885

ИЗДАНИЕ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

С.-ПЕТЕРБУРГ Типография А. С. Суворина.

1886

стр. 10-20

II.

Покорение Ахал-Текинской области и русско-английские переговоры 1882 года.

Необходимость обеспечить безопасность и благоустройство средне-азиатских окраин России и открыть для русской торговли новые пути в Среднюю Азию побуждала Императорское правительство заботиться об упрочении своего влияния на востоке от Каспийского моря. Первый решительный шаг в этом направлении был сделан в конце 1869 года занятием Красноводска, незамедлившим поставить нас в непосредственное соприкосновение с одним из наиболее многочисленных туркменских племен - текинским, издавна славившимся своими дерзкими набегами на соседние страны и, в особенности, на северо-восточные области Персии. Старания наши положить конец хищничеству текинцев путем нравственного на них воздействия не привели к желаемому результату, и столь же мало успеха имели и наши частные военные рекогносцировки, направленные в ахал - текинский оазис. Способствуя укреплению в текинцах убеждения в их непобедимости, полумеры эти лишь усугубляли их дерзость, и, для водворения в степях порядка и безопасности, мы очутились наконец в необходимости прибегнуть к единственному возможному по отношению к средне-азиатским разбойничьим населениям средству - окончательному занятию страны их. Цель эта была достигнута в январе 1881 года взятием Геок-Тепе.

Приступая к устройству вновь занятого края, Императорское правительство нашло нужным позаботиться между прочим о том, чтобы, по возможности, сократить требовавшиеся на этот предмет пожертвования; а так как для этого было прежде всего необходимо не слишком раздвигать пределы новой области, то крайним восточным пунктом оной решено было признать Баба-Дурмаз. Что касается туркменских земель, лежавших на востоке от этого пункта, то обеспечения в них спокойствия полагалось достигнуть при помощи бдительного надзора, поддержанного, в случаях надобности, военными демонстрациями. Меры эти должны были казаться тем более достаточными, что условия почвы в Атеке и по берегам Теджена как нельзя более благоприятствовали развитию земледелия, которое, в случае установления спокойствия и порядка, должно было с избытком удовлетворять потребностям сравнительно немногочисленного и притом разноплеменного туркменского населения, осевшего в этих местностях. Что же касается населения мервского оазиса, отделенного от наших окраин обширными и частью безводными степями, то казалось, что строгая кара, которой подверглись ахал-текинцы, должна была подействовать отрезвляющим образом и на означенное население и умерить его хищнические наклонности.

Обстоятельства не замедлили на первых порах оправдать верность этого расчета, и уже в сентябре 1881 г. стали поступать от старшин отдельных мервских родов заявления об их готовности признать над собою верховную власть Государя Императора и желании обеспечить за собою покровительство России. На заявления эти было отвечено, что, под условием прекращения туркменами грабежей, им не будет отказано в просимом ими покровительстве, но что, для выяснения своих отношений к России, им следует непосредственно обратиться к ближайшим русским властям. Так как вслед затем почти одновременно были отправлены из Мерва две депутации, из которых одна направилась в Асхабад, а другая через Хиву в Петро-Александровск, то начальникам Закаспийской области и Аму-Дарьинского отдела был сообщен проект условий, на основании коих им разрешалось вступить в соглашение с мервскими старшинами. В силу условий этих, подписание коих как в Асхабаде, так и в Петро-Александровске состоялось почти одновременно, старшины обязались от имени приславших их родов:

1) никогда и ни под каким предлогом не поднимать оружия против русских и во всем слушаться приказаний и советов русских начальников;

2) прекратить навсегда разбои и грабежи как проходящих чрез Мерв и другие земли караванов, так и жителей соседних туркменских и других стран, а также персидских земель. В случае же учинения кем-либо из племен разбоев, подвергать виновных наказаниям и возвращать потерпевшему все награбленное имущество, а, при невозможности это исполнить, возмещать потерпевшим стоимость ограбленного и, в этих случаях, безусловно выполнять решения русских властей;

3) прекратить навсегда торговлю невольниками;

4) принимать с должным почетом лиц, которые по временам будут посылаться в Мерв от русских властей и посылать от себя по временам особых посланцев к ближайшим русским властям;

5) давать охрану русским торговым караванам, а также караванам других соседних народов, проходящим чрез Мерв в Хиву, Бухару и Персию, за установленную плату; кроме того, допускается взимание существующего по обычаю сбора с караванов. Размер этого сбора, а также платы за охрану караванов определяется по соглашению с начальником Закаспийской области;

6) кроме русских посланцев, не допускать в свои земли агентов от других правительств, и

7) давать лошадей с провожатыми, за установленную плату, для курьеров, которые будут посылаться от русских начальников.

С своей стороны, начальники Закаспийской области и Аму-Дарьинского отдела, в силу данных им инструкций, обещали от имени русского правительства мервским старшинам, под условием точного выполнения ими вышеизложенных обязательств: не нарушать ни религии, ни обычаев, ни порядка управления, существующих в Мерве, не назначать в Мерв особых русских начальников, не налагать на мервцев никаких податей и оказывать мервским туркменам в русских пределах тоже покровительство, которое со стороны русского правительства оказывалось подданным Бухарского Эмира и Хивинского Хана.

Вслед за первою депутацией явилось в Асхабад и несколько других, соглашение с коими заключено было на совершенно тождественных условиях.

В связи с устройством Закаспийской области находился и вопрос об определении пограничной черты между областью и северо-восточными провинциями Персии - Астерабадом и Хорасаном.

Еще в конце 1869 г., вскоре после занятия Красноводска, Императорский кабинет вошел с персидским правительством в соглашение, на основании которого река Атрек признана была северным пределом владений Шаха. Так как, по ближайшем исследовании пограничного пространства, обнаружилось, что в верхнем течении Атрека оба его берега заняты были персидскими поселениями, то оказывалось необходимым разъяснить вытекавшее из этого недоразумение и, в то же время, продлить пограничную черту до восточной окраины Закаспийской области.

Переговоры по этому предмету привели к заключению конвенции 9 декабря 1881 г., в 1-й статье которой определено было направление русско-персидской границы от устья Атрека до Баба-Дурмаза. В виду интереса, который представляло для Персии положение дел в странах, простиравшихся на восток от этого пункта, мы не преминули с откровенностью предупредить персидское правительство о выработанной нами программе действий, причем выразили твердое намерение заботиться, в пределах возможного, об обеспечении окраин Хорасана от набегов независимых туркмен.

Русско-персидская конвенция 9 декабря 1881 г. не замедлила послужить поводом к заявлениям со стороны великобританского правительства.

При свидании с послом нашим 20 января 1882 г. лорд Гранвилль высказал ему, что существующие между Англиею и Россиею вполне дружественные отношения казались как нельзя более благоприятными для объяснений по вопросам, которые впоследствии могли послужить поводом к разногласиям и недоразумениям между двумя правительствами, и что, между прочим, для устранения опасений, с которыми английское общественное мнение отнеслось к последним успехам русского оружия, было бы желательно войти в соглашение относительно политики и положения держав в Средней Азии, каковое соглашение служило бы дополнением к прежнему соглашению 1872-1873 гг. по тем пунктам, которые не были затронуты последним.

К числу вопросов, требовавших разъяснения, принадлежал, по мнению лорда Гранвилля, и вопрос о северо-восточной границе Персии от Баба-Дурмаза до пункта, где она примыкает к афганской границе, близ Герируда. Английский статс-секретарь по иностранным делам полагал полезным, чтобы по этому предмету Англия, Россия и Персия вошли в переговоры.

При следующих свиданиях князя Лобанова-Ростовского, как с лордом Гранвиллем, так и с статс-секретарем по делам Индии, лордом Гартингтоном, английские министры изложили свой взгляд на положение дел в Средней Азии в более определенной форме.

По словам их, последние территориальные приобретения России внушили тревогу Эмиру афганскому и озабочивали индийское правительство; они могли побудить Эмира потребовать увеличения получаемой им от Англии субсидии с тем, чтобы дать ему возможность принять меры, обусловливаемые будущими случайностями. - Если, для обеспечения своих владений и сообщений от разбоев туркмен, Россия оказалась вынужденною занять всю территорию до Баба-Дурмаза, то те же самые соображения могут впоследствии побудить ее выдвинуть свою границу далее до Серахса или его окрестностей. В таком случае, набег на русскую территорию туркменской шайки, которая за сим скрылась бы в пределах Афганистана, мог бы потребовать посылки русского отряда для преследования хищников, каковое обстоятельство не преминуло бы вызвать затруднения между Россиею и Афганистаном, или скорее между Россиею и Англией, влиянию которой подчиняется Афганистан. Средство к устранению затруднений этих заключалось, по мнению английских министров, в предупреждении непосредственного соприкосновения России с Афганистаном.

Русским владениям могло угрожать вторжение лишь со стороны мервских туркмен, которые, во избежание переходов по безводным степям, могли направиться к русской границе лишь одним путем, а именно тем, который идет от Мерва в юго-западном направлении до Серахса, поворачивает оттуда на северо-запад и следует затем в некотором расстоянии от Теджена по стране, лежащей у подошвы гор и известной под именем Атека. Россия могла бы обеспечить себя от набегов мервских туркмен, если бы она решилась войти с Англиею в соглашение относительно определения пограничной черты между Персиею и туркменскою степью; в силу такого соглашения следовало бы признать неподлежащие никакому сомнению права Шаха на обработанные полосы земли между Баба-Дурмазом и Серахсом, а также по берегам Теджена и обязать шахское правительство выстроить в пределах территории этой форты и содержать в ней войска в количестве, достаточном для отражения враждебных покушений со стороны туркмен.

Одним словом, по мнению английских министров, Персия должна была принять на себя роль оплота безопасности русских владений, но такая комбинация оказывалась столь же несовместною с достоинством России, сколько лишенною практического значения.

Несмотря на дружественные отношения, связывающие ее с Персиею, Россия не могла возлагать охраны своих владений на эту державу, так как продолжительным опытом было доказано, что Персия была не в силах охранять от набегов туркменских шаек даже свои собственные владения; развалины поселений, которыми усеяны были окраины Хорасана, служили красноречивым тому доказательством. Что же касается прав Персии на Атек и берега Теджена, то в действительности их мы имели тем более оснований сомневаться, что, во время экспедиции наших в ахал - текинский оазис, многочисленные скопища мервских туркмен постоянно направлялись описанным выше путем на помощь ахальцам, и что персидское правительство не принимало, да и не в силах было принимать какие бы то ни было меры к преграждению пути помянутым скопищам. При таких условиях, принятие предложенной нам лондонским кабинетом комбинации, лишая нас возможности довершить предпринятое нами дело умиротворения, повело бы лишь к увековечению в краях этих анархии, а с такою перспективою никак не могла помириться Россия, принесшая уже значительные жертвы в видах водворения в Средней Азии порядка и спокойствия.

Соображения эти не дозволяли нам войти с великобританским правительством в переговоры на предложенных им основаниях; но, дабы доказать английским министрам нашу готовность позаботиться о предупреждении в будущем затруднений, которые, по мнению их, могли повредить добрым отношениям между двумя державами, Императорский кабинет счел полезным, с своей стороны, предложить им приступить к довершению соглашения 1872-1873 гг. на тех самых началах, которые послужили ему основанием.

Так как соглашением этим была с известною точностью определена северо-восточная граница Афганистана от озера Сары-Куля до Ходжа-Салеха, на Аму-Дарье, а на запад от последнего пункта афганские пределы были очерчены лишь в общих чертах, то, по мнению Императорского правительства, новое соглашение между ним и английским кабинетом должно было иметь предметом более точное определение демаркационной черты от Ходжа-Салеха до Серахса или соседнего с ним пункта на Герируде.

В виду крайней скудости имевшихся в то время в распоряжении его данных относительно территории, в пределах которых предстояло провести демаркационную черту, Императорский кабинет нашелся вынужденным воздержаться даже от приблизительного указания направления означенной черты и полагал принять в основание разграничения этнографические условия, которые, по его мнению, имели первостепенное значение в Средней Азии. Условия эти требовали объединения, на сколько возможно, туркменских племен.

Согласно вышеизложенному, послу нашему в Лондоне предписано было, при объяснениях с английскими министрами, руководствоваться следующими соображениями:

1) принять за исходную точку переговоров соглашение 1872-1873 г.,

2) заявить великобританскому правительству, что определение пограничной черты между нашими владениями и Персиею до Баба-Дурмаза и оттуда между Хорасаном и Атеком до Серахса может касаться лишь России и Персии и составляет вопрос, в который мы не можем допустить постороннего вмешательства,

3) выяснить, что, в виду этого, переговоры о границах между Россиею, Персиею и Афганистаном должны быть сведены к определению черты между Ходжа-Салехом и Серахсом,

4) В случае согласия английского правительства на такую точку зрения, предложить линию от Ходжа-Салеха до Серахса, проходящую по границе, которая отделила бы в восточной ея части, афганскую провинцию Чар-вилает от независимых от Афганистана туркмен, а, в западной, племена джемишди и хезаре от туркменских племен: салоров и сарыков, и

5) одновременно с предложением этим заявить лондонскому кабинету, что по отношению к туркменским племенам Россия преследует ту же цель, которую Великобритания преследует по отношению к пограничным с Индиею племенам Афганистана и Белуджистана, то-есть прочное обеспечение своих азиятских владений и установление на границах этих владений мирного положения дел.

Взгляд наш на тогдашнее положение дел в Средней Азии оказывался слишком несогласным с образом мыслей английского правительства и, в следствие того, едва начавшиеся объяснения не замедлили прекратиться.

Передал - Эрик Ханымамедов, гор. Волгоград