В журнале "Огонек" появилась заметка корреспондента о своих впечатлениях пребывания в Душанбе. "Пять лет назад я впервые отправилась в Таджикистан, очень уж хотелось посмотреть родину полуторамиллионной армии гастарбайтеров в России. Год за годом продолжаю туда ездить и вижу, как меняется страна: на дорогах Душанбе, словно в Москве, появились пробки из иномарок, вдоль улиц, как грибы после дождя, выросли дорогие торговые центры, гостиницы и современные здания, а в одном из парков развевается государственный флаг, поднятый на самом высоком флагштоке в мире. Стройка, стройка, повсюду стройка. Даже деревенские люди обзаводятся вторым домом - поближе к городской цивилизации". Сотрудница журнала нашла ответ на интересующий ее ответ, куда уходят почти $4 млрд., которых армия трудовых таджикских мигрантов ежегодно переводит на родину. Однако за картинкой процветающей таджикской столицы скрывается трагедия национального масштаба. Республика утрачивает свою самобытность, лишается возможности на возрождение и полноценное развитие своей социально-экономической сферы, теряя самое ценное – человеческий капитал.

Сами таджики в большинстве своем признают, что именно благодаря трудовым мигрантам Таджикистану удалось преодолеть коллапс в социально-экономической сфере, избежать повальной нищеты, укрепить достигнутый после войны мир в стране, сократить уровень бедности, которая с начала 90-х сократилась вдвое - с 84 процентов до нынешних 40 процентов.

С другой стороны немногочисленные здравые умы в республике отмечают, что пошел процесс злоупотребления "палочкой-выручалочкой", коим была трудовая миграция после гражданской войны и последующие десятилетие, когда страна зализывала раны и трудовая миграция была единственной возможностью выживания для населения. Парадокс в том, что данное положение дел законсервировано, и власти практически ничего не предпринимают, чтобы переломить тенденцию и начинать уходить от бесперспективной экономической модели с упором на экспорт трудовых ресурсов. Ситуация усугубляется еще и тем, что имитируют деловую активность в стране и процесс возрождения таджикской экономики. Приписки и очковтирательство достигли чудовищных размеров и стало чем-то вроде национального спорта для таджикских чиновников. По официальным данным, в республике ежегодно открывается сотни малых и средних предприятий. В этих торжествах регулярно принимает участие сам глава государства президент Эмомали Рахмон.

Но суровая, правда, в том, что эти производственные объекты присутствуют лишь на бумаге. В Согдийской области согласно официальной статистике зарегистрировано 324 крупных и средних предприятия. По официальным данным из них простаивают лишь 8 промышленных объектов. На самом же деле счет неработающих предприятий идет на сотни. В индустриальной жемчужине региона, в городе Канибадаме простаивают текстильная фабрика "Хусноро" и швейное производство "Тодж", предприятие по производству растительного масла "Ассор", известный на весь бывший Союз консервный завод "Канибадам", молочный и мясокомбинаты, хотя по статистике все эти предприятия в разряде действующих. Как грустно шутят сами таджики, цифры липовых отчетов у нас растут пропорционально росту количества таджикских трудовых мигрантов.

Беспокойство трезвомыслящих таджикских интеллектуалов по поду доминирующей модели экономического развития с упор на трудовую миграцию понятно. Достаточно очевидно, что национальная экономика в этом случае уязвима и полностью зависит от темпов экономического роста и состояния рынка труда стран, где главным образом оседают таджикские мигранты. В данном случае эта Россия, которая сейчас балансирует на грани стагфляции и, если ситуация в российской экономике продолжит ухудшаться, то трудовые мигранты первыми, кого работодатели будут выставлять на улицу. Во-вторых, у проблемы есть и политических аспект. В случае обострения российско-таджикских отношений по какому-нибудь поводу, Россия всегда может в любой момент надавать на любимую таджикскую мозоль, начав притеснять и депортировать мигрантов, чтобы в Душанбе сообразили, пора давать задний ход.

Наконец, нельзя не учитывать, что при таком положении дел девальвируется качество человеческого капитала. Более 95 процентов таджикских мигрантов в России работает не по специальности. Таджикские учителя, инженеры, технологи и другие специалисты востребованы главным образом на неквалифицированных и грязных работах и люди вынуждены эти не престижные вакансии, потому статус мигранта не позволяет подавляющему большинству надеется на лучшую долю. Естественно, возникает вопрос. Все-таки остается надежда, что со временем таджикская социально-экономическая сфера будет подниматься с колен, и кто же тогда будет возрождать национальную экономику, если армия трудовых ресурсов представлена главным образом разнорабочими и дворниками.

Печально, но факт, нынешний правящий в Душанбе режим в будущее предпочитает не заглядывать, а жить сегодняшним днем, где при сложившемся статус-кво он чувствует себя вполне комфортно. Экспортируя дешевую рабочую силу и импортируя социальную стабильность, он обеспечивает свое долголетие. То, что подобная политика ущербна, не отвечает национальным интересам страны, то по логике нынешней правящей элиты, об этом пусть болит голова у тех, кто придет на смену Рахмону.

Валерия Никифорова