(Текст выступления на круглом столе "Таджикистан как субъект современной интеграции: состояние и перспективы", Душанбе, 23 октября 2014г.")

1.
Участники данного круглого стола, судя по составу его организаторов, в числе которых и Посольство Российской Федерации в республике, призваны, по сути дела, обсудить один главный вопрос – возможность участия Таджикистана в процессе интеграции, а если быть совсем уж точным, восстановления единства того постсоветского пространства, которое существовало на момент ликвидации Советского Союза в Беловежской пуще главами трех его бывших славянских республик - России, Украины и Беларуси.

Идея восстановления единого экономического поля на постсоветском пространстве в форме некоего евразийскиого пространства была выдвинута казахским президентом Нурсултаном Назарбаевым в 1994 г. Страна пребывала в тяжелом экономическом положении и выход из нее он видел в развитии интеграционного процесса. Но любая интеграционная инициатива на постсоветском пространстве может быть реализована лишь в том случае, если она будет воспринята правящими элитами России. При Борисе Ельцине они были настроены на интеграцию с западным миром и подобные инициативы были для них неприемлемы, по определению. Их, конечно не отвергали. По тактическим внутриполитическим соображениям. Но и никогда серьезно не рассматривали. Таким же было отношение к ним российских властных элит и в первые две президентские каденции Владимира Путина.

К началу 2012 г. практическое отношение российских правящих элит к идее восстановления единств постсоветского пространства изменилось на прямо противоположное. По экономическим, а, в еще большей степени, политическим мотивам. Всемирный финансово-экономический кризис, разразившийся в 2008 г. существенно замедлили развитие российской экономики. Стало очевидной чрезмерная подверженность действующей экономической модели, ориентированной преимущественно на западные рынки, негативным воздействием извне. После мюнхенской речи 2007г. Владимира Путина и, в еще большей степени, пятидневной кавказской войны 2008г., все более явным становилось и неприятие западным сообществом стремления России занять подобающее ей место в мире. Полагая, что данная задача может быть решаемой лишь в случае воспрепятствования дальнейшему пребыванию во власти Владимира Путина, внешние противники восстановления экономического и политического могущества России взяли курс на т.н. "депутинизацию" России. В этом же была заинтересована и либеральная оппозиция в самой стране, развернувшей, после отказа президента Дмитрия Медведева баллотироваться на второй президентский срок в пользу Владимира Путина, белоленточную активность.

Сложившиеся обстоятельства актуализировали для правящих российских элит необходимость отхода от преимущественной политической и экономической ориентации страны на Запад. Первым и естественным шагом на этом пути могло быть, и действительно стало, изменение отношения российских властных элит к вопросу о восстановлении единства постсоветского пространства. 3 октября 2011г. "Известия" опубликовали соответствующую, фактически предвыборную, статью Владимира Путина "Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня". После же его возвращения в Кремль был взят курс на интенсификацию интеграционных процессов на постсоветском пространстве. К настоящему времени действует Таможенный Союз России, Казахстана и Беларуси. Создано единое экономическое пространство этих стран и взят курс на его расширение. 1 января 2015г. начнет функционировать Евроазийский Экономический Союз (ЕАЭС).

2.
Для Таджикистана такой проблемы, как необходимость вхождения в интеграционные процессы на постсоветском пространстве попросту не существует. Он основательно включился в разного рода многосторонние политические (СНГ, недавно упраздненный ЕврАзэс, разного рода Советы отраслевых министерств и ведомств постсоветских государтсв) и военные проекты (ОДКБ и пр.), реализуемые совместными усилиями нынешних постсоветских государств. Все они, так или иначе, работают на восстановление единства постсоветского пространства.

Что же касается сферы экономики, то Таджикистан, вот уже как 15-17 последних лет прочно и надолго вписался в контуры российской экономики. Объективно, он является составной частью российского экономического пространства, хотя и весьма своеобразной. По данным ФМС России, по состоянию на 4 сентября с.г., на ее территории находились 1 млн. 170 тыс. 403 человека. Абсолютно большую их часть составляют трудовые мигранты, чьи денежные переводы на родину по банковским и небанковским каналом равняются, по оценке экспертов, примерно 5 миллиардам долларов. Эта сумма денег, составляет более половины ВВП республики. Уже здесь, в ходе круглого стола, в беседе с доктором экономических наук, профессором Ходжимухаммадом Умаровым ваш покорный слуга высказал предположение, что ежегодный экономического эффект от обращения мигрантских денег в республике может составить еще около 10-15 % процентов ВВП. В ответ он сказал, что по его расчетам он является гораздо большим эта цифра будет не менее 25%.

На сегодняшний день для Таджикистана проблематичной является не вопрос о практической включенности республики в интеграционные процессы на постсоветском пространстве. Проблемой являются вызовы, связанные с политико-правовой легализацией и легитимацией включенности республики в этот процесс. Проще говоря, со вступлением ЕАЭС .

На постсоветском пространстве доминантной силой является Россия. Как представляется, в силу тех политических, а теперь и экономических обстоятельств, которые сложились к настоящему времени вокруг России, она заинтересована в скорейшем восстановлении его единства. Но единым оно может стать лишь в случае создания наднациональных органов управления им, что связано с делегированием участниками интегрируемого пространства части своего национального суверенитета этим органам. Реальности интегрируемого постсоветского пространства таковы, что все участники данного процесса – нынешние и будущие, за исключением России, будут ограничены в своем суверенитете.

Попытки форсирования событий в данном направлении уже имели место. Так, некоторыми российские политиками уже публично было сказано о необходимости лишения независимости стран Центральной Азии и создание из них одной-двух российских губерний. Другие пару лет тому назад выдвинули предложение о скорейшем переходе к созданию общего наднационального парламента. Последнее предложение вызвало негативную реакцию президента Нурсултана Назарбаева. Но, судя по тому, что он достаточно регулярно настаивает на том, что евразийская интеграция носит экономический, но никак не политический характер, попытки форсировать развитие всех форм интеграционного процесса продолжают иметь место.

В этом контексте политические вызовы для Таджикистана заключаются в следующем. Очень многие в России, в том числе и весьма заметные политики, входящие в Изборский клуб, открыто говорят, что страна может успешно защищать свои национальные интересы, более того, выжить и сохраниться как таковая, лишь в том случае, если она будет существовать в форме империи. При этом подразумевается, что новая т.н. "пятая империя" должна включать в себя все постсоветские территории, за исключением территорий бывших советских прибалтийских республик, уже вошедших в ЕС.

Еще больше в Росси тех, кто полагает таким же образом, но не считает нужным говорить об этом столь открыто. Они предпочитают говорить о русском мире, понимая под ним пространство распространения русского языка, определяющего влияния российского информационного, культурного, научного и т.д. поля. Понятно, что такое понимание русского мира охватывает и пространство всех постсоветских государств Центральной Азии.

3.
В принципе, для таджикского этноса на пространстве Центральной Азии не внове быть частью имперских образований. После падения государства Саманидов, в котором таджики доминировали политически и культурно, им приходилось подолгу и жить во вполне имперских государствах. Таких, например, как государство газневидов, сельджуков, монголов, тимуридов. Конечно, верховная власть в этих государствах не принадлежала им. Но они играли выдающуюся роль в их управлении, составляя основу их административно-бюрократического аппарата, а большей частью и возглавляя его. Языком государственных учреждений, документооборота, языком образования, культуры был таджикский (фарси) язык. Он был, наряду с арабским, и языком науки.

После завоевания царской Россией Центральной Азии и включения основной ее части в состав империи ситуация для таджиков, в этом плане, стала ухудшаться. В годы же советской власти, таджики утратили большую часть своих земель, включая свои исторические административные и культурные центры. На сегодняшний день пространство самореализации таджиков как этноса скукожилась до размеров Республики Таджикистан.

На протяжении всего периода советской власти в нынешней Центральной Азии этнические таджики за пределами Таджикистана были, где-то в большей, а где-то в меньшей степени, объектами навязывания им идентичности титульной нации тех республик, в которых они проживали, в рамках проводимого руководством этих республик курса на моноэтнизацию их коренного населения. С распадом СССР ситуация для таджиков в этом плане, как минимум, не улучшилась.

Существование в советском государстве обернулось для таджиков и двукратной сменой письменности, что привело к фактической утрате ими прямой связи с собственным культурным наследием. Идеологические и политические реалии советского государства обусловили утрату таджиками связи с естественным для них цивилизационным пространством. Следствием всего этого стало искажение того цивилизационного и национально-культурного кода таджиков, который сформировался за 12-13 веков, предшествовавших установлению советской власти. Кода, который составляет основу, на которой и сложилась в свое время историческая идентичность таджикского этноса. Есть опасность того, что с восстановлением единства постсоветского пространства, чреватым утратой Таджикистаном части, а может быть и не только части, своего суверенитета и независимости, все названные негативные тенденции и явления, вновь наберут силу.
Летом 2012 автору этих строк пришлось участвовать в конференции в Нижнем Новгороде, посвященной проблемам развития евроазиатской интеграции в свете положений упомянутой выше статьи Владимира Путина. На конференции одним из основных российских докладчиков было заявлено - в России данное пространство рассматривается как европоцентричное и славянско-тюркское. Но таджики Таджикистана не европейцы, не европоцентричны, не славяне и не тюрки. Что ожидает их, в таком случае, не как индивидуумов, а как этнос, на восстановленном едином постсоветском славяно-тюркском пространстве, управляемом, к тому же, наднациональным органами, в которых будут доминировать более крупные участники интеграционного процесса? Мы же видим, что, например в ШОС, доминирует две самые большие страны. Именно они оказывают наибольшее влияние на принятие решений в этой организации.

Наконец, нельзя не сказать и о таком возможном варианте развития событий. Таджики, заплатив непомерную цену, в конце концов, приняли советскую власть, приняли весь советский проект, поверили в него, проголосовали на общесоюзном референдуме за его сохранение. И что же они получили на выходе? Ровно то, что рекомендовал Александр Солженицын в своей, ставшей программной для российских элит, статье "Как обустроить Россию". Вкупе с экономической разрухой, политическим хаосом и гражданской войной.

4.
Не исключено, что политические элиты Таджикистана поверят в новый интеграционный проект и примут его. На данный момент времени гарантом реализации и более или менее устойчивого функционирования данного проекта является президент Владимир Путин. Но где гарантия того, что в энное время к власти в России не придет очередной прозападный либерал и не откажется от него, как в свое время Михаил Горбачев со всей своей перестроечной, а затем и Борис Ельцин со своей демократической командами не отказались от советского проекта? И, в таком случае, где гарантии того, что Таджикистан вновь не окажется у разбитого корыта?

Учитывая цикличный характер развития политических событий в России, вероятность того, что сказанное может реализоваться, достаточно высока. Поэтому для Таджикистана необходимо найти такую форму адаптации к реалиям, возникающих в условиях форсирования процесса реинтеграции постсоветского пространства, которая позволит ему быть сопричастным к нему и, в то же время, сохранить свой суверенитет, а также свести к минимуму возможные риски и неблагоприятные последствия. Оптимальным в этом плане, представляется дальнейшее углубление двустороннего политического, военного и экономического сотрудничества Таджикистана с Россией и другими постсоветскими странами, многостороннего военно-политического сотрудничества (в рамках ОДКБ) и ассоциированного союза (членства) с ЕАЭС.

В мировой практике удачным примером такой формы отношений является ассоциированный союз (членство) стран Магриба (Марокко, Алжира и Туниса) с Европейским Союзом. Все три партнера – страны Магриба, Франция, как метрополия этих своих бывших колоний, и ЕС считают данную форму союза отвечающей их как, экономическим, так и политическим интересам. Представляется, что и на постсоветском пространстве, особенно в Центральной Азии, данная модель выстраивания отношений также может иметь перспективу, быть удачной и отвечающей интересам всех участвующих в них сторон.

Рашид Гани Абдулло

Сокращенный газетный вариант текста размещен на сайте "Азия Плюс"и:

http://www.news.tj/ru/node/197509