Прошло более 12 лет как по инициативе США силы ISAF вошли в Афганистан для ликвидации баз террористов и содействия миростроительству в этой стране. В преддверие вывода международного военного контингента, можно констатировать очевидный факт, что ни стабильности, ни безопасности в ИРА не достигнуто.

Помимо того, что Афганистан за эти годы превратился в мирового производителя и экспортера наркотических веществ (что само по себе уже представляет угрозу национальной безопасности государств как транзитеров, так и потребителей смертельного зелья), здесь также сложилась разветвленная структура разнообразных и разнонаправленных международных террористических организаций (МТО), интересы которых далеко не ограничиваются территорией и внутриполитическими процессами, происходящими в ИРА.

Более того, нельзя не учитывать то обстоятельство, что значительная часть функционирующих сейчас в Афганистане МТО нацелена в основном на Китай и центральноазиатские страны (среди наиболее крупных из них Исламское движение Восточного Туркестана (уйгурские сепаратисты), Исламское движение Узбекистана (одной из основных заявленных целей является борьба с действующей властью в Узбекистане), специализирующаяся на Таджикистане "Ансоруллох" и т.д.).

В контексте происходящих геополитических процессов на постсоветском пространстве, Ближнем Востоке и в других регионах мира, вряд ли следует считать случайностью наблюдающуюся в последние два года интенсивную концентрацию вооруженных группировок МТО в северных провинциях ИРА, в непосредственной близости к границам государств Центральной Азии, в т.ч. Республики Таджикистан.

Реальной оценке перспектив дальнейшего развития событий, возможно, будет способствовать изучение опыта реализации внешнеполитической стратегии США в период новейшей истории. Как показывает практика, прежде чем непосредственно приступить к решению своих долгосрочных ключевых конкретно-практических задач, американцы всегда предварительно проводили идеологическую обработку и создавали под них соответствующую военно-политическую инфраструктуру за рубежом, что, как правило, тщательно камуфлировалось разного рода "информационными обманками" или ссылками на мнимые угрозы (например, размещение системы ПРО в Восточной Европе до их пор мотивируется необходимостью защиты США от возможной иранской агрессии).

Соответственно, если эти апробированные технологии будут применены вновь, то в ближайшее время Афганистану в рамках новой стратегии уготована роль плацдарма США и их западных союзников для осуществления многоходовых комбинаций по ведению подрывной деятельности против главного геополитического противника – Китая, а также сохраняющей свою мощь и международное влияние России. В таком случае будет сделано все, чтобы Центральная Азия утратила способность выступать в качестве "буферной зоны" для названных государств и превратилась бы исключительно в транзитную территорию на пути экспансии терроризма, наркотиков и нестабильности.

Сложно предугадать с абсолютной точностью, какие именно меры будут в этой связи приняты западными спецслужбами. Но уже сейчас фактору сепаратизма придается большое значение. Китайская сторона не в первый раз акцентирует внимание на двойных стандартах США и поддержке ими сепаратистских сил в КНР. Причем, недавно стал прослеживаться и афганский мотив.

Так, несмотря на запрос КНР, США отказались выдавать содержавшихся в "Гуантанамо" 22 членов ИДВТ, доставленных туда из Афганистана. Это вызывает у экспертов обоснованные предположения, что сейчас указанные террористы используются в подрывной деятельности против КНР, особенно если учесть, что руководителя Всемирного конгресса уйгуров Жунайю практически открыто опекают американские спецслужбы и официально принимал в Белом доме лично экс-президент США Дж.Буш. Кроме того, для правоохранительных органов КНР актуальность приобрела проблема возвращения участников боевых действий в "горячих точках", в т.ч. прошедших диверсионно-террористическую подготовку в спецлагерях Исламской Республики Афганистан (в прошлом году на территории СУАР задержано более 100 террористов из числа указанной категории лиц).

В изложенном раскладе сил Таджикистан занимает особое место, что связано с наличием общей высокогорной границы как с северными провинциями ИРА, так и с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая. А ведь именно в афганских приграничных провинциях Кундуз, Бадахшан и Тахор отмечается повышенная активность боевиков МТО. При этом, в составе действующих тергрупп находятся также уроженцы Республики Таджикистан, о чем свидетельствует задержание в ходе проведения антитеррористической операции органами безопасности провинции Кундуз граждан РТ - уроженца Кабадиянского района Кулбошева К.А. по прозвищу "Абдулло" и уроженца Шаартузского района Тошпулатова У.К. (прозвище "Акрам").

Ситуацию усугубляет то, что афганские правительственные силы, противостоящие талибам и действующим совместно с ними террористическим группировкам в названных провинциях, не способны обеспечить полноценный контроль территории и, тем более, надежную защиту таджикско-афганского участка государственной границы ИРА. Учитывая высокогорный рельеф и геостратегическое положение афганской провинции Бадахшан, обосновано предполагать, что именно на данном направления стоит ожидать наращивания активности международных террористических организаций.

В Таджикистане осознают серезность угрозы и принимают меры по созданию щита, ограждающего страну от исходящих из Афганистана угроз. Как отметил Президент РТ Эмомали Рахмон на саммите ОДКБ в октябре 2013 года, за последнее время в РТ сдано более 40 новых объектов пограничной инфраструктуры, капитально отремонтировано 90 объектов. Войска оснащаются дополнительной техникой и различным снаряжением. Однако, большая протяженность таджикско-афганской границы, которая составляет 60 процентов бывшей советско-афганской границы, требует еще больших усилий и средств.

В принципе, решение об оказании поддержки Таджикистану в материально-техническом оснащении пограничных войск РТ было принято еще на саммите ОДКБ в прошлом году. Однако, его практическая реализация затягивается, что негативно отражается на состоянии защищенности не только Таджикистана, но и всего региона.

Наряду с укреплением границы, также важным представляется усиление мощности и боеготовности мобильных антитеррористических подразделений Таджикистана и других центральноазиатских стран, поскольку вторжение тергрупп и акции по дестабилизации обстановки будут иметь скорее узконаправленный, чем широкомасштабный характер.

В целом, учитывая динамику развития современной геополитической ситуации, следует признать, что для Центральной Азии наступают сложные времена и предстоят нелегкие испытания. Преодолеть их можно только при условии сотрудничества и взаимоподдержки центральноазиатских стран и всех тех их соседей, кто заинтересован в стабильном и процветающем регионе.

Алексей Глобов