Бобохонов Р.С. Вопросы новой и новейшей истории Таджикистана. М.: Научные технологии, 2016. - 540 с. - ISBN 978-5-4443-0082-4

Данная монография является продолжением предыдущей работы автора, которая называется "Таджикистан (ХХ в.). Упадок и возрождение традиционализма". С момента публикации этой работы прошло много лет (она была опубликована в 2010 году)[1]. Эта работа являлась лишь частью задуманной автором нынешней фундаментальной работы по новой и новейшей истории Таджикистана. Если в первой работы были изучены, анализированы и освещены всего лишь шест вопросов, то нынешняя работа охватывает тринадцати вопросов. Более того, предыдущие вопросы в первой монографии вновь были изучены, обновлены и расширены. Таким образом, в новой работе мы включили прежние главы и добавили к ним еще семь новых глав. Каждому вопросу, как и в предыдущей монографии, посвящена отдельная глава. Получилось объемная монография, которая охватывает тринадцать вопросов по новой и новейшей истории Таджикистана. Эти вопросы, как было отмечено выше, были слабо изучены или вовсе не изучены в отечественной исторической науке в силу разных причин.

Во вводной части работы мы подробно анализировали некоторые вопросы историографии Таджикистана в новой и новейшей истории Таджикистана. В постсоветское время возникли новые исторические теории, служащие укреплению становящихся государств и политических режимов в Казахстане, Туркменистане, Киргизии, Узбекистане и Таджикистане. Следует отметить, что эти исторические теории не только имели явно идеологический характер, но и иногда изменялись под воздействием происходящих этнополитических и социокультурных процессов в этом регионе. Постсоветские историки Центральной Азии, в особенности Узбекистана и Таджикистана, в рамках этих теории стали спорить друг с другом по многим вопросам истории региона. Эти споры порой доходят до крайности и выходят за рамки научной этики. В ходе этих ожесточенных споров отвергается частично, а иногда и полностью, советская историография, создаются новые мифы, не имеющие исторической базы, переписываются некоторые страницы истории, интерпретируются важные и известные исторические факты и т. д. Дальнейшее развитие этой ситуации, на наш взгляд, загоняет многих этих историков в угол и способствует углублению кризиса исторической науки данного региона в целом. Для преодоления этого кризиса ученым - историкам предстоит непростая задача. Одним из важных направлений в ближайшее время, на наш взгляд, является написании новых фундаментальных и объективных работ не только по истории и культуре, но и по историографии народов Центральной Азии, в особенности, нового и новейшего времени. При написании данного историографического раздела были использованы две ранее опубликованные работы автора: "Некоторые вопросы историографии Таджикистана нового и новейшего времени" и "Историография Таджикистана нового новейшего времени"[2].

Анализы архивных материалов и научной литературы показывали, что субъективные факторы во время проведения размежевания сыграли решающую роль, хотя объективные факторы, как гражданская война, басмаческое движение, создание СССР, коллективизация и т.д. также сыграли немаловажную роль в осуществлении этого исторического проекта в Центральной Азии. Более того, результаты самой компании периодически корректировались до 1936 года и исторические личности, проводившие его, также менялись или подвергались репрессии. Архивные материалы и научная литература не дают полную историческую картину размежевания. Поэтому, в процессе освещении основных этапов этой исторической компании мы учитывали и другие факторы, возможно, и незначительные, которые помогли дополнить наше знание по этой научной проблеме. Для полноты картин мы также излагали различные версии и трактовки исторических событий, которые происходили накануне, во время и после размежевания[3].

"Басмачество - как священный джихад против советской власти" - это еще одна концепция возникновения басмаческого движения, которую предлагаем мы в этой работе. Согласно ей басмачество рассматривается, прежде всего, как мусульманская религиозная война - священный джихад против неверных и не мусульман, где религия ислам сталкивается с атеизмом, где религиозные и атеистические мировоззрения вступают в ожесточенную борьбу между собой. Мы согласно этому новому научному подходу анализировали основные причины возникновения этой религиозной войны в Центральной Азии, изучали программы, декларации, лозунги и действия басмачей-моджахедов на разных этапах священного джихада, а также делали научные выводы по основным проблемам истории басмачества[4].

В результате проведенного большевиками национально -территориального размежевания 1924 г. таджикам досталась лишь небольшая часть территории огромного "Исторического Таджикистана". Исторические центры тысячелетней культуры таджиков - Самарканд и Бухара - и проживавшие в них сотни тысяч таджиков, которые в дальнейшем могли стать ядром обще таджикской интеграции, оказались в Узбекистане[5]. Небольшая Ходжентская (Ленинабадская) область с этой задачей не справилась и за все советские годы не смогла интегрировать вокруг себя (в силу ряд вышеуказанных географических, экономических и культурных причин) остальные группы таджикского народа. Таким образом, именно разобщенность, предпосылки которой заложили большевики в ходе размежевания, стала главной причиной возникновения этно - региональных кланов в Таджикистане[6].

Мы проанализировали основные причины возникновения гражданской войны в Таджикистане(1992-1997 гг.). Переросший в гражданскую войну таджикский кризис возник под воздействием взаимовлияющих внутренних и внешних факторов. Основные внутренние факторы, на наш взгляд, были следующие: демографический бум в республике в 60-70-е годы ХХ века, приведший к наличию трудоизбыточного населения, как в городах, так и в сельской местности; преобладание монокультуры хлопка в экономике республики; миграционные процессы (особенно внутренняя принудительная миграция в несколько этапов в советский период); слабая внутри этническая интеграция, формирование этно-региональных кланов; многовековая традиция собирания мужчин в вечернее время в начале в "мужских домах", затем в мужских клубах в советское время и растущая роль фундаментального ислама в противовес бытовому исламу в таджикском обществе. Среди основных внешних факторов таджикского конфликта, на наш взгляд, наиболее важными были следующие: усиление роли талибов в соседнем Афганистане; грубое и открытое вмешательство руководства Узбекистана во внутренние дела Таджикистана; борьба американцев против иранцев за геополитическое влияние в Таджикистане; финансовая помощь "ваххабитам" со стороны исламских государств; ослабление роли России как главного арбитра в межгосударственных отношениях на постсоветском пространстве[7].

В республиках Центральной Азии в силу разных причин (исторического, географического, правового, этнокультурного и этнопсихологического характера) выбор новой модели государственной власти был заранее определен в пользу авторитарной власти в духе известной классической модели "восточной монархии". Во всех республиках Центральной Азии, кроме Таджикистана, у власти оставались бывшие первые секретари республиканских коммунистических партий. В результате этого, в Казахстане и Киргизии установилась президентская власть "мягкого авторитаризма" Нурсултана Назарбаева и Аскера Акаева, в Узбекистане "жесткий и полицейский авторитаризм" Ислама Каримова, в Туркмении модернизированная "восточная монархия" Туркмен баши - Сапармурада Ниязова [8]. Но в Таджикистане передача верховной власти из одной системы в другую произошла не только мирным путем, но и посредством гражданской войны в 1992-97 гг. и в несколько этапов.

Мы обратили особое внимание на некоторые факторов, которые, на наш взгляд, характеризуют основных этапов миграционных процессов в Таджикистане в советском и постсоветском периоде. Помимо основных политических, экономических, демографических и этнокультурных факторов, определяющих миграционные процессы в Таджикистане, эти процессы также зависели от специальных программ советской власти (принудительные миграционные компании в несколько этапов) и драматических событий гражданской войны в республике с ее последствиями[9].

В процессе детального изучения горных таджиков (последняя этнографическая поездка автора в высокогорные районы Таджикистана состоялась в августе - сентябре 2014 года) нам удалось обнаружить в их общественной жизни цельную функционирующую систему норм обычного права. В ходе полевого исследования нами были выявлены некоторые специфические моменты: во-первых, нормы обычного права у горных таджиков имеют очень глубокие исторические корни; во-вторых, упорная борьба советского государства за их искоренение не увенчалась успехом; в-третьих, некоторые нормы "Шариата" трансформировались под воздействием норм обычного права, а не наоборот; в-четвертых, в советские годы в большей степени искоренились нормы "шариата" из повседневной жизни горных таджиков, чем нормы обычного права[10].

В ходе полевых исследований были выявлены некоторые специфические моменты, связанные с историей возникновения мужских клубов и особенностями социального портрета их посетителей в разных селениях Таджикистана. Также было отмечено, что, с одной стороны, существование некоторых таких клубов закономерно (этого требует традиционный образ жизни таджиков, наличие "мужских домов" "аловхона" во всех горных селения республики до середины ХХ в.), тогда как с другой стороны, часть клубов возникла во 2-ой половине 20-го столетия вследствие культурно-идеологической политики Коммунистической партии и советского правительства в горных районах республики. Советская власть на всей территории Советского Союза, в том числе в Таджикистане активно боролась с религией и религиозными институтами. В результате во всех горных районах республики в 30-е - 40-е годы ХХ века были практически полностью уничтожены мечети и "мужские дома". Исключение составили крупные города равнинной части республики, где было разрешено строительство нескольких крупных религиозных центров (мечетей), взятых, однако, под жесткий идеологический контроль. По рассказам стариков, во многих селениях Каратегинской долины в 40-е и 50-е годы спустя несколько лет после закрытия "мужских домов" постепенно возникали мужские клубы. Таким образом, возникновение мужских клубов в 40-е и 50-е гг. ХХ века в горных, затем и в других районах Таджикистана было закономерно и являлось своеобразным ответом населения на политику государства по уничтожению религиозных центров, мечетей и "мужских домов" в этих районах республики. В начале 60-х гг. началось массовое строительство новых больших мужских клубов в горных селениях республики. Преследуя свои идеологические цели, само государство активно включилось в строительство новых клубов. Государство хотело создать "официальные" клубы, чтобы противопоставить их "самодеятельным" и закрыть последние, сказав: "ведь есть официальные клубы, в них и ходите". При строительстве новых клубов учитывались следующие факторы: тип населенного пункта (небольшое или большое селение, поселок, районный центр), местность (точка пересечения нескольких улиц), численность взрослого мужского населения, возможности использования помещений клубов в других целях (организация митингов, выборов в органы местной власти, проведение лекций общества "Знание", концертов, комсомольских свадеб" и т.д.)[11].

У горных таджиков в силу изолированности в труднодоступных горных районах по сей день очень хорошо сохранились многие элементы древних домусульманских верований. Значительная их часть генетически восходит к зороастризму или более ранним пластам индоиранских верований. Присущий зороастризму дуализм, противопоставление светлых сил темным - добра злу является определяющим моментом во многих сохранившихся древних верованиях и связанных с ними обрядах. Это вера в злых и добрых духов, наличие демонологических образов, верования о смерти и душе, представления, связанные с животным миром (культы лошади, овцы, козы, быка), одухотворение сил природы (культы огня, земли, деревьев и камней), культ умерших предков, ритуалы очищения и траура и т.д. В ходе исследования мы убедились, что некоторые из этих представлений и обрядов имеют стадиальный характер и поэтому присущи не только таджикам, но и многим народам мира (представления о естественной и неестественной смерти, пережитки традиции убиения старых людей, возрастные классы, одухотворение сил природы, растительного мира и т.д.)[12].

Подробный анализ процесса распространения ислама в Центральной Азии помог нам разобраться с некоторыми важными вопросами. Например, почему на территории Таджикистана и во всей Центральной Азии так и не проникся настоящий классический ислам? Или почему возникали местные суфийские ордена, которые сильно отличались в своей обрядовой практике от аналогичных хорасанских, иракских и других орденов тасаввуфа всего мусульманского мира? Почему народные традиционные верования таджиков, узбеков и других местных народов так и не были окончательно растворены классическим исламом? Почему суфизм, джадидизм и ваххабизм стали основными направлениями эволюции исламской мысли в новой и новейшей истории Центральной Азии и Таджикистана и т. д.[13].

Школа модернизации ислама, которая была создана джадидами, долго не просуществовала, поскольку была прервана и осуждена большевиками. В отличие от джадидов, которые пытались постепенно (на протяжении многих лет) реформировать ислам и мусульманское общество, большевики выбрали жесткий и короткий путь. Из большевистской программы модернизации обществ в Центральной Азии исламская религия и религиозное мировоззрение были исключены вовсе. В качестве альтернативы был предложен научный атеизм, который стал оплотом научно-технического прогресса и образования[14].

Советская антирелигиозная политика в рамках большого проекта - советской модернизации имела огромные успехи. Советская власть полностью контролировала религиозную ситуацию в республике. Для качественного контроля этой ситуации была проделана огромная работа. Эту работу в основном выполняли все научные и общеобразовательные учреждения от средней школы до академических институтов. Поскольку сама советская власть по сути своей была светской (строго соблюдался принцип отделения религии от власти), то вся образовательная система была также светской, хотя в ней имелись элементы марксистко-ленинской идеологии. Но эта идеология всегда служила научному прогрессу и формированию научного мировоззрения в обществе. Естественно, в этой идеологии и мировоззрении место не оставалось для религии. Научный атеизм при советской власти не стал новой религией, хотя он как альтернатива религии сыграл очень важную роль в формировании светского и научного мировоззрения многих поколений советских людей. Успехи научного атеизма в Таджикистане были очевидны. В этом была и заслуга Отдела философии АН Тадж. ССР. Многие задачи, которые были поставлены перед научным атеизмом в Таджикистане, были полностью или частично выполнены. Борьба против религии, отсталости, неграмотности, элементов архаики в быту, деятельности подпольных исламских школ (в сотрудничестве с правоохранительными структурами) и т.д. велась успешно и эффективно. В результате, к началу 80-х. гг. прошлого столетия мы уже имели вполне светское и современное общество, где роль религии и культовых сооружений в формировании общественного сознания сводилась практически к нулю. Мы не будем давать оценку этой борьбы с точки зрения либеральных ценностей современного общества, но следует признать роль этой борьбы в деле создания секулярного общества того времени в Таджикистане[15].

В данной работе нам не удалось охватить другие важные вопросы, в том числе социально-экономическое развитие Таджикистана в новой и новейшей истории. Также нам не удалось осветить вопросы развития искусство и литературы в Таджикистане в этот период, хотя другие проблемы культуры во втором разделе данной монографии широко и всесторонне были изучены. Исследования автора по этим и другим проблемам истории и культуры таджиков будут продолжены.

Источники и литература
1.Бобохонов Р.С. Таджикистан (ХХ в.). Упадок и возрождение традиционализма. М.2010.
2. Бобохонов Р.С. Некоторые вопросы историографии Таджикистана нового и новейшего времени//Политика и общество. 2012. №6, с.73-84; Бобохонов Р.С. Историография Таджикистана нового и новейшего времени// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1437514500.
3.Бобохонов Р.С. Национально-территориальное размежевание и образование союзных республик в Центральной Азии (1924-1936 гг.), - ч.1.//www.centrasia.ru/news.php?st=1435859460; Бобохонов Р.С. Национально-территориальное размежевание и создание союзных республик в Центральной Азии(1924-1936гг.). Ч. 2. // http: //www. centrasia.ru/news.php ?st=1435875660.
4.Бобохонов Р.С. Басмачество - как священный джихад против советской власти в Центральной Азии. Часть первая //http: //www. centrasia.ru/news A.php?st=1430799600; Бобохонов Р.С. Басмачество - как священный джихад против советской власти в Центральной Азии. Часть вторая //http: //www. centrasia.ru/ news.php?st=1430978880.
5.Бобохонов Р.С. Национально-территориальное размежевание в Центральной Азии и образование союзных республик(1924-1936 гг.)// http://www.centrasia.ru/news.php?st=1435859460.
6. Бобохонов Р. С. Эволюция этно-региональных кланов в. Таджикистане(XX в.) //Право и политика. -2012. - № 3. - С. 570 - 582; Бобохонов Р.С. История формирования этно-региональных кланов в Таджикистане// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1436824620.
7.Бобохонов Р.С. Гражданская война в Таджикистане(1992-1997 гг.). Причины, ход, последствия и уроки//Общественные науки и современность.№4.2011.С.74-84; Бобохонов Р.С. История гражданской войны в Таджикистане(1992-1997 гг.). Часть первая// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1438605720; Бобохонов Р.С. История гражданской войны в Таджикистане(1992-1997 гг.). Часть вторая// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1438637640.
8. Бобохонов Р.С. Эволюция верховной власти в Таджикистане(1982-2007 гг.)// Образование, наука, научные кадры. №2.2012, с.182; Бобохонов Р.С. Советские и постсоветские модели авторитаризма в Таджикистане//"Современная наука: Актуальные проблемы теории и практики". Серия "Гуманитарные науки",№3-2012, с.3-13.
9.Бобохонов Р. С. Миграционные процессы в Таджикистане (ХХ в.) и России // Политика и общество. - 2012. - № 4. - С. 137-146; .Бобохонов Р.С. Постсоветский Таджикистан и Россия. Миграционные процессы// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1420147320.
10. Бобохонов Р.С. Нормы обычного права в общественной жизни горных таджиков (XX в.) // Политика и общество. - 2012. - № 3 (93). - С. 119-132; Бобохонов Р.С. Обычное право горных таджиков и Римское право. Исторические параллели//http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1439413380.
11. Бобохонов Р.С. "Мужские клубы" как институт гражданского общества в Таджикистане (XX в.) // Политика и Общество. - 2012. - №5. - C. 55 - 66; Бобохонов Р.С. История мужских клубов в Таджикистане// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1440626040.
12. Бобохонов Р.С. Пережитки древних верований горных таджиков Южного Таджикистана(XX в.)//Современная наука. Актуальные проблемы теории и практики. - 2012. - №3. - с. 3-13; Бобохонов Р.С. Реликты доисламских верований у горных таджиков// http: //www. centrasia.ru/newsA.php? st=1441802280.
13.Бобохонов Р.С. История ислама в Центральной Азии (средневековое, новое и новейшее время). Часть первая// http: //www. centrasia.ru/newsA.php ?st=1443737100; Бобохонов Р.С. История ислама в Центральной Азии (средневековое, новое и новейшее время). Часть вторая// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1443826620; Бобохонов Р.С. История ислама в Центральной Азии (средневековое, новое и новейшее время). Часть третья// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1443906600.
14.Бобохонов Р.С. Джадидизм - как школа модернизации ислама в Центральной Азии//www.centrasia.ru/newsA.php?st=1424558880.
15.Бобохонов Р.С. Ислам и кризис научного мировоззрения в постсоветскомТаджикистане//http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1421359500;Бобохонов Р.С. Ислам и кризис научного мировоззрения в постсоветском Таджикистане (на таджикском языке)// http://sadoimardum.tj/…/islom-va-bu-roni-a-onbinii-ilm-dar.

Бобохонов Рахимбек Сархадбекович, старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН. rahimbobokhonov@yandex.ru