Общие картины 1916 г. в Уральской губернии (история) 00:00 09.06.2016
Балтабай
Общие картины 1916 г. в Уральской губернии
Отдельный оттиск из тома VIII, вып. II Трудов Общества Изучения Казакстана (Киргизского Края).
Издание Общества Изучения Казакстана.
Кзыл-Орда 1926 г.
С 1907 года в Уральской губернии начинаются систематические засухи, которые завершились жутом 1910-11 гг.
Эти же годы под названием "Ит-Донш" (собака-свинья) казаками были отнесены к числу памятных голодных годов – жутов.
В этот период времени хозяйство казаков Уральской губернии расшаталось и сильно убыло. Лишь со второй половины 1911 года начались дожди, появилась сочная трава на жайлауах, скот поднялся в цене, зима была многоснежна и следующие годы подряд были урожайны. Стало подниматься казакское хозяйство, так что в течение 2-3 лет оно достигло прежнего уровня.
Довольные своим хозяйственным благополучием казаки на империалистическую войну, в первое время, смотрели вполне спокойно, до некоторой степени шутливо, как любители ощущений. В соседних поселках и городках шли мобилизация за мобилизациями.
Состоятельные казаки, духовенство, аткаминеры, "эти вершители судеб аула" за "Сабай кумыса" и за сытным блюдом баранины обсуждали вопросы о войне, баснеподобно описывали немецкую военную технику, говорили и неимоверно повышали мощность "Халифата" (Турции). Небылицы о последнем комментировались муллами, которые, ссылаясь на "святой коран", давали "точную справку", что "Халифат" - де, в крайнем случае, вынесет флаг Магомета, войну превратит в священную, врагов быстро победит, а потом уж наступит конец света…
Степная администрация с "любовью" собирала сборы, пожертвования на войну, львиную долю которых оставляла себе, этим самым поддерживала свое личное благополучие. Передовая интеллигенция в роде Б. К. созывала съезды и обсуждала вопросы открытия лазарета на фронтовой полосе и т. д. В общем жизнь казаков протекала по обычному руслу и обычным темпом. Между тем мобилизация все продолжается. В русских поселках мужчин все становится меньше и меньше. Остаются одни женщины, старики и дети. Казаки-бедняки в поиске заработка беспрерывно посещают русские поселки. Население поселков на них смотрит хмуро, их не нанимают, с ними не разговаривают. Вообще они очень озлоблены. Возвращается бедняк домой. Занимается своим примитивным хозяйством. Ни "керман" (Германия), ни "халифат" его не интересует. Он смутно что-то чувствует. Он изредка жалуется на то, что война не прекращается. Делает опасения как бы война не задела и казаков. Но отчета в возникновении этих недобрых предчувствий он себе не отдает. Он не понимает, что это предчувствие у него явилось следствием сплетений внешних обстоятельств. Он хочет найти причину предчувствий вне общественной жизни, в проявлениях психической жизни.
Он фиксирует разные приметы, как-то падение звезды, вой собаки, детские игры, фырканье лошадей, сновидения, и т.д. и из всего этого делает вывод, что что-то надвигается на казакский народ.
При такой обстановке вдруг, неожиданно появляется высочайший указ от 25-го июня о реквизиции казаков в возрасте от 19-ти до 31 года включительно, на тыловые работы. Эта недобрая весть с быстротой молнии разнеслась по всем уголкам степи. Рыдания, истерики, случаи разрыва сердца, умопомешательства и т.д. хозяйственная жизнь в степи замерла: доить скот, убирать сено, ездить на базар, искать заработка, - все эти занятия прекратились. Толпа верховых жигитов, между ними пешие. На курганах сборища. Режут коров, баранов, верблюдов (жертвоприношение). Собрались аткаминеры, духовенство, интеллигентчики. Муллы сидят с закрытыми глазами и делают глубоко трагический, скорбящий вид. Люди, стоя в очередь подходят к ним и дают деньги – пожертвования. Мулла поднимает руки, кругом обритые губы что-то шепчут, глаза на миг открываются, широкие рукава муллинской ризы как барабан паровой молотилки беспрерывно проглатывают деньги…
Духовенство в категорической форме дает "фатву" (разъяснение), жигитов никоим образом не давать. Нужно умереть, сражаясь с войсками царя, а на фронт не идти. Убитые мусульмане будут "шеиты" (праведники), - так гласит "белый шариат"…
Не долго обсуждали и решили отправить делегацию в уезд, в число делегации попал и пишущий эти строки. Подъехали к уездному городу. Въехать в город не посмели, да и на пароме не сумели бы. В семи верстах остановились. Людей тысячи. Все делегаты от аулов и волостей. Духовных отцов и тут много. Идолопоклонство все продолжается. "Рукава" продолжают свои автоматические движения. По обсуждении вопроса о линии дальнейшего поведения, отправляем немногочисленную делегацию в уездный город. Делегацию встречают переводчики. Первым долгом переводчики по давно заведенной традиции напрашиваются на угощения, справляются о кошельках делегации и т.д. Уездная администрация категорически приказывает предоставить список реквизируемых. Делегация ни с чем возвращается к толпе, делает доклад. Толпа обсуждает и решает послать делегацию в Уральск.
Приезжаем в Уральск. На меновом дворе тысячи представителей. Почти от всех волостей. Половина представителей муллы. Обсуждаем вопрос. Отправляем делегацию к губернатору.
Делегацию встретил полицеймейстер города Уральска Арон Каратаев. Около речки Чаган, что на окраине города, Каратаев устроил совещание. Совещание было окружено войсками. Полицеймейстер Каратаев собранию задал вопрос: "кто не хочет исполнить Царский приказ". Гробоаое молчание. Вопрос повторился. Тогда один из делегатов еле слышным голосом произнес: "как не хотеть, хотим, но не будет-ли у царя каких льгот"… Каратаев тогда заявил – что, льготы, конечно будут, но для этого нужно подать заявление. А пока разъезжайтесь и приступите к составлению списков.
Совещание разошлось. Решили подать заявление, - Б. К. пишет. Студенты Жаленов, Балтанов и Джонкадамов и аткаминер Баймухамедов Акон (кажется) с заявлением отправляются в Питер, делегация возвращается в меновой двор. Массе докладывает о виданном. Масса безмолвствует. Как будто у массы галлюцинация. Перед глазами полицейский лик Арона Каратаева.
Получаем сведения, что в Kаpaкаульской волости беспорядки и убит один казак, в Бурлинской волости жигиты убили управителя Сарбалина, в Чиликской волости избили управителя Калпакова С. и писаря Александра Киселева и т.д., и что выезжают войска для подавления этих мятежей. Толпа делегации впала в панику. Присмирело и духовенство. Стали беспорядочно разъезжаться.
Начались частичные репрессии. Из Каракульской, Чиликской, Бурлинской и др. волостей арестованы масса казаков (впоследствии 8 человек было повешено). Возбужденное настроение постепенно успокоилось. Богачи и аткаминеры приступили к исправлению посемейных списков, переправить возраст стоило больших денег. Даны были льготы. Богачи путем дачи взяток записывали своих сыновей в муллы, в конюхи, в писаря и т.д. Взятки неимоверные. Начались приемы. Приемные комиссии тоже взяток не обошли. Пошла сплошная торговля. Слепые, глухие, паршивые, люди с грыжами и т.п. продавались как подставные, на вес золота.
В общем, в результате оказалось, что реквизированы одни бедняки и ни один богач, сыновья аткаминеров и мулл не были реквизированы. Кстати сказать, к моменту приемов муллы стали давать "фатву" совершенно противоположного характера, а именно: "коран повелевает не прекословить воле власти".
Так кончилась реквизиция. Но население покоя все же не видело. Взятки все же не прекратились. Аульные и волостные авантюристы распространили провокацию, что предстоит дополнительная реквизиция, в возрасте от 31-го до 43-х лет включительно и в этой мутной воде вплоть до февральском революции ловили рыбу.
Авантюристы же крупной марки в качестве проводников поехали на фронт, эксплуатировали реквизированных, под предлогом освобождения и возвращения детей брали взятки у родителей и были случаи, когда такие авантюристы в Минске, поставив себе все зубы из золота, объявили себя "князьями" киргиз-кайсацкого народа.
Так произошли и кончились исторические события 1916 года в Уральской губернии. После февральской революции реквизированные вернулись, а интеллигенция с духовенством на 1-м губернском съезде после февральской революции отслужила молебен у могил 8 повешенных шеитов (жертв восстания).
В событиях 1916 года по Уральской губернии следует отметить следующие три момента:
Первый – Казнь 8-ми бунтарей.
(Два вторых являются не проверенными, но все же о них сообщим).
Второй – Повешенный Иса Байчуаков (правнук Батыра Майрамбая) при казни на предложение муллы раскаяться и принять правоверное причастие – ответил: "Я перед царем не виноват, мне каяться нечего, я боролся против его несправедливости, а не проводил ночь вместе с его дочерью. Кровь свою не прощу и народу своему завещаю месть".
(Хорошо было бы если бы присутствовавшие при казни Абенов и Бахтигиреев сообщили подробности этой казни или нашлись бы архивные материалы. Не менее было бы интересно, если кто-нибудь из граждан Илекского уезда сообщил в Казнаркомпрос о судьбе детей Байчуакова. Имя дочери, кажется, Абилхаят, а сына не помню).
Третий – В 1917 году Арон Каратаев попал на какую-то свадьбу, кажется, в Букеевской губернии, и когда он с целью поздороваться протягивал руку к молодой казачке, последняя сказала – "Уберите Вашу руку: на ней еще не просохла кровь 8-ми повешенных". Проверить эти сведения было бы весьма интересно. В случае справедливости – наличие такой казачки – матери, способной рожать казаков кузнецов коммунизма заполнили бы нашу грудь надеждой.
получено от - Эрик Ханымамедов, Волгоград
|