"САРТЫ" КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ

В СБЛИЖЕНИИ РУССКИХ С ТУЗЕМЦАМИ

Этнолог, автор многочисленных работ о сартах Сергей Абашин в своей диссертации, посвященной "проблеме сартов в XIX – начале XXI вв." отмечает, что "в сегодняшней Средней Азии и вокруг нее ведется ожесточенная борьба за историческое прошлое региона. Это и борьба между национальными элитами различных среднеазиатских государств. Это, наконец, борьба между большими геополитическими проектами за монополию на право интерпретировать прошлое Средней Азии, которая развернулась между ведущими странами и блоками стран – Россией, Китаем, Западом, Турцией, Ираном. "Сарты", наряду с другими темами, опять оказались в центре пересечения различных научных и политических интересов. Как когда-то в середине XIX в. или на рубеже XIX-XX вв., вновь развернулась дискуссия о том, кто такие сарты" [2].

После того как Средняя Азия стала частью Российской империи в XIX веке, по интерпретации досоветских этнографов, оседлые тюрки, обитавшие на севере и востоке Ташкента (население некоторых городов южного Казахстана, жители Ташкентского оазиса и Ферганской долины) подпадали под квалификацию сартов, тогда как схожее население, находившееся юго-западнее от Ташкента (начиная с современной Сырдарьинской, Джизакской областей до Каракалпакии) отмечено как узбеки. Под узбеками подразумевался тюркский народ, а под сартами тюркизированное иранское население, как это иронически описывал вышеназванный Сергей Абашин, ученый с мировым именем: "Значительная часть населения Средней Азии, живущая в окрестностях Ташкента и в Фергане, говорит преимущественно на тюркском языке, но при этом не имеет ярко выраженной монголоидности и привержена исключительно оседлому быту. Наиболее употребительное общее название для них – сарты" [1].

Среди досоветских этнографов не было единого мнения по сартскому вопросу. Одни авторы считали, что сарты это таджики и узбеки, живущие в городах, другие как А. Хорошхин, Д. Эварницкий считали сартов тюркоязычными иранцами ташкентско-ферганского региона. В. Наливкин, Л. Соболев, Л. Костенко, А. Шишов и другие видели в сартах главным образом осевших тюрков, принимавших иранскую культуру.

Среди авторов конца XIX и начала XX вв. своим неординарным взглядом отличался царский миссионер Николай Остроумов. Для него вопрос о тюркском или иранском происхождении сартов не имел существенное значение. Остроумов утверждал, что сарты ни тюрки и ни иранцы, а самостоятельный народ, который, с его точки зрения, должен был служит его идеологическим и политическим целям. Он отмечает, что "в физиономиях сартов вместе с чертами чисто иранскими замечаются тюрко-монгольские. При этом у одних субъектов преобладают иранские, а у других тюрко-монгольские…Дат точное описание всех отличительных его признаков я считаю невозможным". По его мнению, сарты народ смешанного происхождения, "порабощенный в течение столетий варварами, переходивший из одних страшно тиранических рук в другие скопление больших городов" и "…оседлые туземцы Сырдарьинской (южно-казахстанской, ташкентской) и Ферганской областей".

Остроумов трактовал присоединение Средней Азии к Российской империей как освобождение сартов от захватчиков. Он так описывает любопытное событие, имевшее место 15 июня 1886 года "в день празднования 21-й годовщины взятия Ташкента русским отрядом над могилой русских воинов, павших во время штурма":

"В 1886 г., при совершении панихиды на братской могиле присутствовали и мусульманские гласные гор. Ташкента и посланцы Бухарского эмира, находившиеся тогда в Ташкенте. По окончании панихиды, Генерал-Губернатор Генерал-Адъютант Розенбах приветствовал оставшихся в живых русских воинов, участвовавших в штурме, а затем сказал гласным-мусульманам: "этот край, двадцать один год назад, находился в постоянном волнении; умершие здесь и оставшиеся в живых герои русские были причиною мира и спокойствия во всем Туркестане: поэтому и вам нужно чтит память погребенных здесь". Тогда ташкентский казий Мухаммед Мухиддин-ходжа, обратившись к Его Высокопревосходительству, сказал на сартском языке: "Сегодня исполнился 21 год, как мы, мусульмане гор. Ташкента, находимся под покровительством Белого Царя, Императора могущественнейшего в мире государства, России. День этот и для нас, мусульман г. Ташкента, должен быть памятен. С занятием города, … всюду полное спокойствие и попечение о народе властей: нам также даровано городское управление. Вследствие всего этого, мы проводим жизнь свободно и спокойно…" [16].

Согласно Остроумову, покорение Средней Азии Российской империей – исторический шанс оказать культурное воздействие на сартов и интегрировать их в состав империи. "Так всегда бывало, когда входили в близкое соприкосновение два народа разных культур: всегда происходило влияние одного на другой и именно народа высшей культуры на народ с низшей культурой. Этому, конечно, много способствует мягкий характер русского народа, свыкшегося в течение столетий с народами Азии и всей своей историей доказавшего свое предназначение вносит культуру в среду соседних азиатских народов", – заявил Остроумов. "Одни народы продолжали свое существование лишь под покровительством могущественного завоевателя. В этом отношении уроки истории особенно должны быть поучительны не только для нас завоевателей, но и для самих сартов, побежденных. Что выжили от прежних времен сарты и что получили от нас? Одно несомненно, что так называемое "освободительное движение" внесло в жизнь наших добродушных сартов много горечи, и нужно быть благодарными им, что среди них не было попыток подражания своим собратьям по положению – мусульманам Британской Индии и современной Персии. К сожалению, были и есть попытки "разбудить от сна" сартов путем газет на туземном языке и отдельных прокламаций". Однако "дурные, несимпатичные черты их народного характера со временем могут сгладиться и изменится к лучшему под русским влиянием", – продолжил свою речь Остроумов. "На нас завоевателей лежит высокая историческая задача – после покорения оружием, подчинит себе их нравственно и облагородит". Если "надолго задерживать обрусение или духовное общение среднеазиатской окраины с русскою народностью", это может затруднить "слияние этой окраины с империей" [16].

Наш современник С. Абашин оценивая деятельность Остроумова отмечает следующее:

"Нельзя не заметить, что у этого, на первый взгляд, сугубо этнографического, научного интереса Н.П. Остроумова к сартам существовал более широкий – идеологический и политический – контекст. Будучи учеником Н.И. Ильминского, он увидел в идеях мусульманского реформизма (известных как "джадидизм"), которые распространялись татарскими просветителями в Средней Азии, угрозу российским интересам и реальную альтернативу планам власти по постепенному, через просвещение, сближению местных жителей региона с русскими…Возможно, Остроумов будучи учеником и единомышленником Ильминского, придерживался примерно той же позиции в Туркестане" [1] [2].

Правда Сергей Абашин, деятельности которого посвящена эта статья, в своих многочисленных работах написанных о сартах доказал, что он сам является поклонником Ильминского. Абашин как и Остроумов выступает за тесный союз между Россией и ее теперь уже бывшими "окраинами". Как он отмечает, "Части бывшей единой империи, сросшись за многие десятилетия и века, по-прежнему и после распада единого государства нуждаются друг в друге – в ресурсах, финансах, рабочих руках, военной поддержке, технологиях и идеях" [5]. Для Абашина, считающего себя специалистом по Средней Азии, тема миграция является одной из волнительных вопросов. "В прошлом единое российское подданство и советское гражданство служили, безусловно, инструментом колонизации и русификации, но, помимо подчинения, они несли дополнительные модернизационные и эмансипаторские последствия и эффекты", – отмечает Абашин. Теперь же "… когда из модернизированных и эмансипированных регионов их жители потянулись в "центр", лишение общего гражданства стало новой стратегией господства над "окраиной" и ее жителями… Новым средством колонизации стал статус и ярлык "нелегала" вместо прежних "туземца" и "нацмена"… Упрекая понаехавших в "нелегальности", Россия делает все возможное, чтобы сохранить эту серую зону…". По мнению Абашина, к данному тонкому вопросу должен быть совершенно иной подход. "Первоочередной задачей является легализация мигрантов. Мигрантам и их работодателям должен стать выгоден легальный статус" [6], – заявляет Абашин. Неудивительно, что Абашин разместил на обложку своей страницы в Фейсбуке фотографию гастарбайтеров, которая создает впечатление о мигрантах, значительную часть которых составляют узбеки, как людей, нуждающихся в защите. Невольно вспоминается слова Остроумова, что "сарты – это не просто "дети", которым нужна опека, это "дети" общего с нами (русскими) "арийского" корня". Абашин в своей работе с кричащим названием "Сарты – народ с будущим" комментируя Остроумова отмечает: "В пользу своей точки зрения о возможности сближения сартов и русских Н.П. Остроумов привел еще один важный аргумент. Сарты находятся на более ранней ступени эволюции, нежели русские, поэтому необходимо время и упорство, чтобы пройти все стадии изменений" [4].

Далее размышляя о наставнике Остроумова, Абашин пишет: "Еще в середине XIX в. очень влиятельный консервативный мыслитель Н.И. Ильминский сформировал точку зрения, согласно которой формирование широкой исламско-татарской общности представляет серьезное препятствие на пути к интеграции или даже ассимиляции нерусского населения Поволжья в общерусскую народность. К этому добавились страхи перед появлением в Российской империи "внутреннего врага", поддерживающего одного из основных внешних соперников России – Османскую империю. В числе способов противодействия формированию исламско-татарской (т.е. тюрко-мусульманской) общности Ильминский рассматривал поддержку разного рода локальных идентичностей, акцентирование их нетюркских (!) элементов" [1].

В своих трудах об этнографии, в частности в своей книге "Национализмы в Средней Азии", опубликованной в 2007 году и диссертации на эту тему "Этнографическое знание и национальное строительство в Средней Азии", Абашин также акцентирует внимание на нетюркский, по его мнению, элемент на окраинах России. Если Остроумов не придавал особое значение происхождению сартов, то для Абашина это имеет жизненно важное значение, будто сближение между русскими и среднеазиатами, в данном случае узбеками, случится только в том случае, если последние будут ощущать себя отюрченными таджиками. Абашин без колебаний поддерживает точку зрения тех авторов, которые придерживались мнения об иранском происхождении сартов. "На мой взгляд", – утверждает Абашин, "доля осевших кочевников (т.е. тюрков) в составе оседлого населения Ферганской долины в XIX в. была невысокой. За два столетия – XVIII-XIX вв. – население Ферганы сложилось практически заново. Главными же источниками пополнения ферганского населения в XIX в. были выходцы из горных районов современного Таджикистана и из Кашгара. Процесс тюркизации, несомненно усилился в XVIII и в первой половине XIX вв. когда в Ферганскую долину хлынул поток кашгарцев. Именно Кашгария – это та часть Средней или Центральной Азии, где древнее иранское население раньше всех стало говорит по-тюркски" [1].

Далее он обобщая все эти этнические процессы заявляет: "Население Средней Азии в том его составе, который зафиксировали различные источники во второй половине XIX в., сложилось в XVIII-XIX вв. в результате интенсивной миграции, смешения населения, процессов языковой и культурной ассимиляции" [3].

Тем самым, Абашин решительно отстаивает мнение о не тюркском происхождении узбеков, поддерживая Ильминского и концепцию некоторых советских авторов, которые отнесли большую часть узбеков к тюркизированным потомкам древних иранцев в силу доминирования в их облике европеоидной доли. Однако, существует интересная гипотеза известного советского историка и антрополога академика В.П. Алексеева "о разных европеоидных компонентах в составе узбеков и горных таджиков и памирцев". Как известно, горные таджики, памирцы и ягнобцы, которые внешне отличаются от узбеков и говорят до сих пор на современных версиях древнеиранского языка, являются всеми признанными истинными потомками древних иранцев Средней Азии. Рассуждая о внешнем различии современных узбеков и горных таджиков, В.П. Алексеев отметил, что "…различия между узбеками и памирскими народами не сводятся только к монголоидной примеси у узбеков. По-видимому, в состав памирцев вошел иной европеоидный компонент…". Он недвусмысленно утверждал, что "…антропологические особенности горных таджиков и памирских народов сложились на иной европеоидной основе, чем у узбеков" [7]. А это, в свою очередь, ставить под сомнение концепцию о древнеиранском происхождении значительной части узбеков, как это преподносит теперь Абашин, профессор факультета антропологии.

Для привлечения внимания к "не тюркскому элементу" на юге России, С. Абашин в своих работах утверждая о "значительном сартском населении Средней Азии", умышленно игнорирует цитаты досоветских авторов про узбеков. Как было сказано выше, оседлые, полукочевые тюркоязычные жители, обитавшие на западе от Ташкента отмечены досоветскими авторами как узбеки. Сарты, живущие в основном в городах как Чимкент, Ташкент и в Ферганской долине не могли быть преобладающем народом Средней Азии. Тем не менее, Абашин сделал такое громкое, но ничем не обоснованное заявление: "Еще сто лет тому назад сартами обозначалась значительная часть жителей региона… Основу узбеков в том виде, как они зафиксированы переписью 1926 г., составили сарты…" [2]. Будучи единомышленником Ильминского, Абашин все внимание сосредоточивает только на сартах, представляя их как многочисленный не тюркский элемент. Так, цитируя Вамбери о сартах как жителях "по большей части переменивших свой природный язык на турецкие …", Абашин намеренно избегает другие сведения Вамбери, где он отметил, что "число их (сартов) здесь относительно не велико". Самое главное, Абашин нигде приводит следующие выдержки Вамбери: "Тюркские элементы Бухары, Хивы и Балха приняли название Узбек в начале XVI столетия…" [10]. "Узбеки – это название народа, большей частью оседлого и занимающегося земледелием. Они живут на обширном пространстве и считаются преобладающей народностью в трех ханствах …" [11].

Обращаясь к Масальскому, что он "без всякого смущения говорил о сартах как о "смешанной народности" с большой примесью иранской крови", Абашин не осмеливается цитировать его целиком. Поскольку Масальский утверждая, что "Примесь иранской крови у сартовъ гораздо значительнее", отметил, что "Весьма вероятно, большая часть таковыхъ должна быть отнесена въ сущности къ узбекамъ, которые въ Бухаре, какъ и въ Хиве, являются привилегированной и наиболее многочисленной частью населенiя". Досоветские авторы утверждали, что иранский элемент у сартов преобладает, поскольку им было необходимо хоть как-то отличить сартов от населения, которое именуется узбеками, хотя различие между ними существовало лишь в названии. Масальский отмечает, что "Сарты (с численностью 967.010 человек) говорятъ на джагатайскомъ наречiи…". Узбеков он также описывает как народ "говорящiй на джагатайскомъ наречiи", так как "Полчища Шейбани смешались въ Туркестане съ ранее здесь осевшими тюркскими племенами (такъ называемые джагатаями) и съ исконнымъ иранскимъ населенiемъ края". О численности узбеков Масальский пишет: "Узбеки, родственные киргизамъ (казахам) по происхожденiю, но представляющiе, смотря но местности, значительный отличiя въ антропологическомъ и этническомъ отношенiи, составляютъ столь же, если не более, значительную часть населенiя Туркестана, какъ и киргизы. Общее число узбековъ въ Туркестане достигаетъ не менее 2.000.000 душъ обоего пола, при чемъ они составляютъ главную массу населенiя въ Самаркандской области и въ некоторыхъ местностяхъ областей Сыръдарьинской и Ферганской, а также въ Хивинскомъ и Бухарскомъ ханствахъ, где, кроме того, они являются и господствующей народностью" [15].

Цитируя слова Буняковского о происхождении сартов в результате многофазисного слияния таджиков с тюрками, Абашин не находить достойным внимания его следующее высказывание об узбеках: "Въ соседнихъ ханствахъ они составляютъ большинство населенiя. Большая часть ихъ оседлы, и только незначительная часть кочевники и полукочевники" [9].

Таким образом, Абашин испытывая страх перед пантюркистскими взглядами, стремится уберечь читателей от мыслей о существовании в Средней Азии многочисленного тюрко-узбекского населения еще до присоединения региона к России, и с этой целью преднамеренно не дает разумного ответа на вопрос об общей численности узбеков в XIX веке. Вместе этого, он нагло пишет: "В. Ферганской области Л.Ф. Костенко насчитывал в 1880 г. 18 852 узбека, И. Яворский же полагал, что в регионе лишь 5 тыс. узбеков" [1]. Однако, как свидетельствует Н. Аристов "для русскихъ владенiй (за исключением полунезависимых Хивинского и Бухарского ханств) численность узбековъ по Костенке въ 201.972 душъ. И.В. Яворский въ 1894 г. определялъ число узбековъ (по всей Средней Азии) в 2 млн. чел." [8].

Как видно, Абашин все же приводит некоторые отрывки про узбеков, но только для того, чтобы выставит узбеков либо малочисленным народом, либо изображать их иранцами. Например, ссылаясь на Реклю, при этом не приводя никаких сведений о численности узбеков, он пишет: "…национальность узбеков увеличилась большой частью людей смешенной крови…", прежде всего за счет "иранского элемента". На самом деле, Элизе Реклю сообщает лишь о "примеси иранской крови в жилах у миллион узбеков, живущих ныне в аралокаспийском бассейне". Также этот автор отметил, что "От Ферганы до Хивы и от Хивы до афганских провинций Гинду-Куша все одинаково именуют себя узбеками…" [17].

Он обращается к другому автору и утверждает: "Хорошхин пытался отличить узбеков от таджиков, но при этом указывал на то, что в реальности эти отличии очень относительны и трудно различимы". Было бы справедливо, если бы Абашин цитировал его более подробно. А.П. Хорошхин четко отличая узбеков от таджиков заметил, что "Узбекъ и таджикъ окрестностей Самарканда, тесно связанные религiей, обычаями, одеждой и даже нравами, резко отличаются другъ от друга наружностью и характеромъ…Узбекскiя колена перемешаны не только между собою, но и съ таджиками. Темъ не менее, они зовутъ себя по коленамъ или родамъ и поколенямъ или тайфа". Также этот автор подчеркивал, что "…узбеки были основателями преобладающихъ народностей Средней Азiи", а сарты "занимаютъ …небольшую территорiю" [18].

Следовательно, основная цель Сергея Николаевича, тайно сопротивляющегося пантюркизму, состоит в том, чтобы создать впечатление о наличии в Средней Азии крупного общества иранского происхождения, которое позже стало узбеками. К сожалению, Абашин не ограничивается лишь цитированием выдержек досоветских исследователей о сартах, при этом тщательно не замечая их сообщения о реальной численности узбеков. Кроме прямого искажения источников, он занимается также критикой работ многих досоветских и советских авторов, не разделявших его точку зрения. Одним из таких авторов был Н. Ханыков, который оказался в числе первых путешественников, побывавших в Бухаре в XIX веке. Поскольку Ханыков не только утверждал, что первое место по численности и господствующему положению в Бухарском ханстве принадлежит узбекам, но и отметил, что они делятся на роды и племена. Это, в свою очередь, создало трудности, чтобы отнести самое многочисленное население Бухарского ханства к сартам. "Так, узбеки у него имеют сложное внутреннее подразделение, – пишет Абашин рассерженно. Он тщательно разбирая работу Ханыкова нигде не упомянул его сообщение о численном превосходстве узбеков в Бухарском ханстве и вместо этого перешел на критику. Другой автор, уже советский этнограф О.А. Сухарева также была раскритикована Абашином, так как она отметила, что большинство населения Бухарской области и г. Бухара узбеки. Известный советский историк Б. Кармышева, автор трудов об узбекских племенах, также не осталась в стороне от критики.

Среди досоветских авторов, самыми не любимыми исследователями для Абашина стали С. Лапин и В. Наливкин. Серали (Шерали) Лапина он невзлюбил еще за то, что он был первым туземцем (казахского происхождения), который выступил против использования термина сарт в переписи. В.П. Наливкин также был "сторонником причисления сартов к узбекам". Абашин обвинил обоих в том, что они занимая должность в самаркандской администрации якобы фальсифицировали статистические данные, переписав всех тамошних сартов узбеками. В частности, Абашин голосить: "Согласно Костенко, в 1880 году узбеков и сартов в Самарканде и окрестностях было почти поровну, согласно же переписи 1897 г. т.е. спустя всего 20 лет, узбеков было больше, чем сартов, в 25 раз!" [1]. Однако, если цитировать Костенко целиком, а не обрывками, то обнаружится, что его сведения не противоречат статистическим данным конца XIX века, так как данный автор подчеркивал, что сарты, за исключением жителей г. Самарканда и Худжанда, являются по происхождению осевшими узбеками. Собственно он писал: "Сарты произошли от смешения различных народностей и представляют из себя осевших кочевников, занимающихся земледелием и торговлей… Сарты по типу и языку ближе всего подходят к узбекам… то без большой погрешности можно причислит сартов к тюрко-татарской народности… Огромное большинство населения принадлежит к тюрко-татарской отрасли" [13]. Кроме того, существовали еще другие авторы, которые отнесли большинство населения в окрестностях Самарканда к узбекам. Например, хорошо знакомый Абашину Хорошхин отметил, что "По словомъ сторожиловъ, въ окрестностяхъ Самарканда должно бытъ до 80,000 узбекскихъ семействъ…" [18]. Или Гребенкин, к которому Абашин обратился по сартскому вопросу для укрепления мнения об их иранском происхождении, утверждал, что "Узбеки составляютъ, какъ известно, громадное большинство населенiя Средней Азiи, а следовательно и заравшанскаго округа (т.е. Самаркандской области)" [12]. Абашин преднамеренно игнорирует важные информации вышеуказанных авторов и других досоветских этнографов, писавших о народонаселении Средней Азии, при этом обвиняя других исследователей в том, что в их работах есть пробелы. Например, критикуя автора труда "Этнический атлас Узбекистана" за то, что он "не хочет "отдавать" сартов таджикам", Абашин цинически утверждает, что "огромный историографический пласт (точка зрения Южакова, Хорошхина, Гребенкина) выпал из статьи А. Ильхамова" [3].

Такими способами Сергей Николаевич осуждал многих авторов и должностных лиц, имевших противоположные взгляды. Лапин и Наливкин не были единственными государственными служащими, обвиненными Абашином в злоупотреблении должностными полномочиями. Самым противным чиновником для Абашина был известный советский историк и демограф И.П. Магидович, поскольку он окончательно уничтожил весь плод трудов Остроумова, признав, что никаких сартов, отдельных от узбеков он не обнаружил. В частности, в 20-ые годы прошлого века Магидович утверждал: "Материалы статистических переписей и обследований, начиная с 1897 г., подтверждают это заявление миллионами показаний самого населения. Смысл этих показаний был совершенно ясен: нет особого народа сарт, отличного от узбеков, и нет особого сартовского языка, отличного от узбекского" [14]. Абашин обвинил Магидовича в том, что он "работая статистиком в государственной структуре выполнял "заказ". Ни статус Магидовича, ни стиль его высказываний", по мнению Абашина "не говорят о том, что он обладал монополией на истину" [1].

Взводя небылицу на тех советских и досоветских авторов, которые правдоподобно описывали этническую историю Средней Азии и дискредитируя тем самым всю их деятельность, Абашин намерен доказать, что узбеки и современные "…среднеазиатские народы были "изобретены" и "воображены" российскими учеными и чиновниками...". Как он утверждает: "их "изобрела" и "вообразила" и дала им импульс к жизни Российская империя, а потом Советское государство" [2]. Вместе с этим, в этом утверждении есть и другой смысл подразумевающий, что среднеазиаты должны быть благодарны своему Создателю. "Придерживаясь этой концепции, я стремлюсь показать, каким образом благодаря России формировались национальные классификации в Средней Азии", – заявляет Абашин.

Видимо такая концепция дает ему право и в дальнейшем участвовать в национальных дебатах, в частности, в построении "правильной" национальной истории и избрании "правильных" национальных героев бывшей советской республики. По желанию Абашина, узбеки вновь должны поднимать проблему "сартов", отрекаться от тюркских корней, поэтов и государственных деятелей. С этой мыслью он на протяжении всей жизни пытается дискредитировать узбекскую историю в своих работах под названиями "Возвращение сартов", "Проблема сартов" и других трудах, а также в социальных сетях. По версии Абашина, узбекский поэт Алишер Навои живший в XVI веке был уйругом, хотя в одной из своих книг он утверждал, что термин уйгур был насажден в сознание предков современных уйгуров лишь в 1920–1930-е гг. У другого любимого поэта узбеков Бабура, по находчивости Абашина, были гомосексуальные наклонности. А о хромом Тимуре, как он предпочитает называть его в записи в Фейсбуке, в своей книге доносил следующее: "Героем узбекской национально-исторической мифологии стал эмир Тимур. Узбекская идеология пытается не заметить, что Тимур не называл себя "узбеком", а "узбеками" были пришельцы с севера, которые уничтожили государство Тимуридов" [1].

Иными словами, в пантеоне исторических деятелей Узбекистана не должно быть места известным историческим лицам Туркестана, поскольку по его мнению, узбеки появились благодаря Российской империи и Советскому союзу. Согласно Абашину, узбеками не являются не только средневековые личности, но и новые лидеры Узбекистана. Так, "…нынешний узбекский президент Ислам Каримов считается самаркандским таджиком (некоторые называет его "ирани", т.е. выходцем из Ирана" [1]. Кроме того, "К числу таджиков можно причислить бывшего руководителя Узбекистана – Файзуллу Ходжаева", – утверждает Абашин основываясь в обоих случаях на слухах.

Таким образом, со своей деятельностью Сергей Абашин однозначно заслужил, чтобы его характеризовали как таджикизатора узбекской истории. Ничего удивительного в том, что в конце концов власти Узбекистана бесшумно запретили въезд в Узбекистан латентному империалисту, который почему-то принял это решение с большим удивлением.

Литература:

1. Абашин С.Н. "Национализмы в Средней Азии". – С. Петербург: 2007.

2. Абашин С.Н. Этнографическое знание и национальное строительство в Средней Азии ("проблема сартов" в XIX – начале XXI вв.). 2009.

http://www.dissercat.com/content/etnograficheskoe-znanie-i-natsionalnoe-stroitelstvo-v-srednei-azii-problema-sartov-v-xix-%E2%80%93-n

3. Абашин С.Н. Возвращение сартов? Методология и идеология в постсоветских научных дискуссиях.

4. Абашин С.Н. "Сарты – народ с будущим: этнография и империя в русском Туркестане". – Москва: 2016.

5. Абашин С.Н. Движения и мигранты в Центральной Азии

http://www.art-initiatives.org/?p=15749

6. Абашин С.Н. Пят мифов о "мигрантском вопросе".

http://www.ryzkov.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=33806:-----l-r&catid=11:2011-12-26-10-30-14&Itemid=6

7. Алексеев В. П. "Историческая антропология и этногенез"

http://arheologija.ru/morfologicheskie-otlichiya-pamirskih-narodov-ot-uzbekov-i-tadzhikov/

8. Аристов. Н. Живая старина. Выпуск III и IV. С. Петербург. 1896. Стр.: 426-428.

9. Буняковский А.В. Туркестанский край. 1872

10. Вамбери А. Неиспорченные дети природы. Г.Вамбери о тюркских народах:

http://www.centrasia.ru/news2.php?st=1079261640

11. Вамбери А. "Путешествие по Средней Азии". Москва. Восточная литература. 2003;

12. Гребенкин. А. Д. Узбеки. – Москва: 1872. Стр.: 51-110.

13. Костенко Л. Туркестанский край. Том 1. С. Петербург. 1880

14. Магидович И П. Население ТССР в 1920 г. Статистический ежегодник. Ташкент. 1924.

15. Масальский В.И. Туркестанский край. – С. Петербург: 1913.

16. Остроумов Н.П. Сарты. Этнографические материалы. Ташкент. 1908 г.

17. Реклю Э. Земля и люди. Всеобщая география. Том VI: Азиатская Россия и Среднеазиатские ханства. 1883.

18. Хорошхин. А. П. Сборник статей касающихся Туркестанского края. С. Петербург. 1876.

----------------------------

Автор: Нурали Мингбаев