"Шлю привет тебе, тонкобровая!".

О популярности у древних казашек натуральной восточной косметики

Часть 2.

"Қара жорға мінгені,
Қара "торқа" кигені,
Екі көзі сүрмелі"
/На черном иноходце,
Одетая в черный дорогой шелк,
С насурьмленными глазами" /
(из казахского лиро-эпоса "Кыз Жибек")

Сурьма для мусульман и многих народов Востока (еще со времен древнеегипетской цивилизации) была не только косметическим, но и лечебным средством, т.к. она, как объяснялось в традиции, защищала глаза от воспаления, от песка, пыли, солнца и "сглаза". Черная сурьма делала глаза более выразительными и подчеркивала природную красоту. Казахские красавицы, как и другие женщины Востока, несмотря на кочевой быт, сурьмой красили и веки, и чернили ею брови и ресницы. Все это было рекомендовано Сунной Пророка, сказавшего о полезных свойствах сурьмы.

Кстати, о кочевом быте. Многие понимают его как варварское существование и отсутствие всякой цивилизации и культуры; также как хаотичное, круглогодичное бродяжничество, помимо этого создают в своем воображении непроходимую стену между Степью и Городом. Между тем, фундаментальные исследования историков, археологов давно доказали, что в Центральной Азии был симбиоз кочевой и оседло-городской культур, и степи ни в коем случае не были изолированы от центров ремесла, торговли, науки и образования - городов Средней Азии, Южного Казахстана и Семиречья, Поволжья, Восточного Туркестана.

Чокан Валиханов в своих работах говорит о "кочующих мектебах", имея в виду то, что с глубокой осени и до наступления лета дети казахов-кочевников интенсивно обучались в условиях степного быта (зимой уже жили в стационарных жилищах, кишлаках), а учителями были приглашаемые на определенный срок татары или "бухарцы". Муллами, т.е. учителями мусульманской грамоты, могли выступать и свои сородичи, сами грамотные казахи данного рода и округа, возжелавшие обучать малолетних.

И только время, когда казахи выходили на "джайляу", т.е. летовки, считались для детей каникулами. Именно летом у кочевников проходили разные народные празднества, тризны, свадьбы и пр. Окончившие аульно-кочевые начальные мектебы наиболее одаренные молодые люди ехали учиться в города, в высшие медресе. Остальные довольствовались тем, что просто научились читать, писать и считать.

Из казахских аулов люди постоянно ездили в города - прежде всего для ведения торговли, обмена сельскохозяйственной продукции и скота на мануфактурные изделия; покупали там сухофрукты, рис, мыло, ткани и т.д. В целом, казахи всегда были в курсе событий в близлежащих и даже дальних городах, бурно обсуждали региональные и международные события. Мода также приходила к казахам из городов мусульманского Востока.

Ввиду ошибочного мнения о сплошной неграмотности казахского народа многие не допускают существования в Степи какой-либо письменной корреспонденции, почты. На самом деле и внутри, и за пределами казахского кочевого общества всегда шла переписка, родоначальниками и ханами посылались курьеры (конечно, активность зависела от эпохи, обстоятельств жизни страны и региона, степени политической стабильности и др. факторов).

Обычным явлением была также тайная переписка между влюбленными ("хат жазу" - писать письмо), как у всех народов в этом деле посредниками и "почтальонами" часто выступали сочувствовавшие жениху и невесте надежные подростки, молодухи ("женге") и пр. В повести "Бахытсыз Жамал" (Несчастная Джамал) Мир-Якуба Дулатова действие происходит в дореволюционном казахском кочевом ауле, и главная героиня всегда получает письма от возлюбленного и пишет ответы.

Могу привести один любопытный факт из генеалогических рассказов своих предков. Моя бабушка по материнской линии Би-Батима выросла в богатом ауле на востоке Казахстана, в котором для обучения детей нанимали хороших учителей-татар; грамотность и уровень культуры в их ауле были выше средних показателей, взрослых сыновей часто отправляли в хадж.

Но при этом наша бабушка осталась неграмотной. Будучи любимой дочерью, она все же не была допущена к занятиям у муллы. И причина была в том, что на тот момент (нач. ХХ в.) было распространено мнение, что грамотность может отрицательно повлиять на девочек, приводили такой "веский" аргумент: дескать, "начнут тайно переписываться с неизвестными джигитами". Поэтому Бибатиму, как и других девочек обучили основам шариата, молитвам и необходимым сурам Корана устно-вербальным методом.

Приходится удивляться феноменальной памяти бабушки, которая, не зная ни одной буквы, выучила наизусть суры Корана на незнакомом языке, а также запомнила многие казахские дастаны и "кисса" (религиозные поэмы). Что все это значит? А это значит, что до сих пор бытуют дремучие стереотипы о кочевничестве. Был доисламский номадизм, и был номадизм мусульманский - вот чего не могут понять очень многие!

Итак, учитывая достаточную степень интеграции казахских степей с остальной частью мусульманского мира, неудивительно давнее знакомство казашек с сурьмой, белилами (опа), губной помадой (далаб), хной и басмой. Можно привести немало свидетельств в пользу распространения восточной косметики в казахском кочевом обществе. Прежде всего, это материалы самого казахского фольклора.

Так, все знают или хотя бы слышали о популярном казахском лиро-эпосе "Кыз Жибек", по мотивам которого был снят художественный фильм (1975). Конечно, этот фильм - лишь слабая тень древнего эпоса. Мы имеем в виду то, что талантливый режиссер С. Ходжиков при всем желании не имел возможности показать в советский период роскошь и богатство ханской эпохи.

В эпосе красочно и в то же время реалистично описан быт и одежда казахских кочевников, прежде всего женщин, рубежа позднего средневековья и начала новой эпохи (для истории Казахстана это - XVII-XVIII вв.). Во-первых, обращает на себя внимание то, что героиня эпоса Жибек и все другие женщины ханской семьи ездят не верхом на лошади, а как истинные аристократки передвигаются в красивых крытых повозках ("күйме"), с откидным верхом, с колокольчиками. О красивых казахских жилищах-повозках писал и ученый Ибн Рузбихан Исфахани в XVI веке.

Во-вторых, при чтении эпоса "рябит в глазах" от золота. И это не фантазия, т.к.в образцах казахского фольклора, относящихся к более поздним временам, информации о золотых украшениях уже нет. Вместо золота чаще фигурирует серебро, а то и честно оплакивается бедность и несчастья народа. В эпоху "Кыз Жибек" серебро редко использовалось казахами в ювелирном деле; а еще есть мнение, что из него заказывали украшения только рабыни, служанки. Серебро бытовало в форме торговых слитков ("жамбы"), разного веса (чаще в 1, 88 кг); в ханскую эпоху из данного драгоценного металла кочевники изготавливали предметы быта, как сундуки, шкатулки, седла.

Батыр Толеген в поисках желанной Жибек (которую не видел, но слышал о ее красоте молву) встречает в богатом кочевом караване хана Сырлыбая, держащем путь к берегам Урала (Жаик), несколько десятков чернооких красавиц, одна краше другой; и каждый раз, восхищенный красотой и великолепием одежды и убранства, повозки (кареты) девушки, он думает, что это и есть Жибек, но ошибается, а друг его просит быть терпеливым. Наконец, на горизонте появляется сама ханская дочь Жибек - ослепительной, неземной красоты, сверкающая золотом и алмазами.

При описании степных красавиц и предметов быта в эпосе называются модные ткани из восточных стран, как "дурия", "торка" и др. (дорогой натуральный шелк), "гаухар сырга" (бриллиантовые серьги), "золотые подвески", "золотая камча" (т.е. с позолоченной рукояткой), даже позолоченные туфли, "асфахани килемдер" (исфаханские ковры) и пр. Также в одном месте Толеген раздает сорока девушкам, сопровождавшим Жибек, подарки - каждой по одному большому слитку серебра "джамбы". При описании красавиц важна деталь, что глаза у них подведены сурьмой: "Қара жорға мінгені, Қара "торқа" кигені, Екі көзі сүрмелі" ("На черном иноходце, Одетая в черный дорогой шелк, С насурьмленными глазами" ).

© Автор: Н.Нуртазина