Истоки современной исторической науки Узбекистана (краткий исторический обзор), - Б.Алимджанов 16:22 13.05.2020
Истоки современной исторической науки Узбекистана (краткий исторический обзор)
В 80-е гг. XX века Узбекистан был современным государством, который сам воспроизводил модернистские традиции. Как ни странно, узбекское общество, модернизировавшись, перестала довольствоваться опекой Центра, и начались стремления к независимости. Центр смотрел на национальные республики как на "культурную" периферию. В середине 80-х гг. узбекское общество пришло в движение и начало ощущать себя нацией, которая может подарить миру свое видение культуры. "Пробуждение" нации сопровождалось как сопротивление сверхэксплуатации и победой модернизированных ценностей. Созданная советской цивилизацией ценности и культура дала ростки, и система поддалась эрозии.
После развала СССР в истории человечества начался новый период - постисторический или информационный. На постсоветском пространстве появились новые государства, которые начали строить новую государственность на рыночных основах. Как утверждают многие аналитики, начался период неолиберализма или начали возрождаться национальные государства. Идеология неолиберализма основывается на признании святости частной собственности и развитие идей индивидуализма. В современной науке идут споры о значении и сути нашей цивилизации. Ф. Фукуяма считает, что с развалом Советского Союза "заканчивается" история, так как либеральная идеология победила, а для развития истории требуется борьба идеологий и идей. По мнению Фукуямы "идеал либеральной демократии улучшить нельзя" [Фукуяма, 2010: 8] и поэтому она победила. Идеи Фукуямы во многих случаях повторяют идеи Гегеля и Канта. Гегель также предсказывал конец истории, так как он исходил из положения того, что человечество стремится к свободе. Двигателем истории является борьба за признание [Фукуяма, 2010: 19]. Когда потребность в признании удовлетворено, то наступает период прострации и наступает "конец" истории. Фукуяма прав в том, что он объясняет ход истории абстрактным познанием человечеством свободы. Хотя эта идея еще не нашла отражения в реальности, эта идея уже победила в абстракции. Поэтому с полной уверенностью можно говорить о "конце" истории. По-нашему мнению, Фукуяма допускает классическую ошибку, так как не признает появление альтернативной идеологии. Он слишком увлечен идеями свободы и Гегеля. Для него история обретает смысл, когда этот процесс конечен. Эта идея не нова. Еще мировые религии (зороастризм, христианство и ислам) строили свои концепции на конечности истории. Эсхатологические мотивы в научной гипотезе Фукуямы сильно напоминает христианское понимание истории (особенно Бл. Августина). Фукуяма стремится навязать постсоветскому или постиндустриальному миру единую идеологию либерализма. Фукуяма понимает, что крушение социалистического лагеря пробудит в мире интерес к идеям либерализма. И он удачно использует "победное" шествие либерализма на планете.
За последние 30 лет кросскультурные процессы в обществе ослабли, так как узбекское общество перешагнула на новую ступень цивилизационного развития, где кросскультурные отношения будут претерпевать эволюцию и получат новое содержание и сущность. Нужно констатировать, что при строительстве нового государства общество будет сталкиваться со многими проблемами касающиеся взаимопонимания между собой и внешним миром. Перед исторической наукой стоит глобальная задача решить проблему восприятия населением чуждых ценностей, чтобы стать полноправным членом мирового сообщества. И в решении данных проблем современная историческая наука ставит больше вопросов, чем ответов. И мы должны понимать всю сложность этого процесса, так как еще не найдены основные ответы на волнующие общество вопросы. Мы полагаем, что эти вопросы в большинстве случаев касается именно межкультурного и межцивилизационного процессов. Нужно отметить, что процесс синтеза восточного и западного происходит на фоне самоидентификации населения и формирования нации. Кроме того, в постколониальных обществах возникла проблема идентичности интеллигента, который живя в традиционном обществе, чувствовал себя некомфортно, так как "свои" считали его вестернизированным, а европейцы "окультуренным" азиатом. Именно "столкновение" или "синтез" восточного и западного породила современную цивилизацию, в которой мы живем. Заметим, что эта цивилизация не сформировалась до конца, так как только маленькая часть населения реально подверглась процессам модернизации. И поэтому нужно учитывать тот факт, что модернизация традиционных обществ - процесс долгий и болезненный и основная задача политиков, историков, социологов, психологов, культурологов "облегчить" населению принятия новых идей.
После 1991 года в узбекистанской науке отмечается стремление обновить методологический аппарат и вокабуляр исследований, к сожалению, безуспешно. Поверхностный отказ от "марксистской" интерпретации истории приводит местных историков к упрощенному марксизму [Хан, 2014: 1-12] в аморфном виде, где не называется Маркс, а остается Карл. В узбекистанской науке ставятся модным саидовский ориентализм, которым "пользуются" в основном историки и востоковеды, непосредственно занимающиеся историей Туркестанского генерал-губернаторства или вопросами религии, в частности исламом. Советский и современный ориентализм, или постколониальные (субалтерные, гендерные и т.п.) исследования в духе Спивак [Spivak, 2010], Х. Бхабха [Bhabha, 1994: 236-256] и др. не нашли отражения в нашей исторической и востоковедческой литературе. Насколько я знаю и осведомлен, новая культуральная история и постмодернистская варианты исторического описания фактически находятся вне поля зрения узбекистанских исследователей (конечно, если не учитывать некоторые работы уважаемых профессоров Б.М. Бабаджанова и Э.Э. Каримова). Странно отметить, что до сих пор у нас господствует этнографическое/этнологическое описание собственного населения республики, которое критикуется и описывается в работе А. Эткинда о "внутренней колонизации" [Эткинд, 2001: 50-74]. Наша задача (т.е. гуманитариев республики), "деконструировать" или "реконструировать" наше понимание Прошлого в рамках определенной модели или теории (например, постколониальные подходы и т.п.), так как таковое Прошлое нам не дано и познать его непосредственно невозможно. Т.е. вера в объективную историю, как таковая изжила себя с советской "периферийной" историографией, хотя советская история строилась на "частной" методологии - советском понимании псевдо-, около- пост-, неомарксизма [Хан, 2014: 1-12]. Нужно отметить, что и сам "классический" марксизм не избежал клише ориентализма, как и отмечал не раз сам Э. Саид. Нам нужно создать или разработать "собственную" критику ориентализма в нашей гуманитарной науке, или разработать концепцию Прошлого, но, скорее всего, полезнее и выгоднее взять за образец "готовые" методы и подходы извне, и попробовать применить их к нашему Прошлому и Настоящему. Ориентализмы в отечественной гуманитарной науке воспроизводят старые советские клише, которые исключают всякую конструктивную критику и дискуссию, которая является основой современной гуманитарной сферы. Я не предлагаю "реформировать" гуманитарную сферу, призываю только к конструктивному научному диалогу и дискуссии. Советские реликты и ориентализация современной узбекистанской гуманитарной сферы приводят к "интересным" результатом: в исторической науке преобладают описательные методы ("описаловка") и неудержимое восхваление "воображаемого" Прошлого и т.п.; в востоковедной сфере знания явно проявляется негативный "академизм" (т.е. "наука ради науки"), и воспроизводство "мертвых" форм искусства и культуры воображаемого "феодального" Прошлого, которое безапелляционно воспринимается как историческая действительность. В результате мы пишем о "вечных" истинах, трансформации традиции и воображаемом модерне. Эти явления неизбежно приводят к "идеологизации" и "текстуализации" Прошлого, отвращает ученых от действительности, интеллектуально "развращает" молодежь и создает культурную пропасть и дистанцию внутри населения. Ведь "дегуманизация" гуманитарной сферы - вот объект критики Э. Саида и весь пафос его книги. Искусственное преодоление советского марксизма и европоцентризма вот отличительная черта узбекистанской исторической науки, которую нужно "переварить" и преодолеть.
Литература 1. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. Москва: Полиграфиздат, 2010. 2. Хан В.С. О методологической и логико-эпистемологической ситуации в общественно-гуманитарных науках Центральной Азии // Uzbekistan Initiative Papers. № 16. Март 2014. С. 1–12. 3. Эткинд А. Фуко и тезис внутренней колонизации: Постколониальный взгляд на советское прошлое // Новое литературное обозрение. 2001, № 49. С. 50–74. 4. Bhabha H. K. The Location of Culture. London: Routledge, 1994. 5. Spivak G.Ch. Can the Subaltern Speak? Reflections on the History of an Idea. New York: Columbia University Press, 2010.
Бахтиер Алимджанов, кандидат исторических наук, независимый исследователь (Ташкент-Санкт-Петербург)
|