Захватов Владимир
Zahvatov Vladimir
(7.11.1955 -4.06.2021)

Прощай Володя !

УШЕЛ ИЗ ЖИЗНИ ВЛАДИМИР ЗАХВАТОВ -- ЛЕГЕНДАРНЫЙ ТАДЖИКСКИЙ ЖУРНАЛИСТ И ПИСАТЕЛЬ – ДРАМАТУРГ.
Я ему, шутя, говорил – ты таджик русской национальности. Он очень любил свою Родину – Таджикистан, где родился и вырос. И до последнего дня тосковал по родной земле. Он был знатоком и исследователем истории Советского Таджикистана…

I
Cемья Захватовых, как и десятки тысяч русских, украинцев, белорусов, представителей других народов СССР, приехала в Таджикистан в конце 20х годов из Оренбургской области. Отцу Василию было семь лет. Тогда в Уратюбе (ныне Истаравшан) не было русской школы. И Василий окончил начальные классы в таджикской школе. И таджикский язык стал для него вторым родным.
Захватов-старший – человек с поучительной биографией. В самом начале Великой Отечественной войны добровольцем ушел на фронт. Вернулся с орденами и медалями на груди.
В послевоенные годы трудовую деятельность начал преподавателем, а затем директором сельскохозяйственного техникума. И был замечен, как толковый организатор с глубокими профессиональными знаниями. И заслуженно продвигался по служебной лестнице. Вот основные вехи его биографии:
--Секретарь Уратюбинского райкома партии;
--Заведующий отделом сельского хозяйства Ленинабадского обкома партии;
--Начальник управления сельского хозяйства Ленинабадской области;
--Заведующий отделом сельского хозяйства ЦК Компартии Таджикистана;
--Первый заместитель министра сельского хозяйства республики;
--Первый секретарь Комсомолабадского (ныне Нурабад) райкома партии;
Из воспоминания Народной поэтессы Гулрухсор:
"В 1959 году умерла моя мама. Отец, агроном совхоза с раннего утра уходил на работу и возвращался поздно вечером. Кто то донес Василию Ермолаевичу, что в кишлаке Яхч девочка по имени Гулрухсор, которая пишет стихи, осталась сиротой. По его распоряжению меня приняли в двуязычный интернат. Через год я, ученица седьмого класса, опять же по поручению В.Захватова по совместительству была назначена заведующей библиотекой интерната. В интернате под влиянием моих замечательных русских учителей всерьез занялась изучением русской литературы.
Прошли годы. И мое первое знакомство с этим замечательным человеком переросло в дружбу. Василий Ермолаевич одним из первых звонил мне, когда выходила моя новая книга стихов, или когда я получала награду.
Этот человек сыграл большую роль в моей судьбе…"
После Косомолабада десять лет он был первым секретарем Ордженикидзиабадского (ныне Вахдат) райкома партии. За эти годы крупнейший аграрный район республики превратился в аграрно-промышленный.
Следующие десять лет Захватов-старший возглавлял Государственный комитет по лесному хозяйству республики.
В конце 80х наши русскоязычные граждане стали чувствовать себя неуютно у нас и начался их отток из республики.
Василий Ермолаевич переехал в Суздаль. В 1990 году его дом сгорел, и один из его сыновей погиб. Вскоре он сам умер на съемной квартире…

II
В начале 1984 года в республиканской газете Коммунист Таджикистана был опубликован мой первый репортаж. Тогда мы с Володей работали в Кургантюбинских областных газетах – он в русской, а я в таджикской.
Вот этот репортаж Володя сам повез в редакцию, как рекомендацию руководству газеты: "Обратите внимание на этого журналиста. У вас уже три года нет собственного корреспондента по Кургантюбинской области."
В течение года в этой, тогда самой влиятельной газете республики была опубликована целая серия моих статей, очерков, интервью о Вахшской долине.
В начале 1985 года, Володя в очередной раз побывав в редакции, выразил недоумение редактору Борису Николаевичу Пшеничному и его заместителю Татьяне Петровне Каратыгиной: "Саломиддин состоялся как собственный корреспондент по Вахшу. Почему вы тянете с его назначением?"
Но о лоббировании Володи я узнал позже – 5июня 1985 года, когда на бюро ЦК Компартии Таджикистана меня утвердили собственным корреспондентом по Кургантюбинской области. В тот же день я зашел в редакцию уже как штатный работник. Виктор Иванович Лысенков, заведующий отделом литературы и искусства, позвав меня к своему столу, спросил: "А ты знаешь, кто посодействовал твоему назначению?" "Нет, не знаю, -- ответил я"
"Так вот знай – это Володя Захватов и Акмал Алимов. Мы по любому приняли бы тебя. В первые же месяцы ты был признан как толковый русскоязычный журналист. Но это произошло бы несколько позже. Володя и Акмал ускорили твое назначение."

III
В начале 80х Володя корреспондент газеты "Комсомолец Таджикистана" опубликовал разгромную статью о побоях в органах внутренних дел. Публикация вызвала широчайший резонанс по всей республике и бурю негодования в силовых структурах. Над Володей нависла угроза расправы. Друзья посоветовали ему на некоторое время исчезнуть из столицы. Вот так в областной газете Кургантюбинская правда появился легендарный журналист в изгнании Владимир Захватов.
Его аналитические статьи о проблемах агропромышленного комплекса становились предметом обсуждения на бюро Курган-тюбинского обкома партии и сделали русскую газету самой читаемой в Вахшской долине.
Остро критические статьи он публиковал под псевдонимом "В.Истилоев". (Захват в переводе на таджикский язык – Истило.) И мы, его друзья, в шутку называли его Товарищ Истилоев.
В годы ссылки в Кургантюбе Володя стал известен, как талантливый писатель-драматург. Его пьеса Обканда (Прорыв) в Кургантюбинском областном театре имел потрясающий успех. На премьере присутствовало все руководство области.
Журналист и поэт Пиримкул Сатторов таджикской областной газете написал восторженный отзыв о пьесе. А потом с номером газеты пришел к Володе в кабинет, чтобы поделиться своими впечатлениями. (Обе редакции располагались в одном здании.) "Володя, прости! – сказал поэт. Мы каждый день кивком головы здороваемся, но я про тебя ничего не знал А ты, оказывается, вот какой!" Свою статью поэт устно перевел Володе на русский язык.
Годы ссылки для Володи закончились в 1989 году, когда его назначили заместителем председателя Гостелерадио.
В 1991 году накануне распада СССР началась вторая волна оттока русскоязычных граждан из Таджикистана. Володя был приглашен на работу в Москву корреспондентом одной из центральных газет. Но со своей исторической Родиной не терял связи. Каждый год, приезжая в Таджикистан, он собирал друзей отца.
Из воспоминания Володи:
"В 1991 году по поводу годовщины смерти отца в Орждоникидзеабаде организовал поминки в доме его друга. Было много народу. Со слезами на глазах я слушал воспоминания его друзей и соратников. Ближе к вечеру они сообщили мне, что завтра будут еще поминки. И я буду гостем на этом мероприятии и не имею права тратить даже копейку. На следующий день пришло еще больше людей. Многие подходили ко мне и говорили об отце. В эти два дня я лучше узнал своего отца…"

IY
В последние годы Володя тяжело страдал от неудачной операции позвоночника и стал инвалидом. Эти страдания ускорили его смерть.
Дорогой Володя! Я, наверное, всю оставшуюся жизнь буду чувствовать себя виноватым перед тобой! Я обещал приехать к тебе в Крым и не смог.
Пусть земля будет тебе пухом! Прощай и прости!
P.S. В 1990 году одна из улиц нынешнего города Вахдат была названа именем видного государственного деятеля Советского Таджикистана Василия ЕрмолаевичаЗахватова. Обращаюсь к коллегам-журналистам с просьбой выяснить – улица не переименована?

Саломиддин Мирзорахматов. Журналист.

Даже не знаю, с чего мне начать. Я тогда работал в областном радио. Кабинет наш был рассчитан на троих. Вместе со мной в нем сидел мой коллега Юсуф Насруллаев и девушка, которая вела передачи на узбекском языке. И вот к нам заходит такой, весьма уверенный в себе человек, с вязаным шарфом, перекинутым небрежно через плечо, как у известного сына турецкого подданного.
- Как, ребята, у вас тут дела?
Помню, меня его тон удивил. Еще и тем удивил, что он таким обращением напомнил мне самого себя (тогдашнего, разумеется) - уж слишком много самоуверенности.
- А вы кто такой?
- Давайте познакомимся, я - Владимир Захватов!
Ну, тут все мгновенно встало на свои места. Мы сразу приняли его с Юсуфом, и сразу же, как было в те времена положено, предложили прямо в кабинете с нами посидеть и отпраздновать знакомство. Благо, магазин был напротив.
А дело в том, что в нем мы тогда видели союзника. Статья, которую он опубликовал до этого в газете "Комсомолец Таджикистана", касалась очень щекотливого вопроса - побоев в тогдашней милиции. Он первый, по-моему, в республике рискнул так открыто об этом написать. Он был сын министра, его отец возглавлял лесное хозяйство Таджикистана. Однако неприятностей после публикации сразу посыпалось столько, что пришлось срочно уезжать из Душанбе, - с глаз долой, как говорится. И пришлось ему работать где-то в областной газете, кажется, в Курган-Тюбинской. Я помню, мы долго беседовали, сидя за импровизированным дастарханом из расстеленных на пошарпанном столе газет (девушка из узбекской редакции, скромная и очень предупредительная, заранее убыла домой.). Хотя, точней было бы сказать, - мы с большим вниманием слушали нового собеседника, любившего поговорить, и главное
- знавшего все, причем, буквально о каждом предмете. Каким путем алкоголь, к примеру, попадает в кровь, как с помощью концентрации внимания в нужные моменты избежать опьянения. Он рассказывал нам о внушении наяву. Он даже в сельском хозяйстве, как выяснилось, разбирался неплохо...
И это была не рисовка. Очень скоро я понял, что Володя Захватов действительно человек с неистощимой любознательностью, и порой не хуже профессионалов разбирается в том, о чем берется писать. Еще он обладал главным качеством, присущим настоящему журналисту - к нему всегда можно было обратиться за справедливостью.
Нам с Юсуфом тоже пришлось очень скоро к нему за этим обратиться. У нас создалась непростая ситуация, связанная с одной долго продолжавшейся тяжбой, в которую вовлечены были правоохранители. Противостоявшая нам сторона смогла убедить в своей правоте даже коллегу нашего - тогдашней собкора главной партийной газеты большой страны. Правда, надо отдать тому человеку должное – как только мы представили все документы и письменные доказательства, он все же переменил свое мнение. Но из чувства профессиональной этики вмешиваться в это дело не стал, чтоб не навредить заявителю, который к нему обратился первым.
Но куда было идти за справедливостью?! Мы помнили о Захватове, уже попадавшем в аналогичную ситуацию. А Володю к тому моменту как раз назначили главным редактором "Комсомольца". Сразу же, не откладывая, просмотрел он все материалы (а их было много). И произнес громко слово, которое я тут не возьмусь воспроизводить. А потом познакомил нас с одним прекрасным человеком. Это был Павел Александрович Гейвандов - художник и журналист, много в жизни испытавший и сумевший из всего испытанного сделать очень мудрые выводы. Вместе они нам помогли. Как и многим в те годы. Очень многим. Потому что, в те времена журналисту стоять за справедливость было положено. Это был как бы негласный закон. Мы не лезли, конечно, в высокую политику, но у себя в городе, районе или области всегда могли вмешаться, когда речь шла о законных правах граждан. На равных вмешаться.
Это только потом нашу очень полезную для общества профессию стали превращать в нечто крикливое, гнусное и продажное. Не везде это удалось, слава Богу...
Одной публикации тогда не хватило. Их понадобилось много. Понадобилось даже выступление Захватова на пленуме ЦК партии - он не испугался этого сделать.
Я не знаю, каким Володя был бизнесменом, ничего о нем на этот счет не могу сказать. Только как о журналисте. Очень талантливом, смелом и справедливом.
Он мне часто напоминал литературного героя, причем не одного, а многих, разных. Однажды заехал к нему домой на метро ВДНХ - захватить что-то (не помню уже) для его брата, жившего в Суздале. Тогда застал его в каком-то, классического вида, домашнем халате, не хватало только курительной трубки с чубуком и тафьи на большой круглой голове, всегда чуть склоненной вниз. А иначе бы, готовый Троекуров! Я ему так и сказал.
- Скорей Дубровский! - ответил он мне. - Учись всегда смотреть в корень, Анвар!
Володя, ты прав. И я смотрю сегодня именно так, как ты сказал, смотрю, потому что так оно и есть, если отбросить все несущественное, брат! Прощай, будем тебя помнить, пока мы живы...

ТАВОБОВ АНВАР ТУРОБОВИЧ , Журналист, литератор

Рано или поздно она всех забирает. Но мне пока трудно смириться с тем, что Володи, Владимир Захватов больше нет.
Я, как и многие другие, очень многим ему обязан. Мы дружили с 1979 года, это много.
И работали вместе много лет. Я вряд ли заработал бы столько и сумел бы построить, в том числе, и материальное благополучие без такого друга и компаньона. Отчаянные, на первый взгляд, на второй взгляд, - безрассудные идеи Володи, позволяли нам зарабатывать в рамках закона столько, сколько я ни прежде, ни потом не зарабатывал.
Он был первым, кто узнал о том, что у меня родился сын, даже раньше родителей, потому что я примчался в редакцию ранним утром, вошел к нему в кабинет и сказал об этом. Он обнял меня и тут же позвонил в ЦК Комсомола, где выбил мне билет на ближайший рейс в Москву, ведь дело происходило в Душанбе. Кстати, лет семь назад мы с ним по делу прилетели в Душанбе. Володя молча рулил, я не решался попросить его заехать в свой двор. Двор моего детства, который и сейчас снится мне. Земляки знают этот дом напротив "Дома обуви", дом с аркой и металлическими воротами, за сквером оперного театра. Но Володя услышал мое молчание, и решил за меня - повернул к моему дому. Мы вышли из машины, и он сделал то, что должен был сделать: отошел в сторону и закурил. А я постоял посреди двора, подошел к подъезду.
Сердце колотилось, а горькие слезы душили меня, взрослого, состоявшегося мужика. Я твою чуткость и деликатность, Володя, никогда не забуду.
Он был сложным человеком, и совсем не ангелом. Но у Володи было редкое, особенно по нынешним временам, качество. Он никогда не предавал и не сдавал друзей. Шел до конца, если что решил. И у него из-за этого бывали крупные неприятности и повороты судьбы, которые он принимал и переживал с достоинством. Вот это Захватовское я помню еще и в отце его, Василии Ермолаевиче.
Все эти годы мы были рядом. В последний раз, около месяца назад, он сказал мне по телефону, когда я стал беспокоиться, что он долго молчит: "Дима, приезжай, если сможешь. В любое время". Это был голос совсем одинокого человека на пороге. Я сказал, что приеду в конце лета или осенью как обычно, в Гурзуф.
Однажды мы успели отнять его у Смерти. Когда после операции у него начался сепсис, и он умирал у себя дома. Прекрасный, широкий, мощный, настоящий русский человек Александр Ефремов поднял на ноги среди ночи половину Крыма, сам помог грузить носилки с Володей, и его вытащили с того света в Ялтинской больнице. Мы сутки были на непрерывной телефонной связи, через несколько дней и я прилетел. На фото Володя еще с ходунками, но уже на ногах в больнице. Потом я приехал осенью, два фото - первое на пляже, это я снимал, решившись на сумасшедший поступок - через месяц после тяжелой операции, на костылях, я на машине приехал к нему. Так мы и купались, помогая по очереди друг другу, опираясь на палки и костыли, сходить в воду. И вот это случайное фото - с улицы на веранду - кухню. Я специально снимал из маленького садика, который привела в порядок моя мама. Володя очень гордился тем, что там стало столько цветов, и столько сладкого винограда. "Элеонора Николаевна, вы волшебница", - говорил он. Оттуда, с веранды, из тени Володя улыбается мне. Это фото я теперь вижу как прощальное.
Володя сам звонил моим родителям. Отцу, с которым дружил, пока папа не умер, потом маме, которая его очень любила, пока и она не умерла.
Рассуждать об этом сейчас бессмысленно, но на самом деле, при наличии тысяч и тысяч друзей, он был очень одинок в последние годы. Внутренне одинок. Мы часто говорили по скайпу, иногда я просил сделать его какую-нибудь удаленную работу, это держало его в профессиональном тонусе.
.
Натерпелся он в последние годы. Необходимые прилеты в Москву по делам - это всегда погрузка-разгрузка Володи в инвалидном кресле, сопровождающий...
В этот раз мы просто опоздали. После инсульта нужен был человек, который был бы рядом все время. Приходящий соцработник два раза в неделю - это совсем недостаточно с учетом того, что лекарствами Володя просто пренебрегал или забывал о них. В Москве бы он не умер. Но хотел быть в любимом Гурзуфе. В день, когда его не стало, судьба своим тяжелым шаром еще раз выбила страйк - все кегли упали. Нужно время оклематься.

Дмитрий Лысенков.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Прощай, друг. Володя Захватов проходил в 70-е годы практику в нашем " Комсомольце Таджикистана", в нашем отделе и до последнего времени (уже живя в Крыму) называл меня при встрече" муаллима" (учительница). В Таджикистане фамилия Захватов была известна и уважаема. Отец - старый партиец, работал много лет секретарем райкома партии и пользовался огромным авторитетом у простых людей. В отца пошел и сын Владимир. Журналист, публицист, писатель, предприниматель. Борец и Стоик. Последние годы после не очень удачной операции часто болел, но держался. Друзья постоянно навещали его в Крыму, где он поселился еще до присоединения Полуострова. Очень жаль. За последний месяц три тяжелых потери коллег, с которыми съела не один пуд соли.
Галина Гриднева. Журналист.