Суфизм – альтернатива терроризму?
(или политический аспект деятельности суфийских братств)

Б.М. Бабаджанов

Резкая политизация ислама перед развалом СССР, и особенно в первые годы независимости, последовавшая затем радикализация поставили вопрос о том, как предотвратить эти процессы. Особенно множество проблем в этой связи возникло в бывших кавказских и средне/центральноазиатских республиках. Политики, журналисты, и даже некоторые специалисты выдвигают свои предложения по этому поводу и ставят в связи с этим соответствующие вопросы. Можно ли в самом исламе найти приемлемые и не воинственные формы его существования? Есть ли альтернатива политическому исламу? Или, как спрашивает один из журналистов – "Может ли возрожденный суфизм стать какой-нибудь новой "идеологией" и могучей преградой международному терроризму"?

Однако, проблема даже не в том, каким образом собираются воплотить в жизнь мусульманской общины "суфийские ценности" их горячие поклонники, а скорее в том, что активность в пропаганде "суфийской альтернативы" обратно пропорциональна действительному пониманию суфизма вообще и знанию его истории. Иными словами, пробудившийся у интеллигенции (особенно в странах ЦА) интерес к религиозному и в целом к культурному наследию в период развала СССР и началом независимости, отнюдь не означал, что они начали сразу его понимать и обладать исчерпывающей информацией об этом самом наследии. В умах большинства местной интеллигенции царило (и еще долго будет царить) советское понимание истории и, тем более истории религии.

Отсутствие подготовленных исламоведов и специалистов по мусульманскому мистицизму тоже отрицательно сказалось на оценке места и роли суфизма в истории региона. Толкования же морально-этических или философских положений суфизма было и остается здесь на совершенно непрофессиональном (а нередко просто на примитивном) уровне. Это еще больше удаляет нас как от понимания суфизма в его локальных формах, так и от возможных прогнозов будущего возрождающихся в современной ЦА суфийских братств. Особенно интересно восприятие суфийского лидера в качестве "наставника султанов". Такой статус шайха-суфия (то есть фактически в качестве политического лидера) ясно вырисовывается в издаваемой ныне в Узбекистане и в некоторых соседних странах суфийской литературе (особенно накшбандийской), что, по моим наблюдениям, вызывает совершенно недвусмысленные ассоциации у большинства читателей из кругов религиозных деятелей. Во всяком случае, перечисленные обстоятельства указывают на актуальность исследований суфизма, особенно в смысле необходимости иметь наиболее ясную историческую перспективу для прогнозов на будущее...

---
Впервые опубликовано: Б.М. Бабаджанов (Ташкент). К ВОПРОСУ О ВОСПРИЯТИИ СТАТУСА СУФИЙСКОГО ШАЙХА (на примере Хваджа Ахрара) // Arabia Vitalis. Арабский Восток, ислам, древняя Аравия. Сб. статей в честь В.В. Наумкина, Москва, 2005, сс. 177-190.
(Здесь предлагается скорректированный и дополненный вариант с новым названием).

Полный текст см. здесь
https://www.knyazev.org/biblio/Sufism-polit.pdf